опушки, глядишь за собакой, а между тем любимые образы, любимые лица, мертвые и живые, приходят на память, давным-давно заснувшие впечатления неожиданно просыпаются; воображенье реет и носится, как птица, и все так ясно движется и стоит перед глазами. Сердце то вдруг задрожит и забьется, страстно бросится вперед, то безвозвратно потонет в воспоминаниях. Вся жизнь развертывается легко и быстро, как свиток; всем своим прошедшим, всеми чувствами, силами, всею своею душою владеет человек. И ничего кругом ему не мешает – ни солнца нет, ни ветра, ни шуму…

А осенний, ясный, немножко холодный, утром морозный день, когда береза, словно сказочное дерево, вся золотая, красиво рисуется на бледно- голубом небе, когда низкое солнце уж не греет, но блестит ярче летнего, небольшая осиновая роща вся сверкает насквозь, словно ей весело и легко стоять голой, изморозь еще белеет на дне долин, а свежий ветер тихонько шевелит и гонит упавшие покоробленные листья, – когда по реке радостно мчатся синие волны, мерно вздымая рассеянных гусей и уток; вдали мельница стучит, полузакрытая вербами, и, пестрея в светлом воздухе, голуби быстро кружатся над ней…

Хороши также летние туманные дни, хотя охотники их и не любят. В такие дни нельзя стрелять: птица, выпорхнув у вас из-под ног, тотчас же исчезает в беловатой мгле неподвижного тумана. Но как тихо, как невыразимо тихо все кругом! Все проснулось, и все молчит. Вы проходите мимо дерева – оно не шелохнется: оно нежится. Сквозь тонкий пар, ровно разлитый в воздухе, чернеется перед вами длинная полоса. Вы принимаете ее за близкий лес; вы подходите – лес превращается в высокую грядку полыни на меже. Над вами, кругом вас – всюду туман… Но вот ветер слегка шевельнется – клочок бледно- голубого неба смутно выступит сквозь редеющий, словно задымившийся пар, золотисто-желтый луч ворвется вдруг, заструится длинным потоком, ударит по полям, упрется в рощу – и вот опять все заволоклось. Долго продолжается эта борьба; но как несказанно великолепен и ясен становится день, когда свет наконец восторжествует и последние волны согретого тумана то скатываются и расстилаются скатертями, то извиваются и исчезают в глубокой, нежно сияющей вышине…

Но вот вы собрались в отъезжее поле, в степь. Верст десять пробирались вы по проселочным дорогам – вот наконец большая. Мимо бесконечных обозов, мимо постоялых двориков с шипящим самоваром под навесом, раскрытыми настежь воротами и колодезем, от одного села до другого, через необозримые поля, вдоль зеленых конопляников, долго, долго едете вы. Сороки перелетают с ракиты на ракиту; бабы, с длинными граблями в руках, бредут в поле; прохожий человек в поношенном нанковом кафтане, с котомкой за плечами, плетется усталым шагом; грузная помещичья карета, запряженная шестериком рослых и разбитых лошадей, плывет вам навстречу. Из окна торчит угол подушки, а на запятках, на кульке, придерживаясь за веревочку, сидит боком лакей в шинели, забрызганный до самых бровей. Вот уездный городок с деревянными кривыми домишками, бесконечными заборами, купеческими необитаемыми каменными строениями, старинным мостом над глубоким оврагом… Далее, далее!.. Пошли степные места. Глянешь с горы – какой вид! Круглые, низкие холмы, распаханные и засеянные доверху, разбегаются широкими волнами; заросшие кустами овраги вьются между ними; продолговатыми островами разбросаны небольшие рощи; от деревни до деревни бегут узкие дорожки; церкви белеют; между лозниками сверкает речка, в четырех местах перехваченная плотинами; далеко в поле гуськом торчат драхвы; старенький господский дом со своими службами, фруктовым садом и гумном приютился к небольшому пруду. Но далее, далее едете вы. Холмы все мельче и мельче, дерева почти не видать. Вот она, наконец, – безграничная, необозримая степь!..

А в зимний день ходить по высоким сугробам за зайцами, дышать морозным острым воздухом, невольно щуриться от ослепительного мелкого сверканья мягкого снега, любоваться зеленым цветом неба над красноватым лесом!.. А первые весенние дни, когда кругом все блестит и обрушается, сквозь тяжелый пар талого снега уже пахнет согретой землей, на проталинках, под косым лучом солнца, доверчиво поют жаворонки, и, с веселым шумом и ревом, из оврага в овраг клубятся потоки…

Однако – пора кончить. Кстати заговорил я о весне: весной легко расставаться, весной и счастливых тянет вдаль… Прощайте, читатель; желаю вам постоянного благополучия.

1849

Примечания

1

«Площадями» называются в Орловской губернии большие сплошные массы кустов; орловское наречие отличается вообще множеством своебытных, иногда весьма метких, иногда довольно безобразных, слов и оборотов. – Примеч. авт.

2

Битюками, или с битюка, называются особенной породы лошади, которые развелись в Воронежской губернии около известного «Хренового» (бывшего конного завода гр. Орловой). – Примеч. авт.

3

C’est bon – это хорошо (фр.).

5

Нежная мать (фр.).

6

Спасите меня, спасите меня, добрый сударь! (фр.)

7

Да, сударь, да, да, я музыкант; я играю на всевозможных инструментах! Да, сударь… Спасите меня, сударь! (фр.)

8

Розовато-серого (от фр. gris de lin)… голубовато-серого (от фр. bleu d’amour).

9

Плоская лодка, сколоченная из старых барочных досок. – Примеч. авт.

10

Здесь покоится Теофиль Анри, граф Бланжи (фр.).

11

Глубокое место, яма в пруде или реке. – Примеч. авт.

12

«Рольней» или «черпальней» на бумажных фабриках называется то строение, где в чанах вычерпывают бумагу. Оно находится у самой плотины, под колесом. – Примеч. авт.

13

«Лисовщики» гладят, скоблят бумагу. – Примеч. авт.

14

«Дворцом» называется у нас место, по которому вода бежит на колесо. – Примеч. авт.

15

Сетка, которой бумагу черпают. – Примеч. авт.

16

По-орловскому: змеи. – Примеч. авт.

17

Так мужики называют у нас солнечное затмение. – Примеч. авт.

18

В поверье о «Тришке», вероятно, отозвалось сказание об антихристе. – Примеч. авт.

19

Сугибель – крутой поворот в овраге. – Примеч. авт.

20

Бучило – глубокая яма с весенней водой, оставшейся после половодья, которая не пересыхает даже летом. – Примеч. авт.

21

Срубленное место в лесу. – Примеч. авт.

22

Молодой перепел. – Примеч. авт.

23

Дорогой мой; надо принять это во внимание (фр.).

24

Забавно! (фр.)

25

Как же! (фр.)

26

Вот, дорогой мой, неприятности деревенской жизни (фр.).

27

Это будет прелестно (фр.).

28

Все устроено… (фр.)

29

Это их дело (фр.).

30

Умная голова (фр.).

31

Не правда ли, это трогательно? (фр.)

32

Каков молодец, а? (фр.)

33

Прошу извинить меня, дорогой мой (фр.)

34

Это оборотная сторона медали… (фр.)

35

В уменьшенном виде (фр.).

36

Бирюком называется в Орловской губернии человек одинокий и угрюмый. – Примеч. авт.

37

«Верхом» называется в Орловской губернии овраг. – Примеч. авт.

38

Старый ворчун (фр.).

39

От барды и соли лошадь скоро тучнеет. – Примеч. авт.

40

В простонародье город Мценск называется Амченском, а жители амчанами. Амчане ребята бойкие; недаром у нас недругу сулят «амчанина на двор». – Примеч. авт.

41

Как вы поживаете? (фр.)

42

Здравствуйте, здравствуйте, идите сюда (фр.).

43

Как правдива, как непосредственна (нем.).

44

В 40-м году, при жесточайших морозах, до самого конца декабря не выпало снегу; зеленя все вымерзли, и много прекрасных дубовых лесов погубила эта безжалостная зима. Заменить их трудно: производительная сила земли видимо скудеет, на «заказанных» (с образами обойденных) пустырях, вместо прежних благородных деревьев, сами собою вырастают березы да осины, а иначе разводить рощи у нас не умеют. – Примеч. авт.

45

В прекрасных местах, где царствует веселье, Сама красота воздвигла этот храм; Восхищайтесь щедростью ваших господ, Добрые обитатели Красногорья! (фр.)

46

И я тоже люблю природу! Иван Кобылятников (фр.).

47

Притынным называется всякое место, куда охотно сходятся, всякое приютное место. – Примеч. авт.

48

Циркают ястреба, когда они чего-нибудь испугаются. – Примеч. авт.

49

Орловцы называют глаза гляделками, так же как рот едалом. – Примеч. авт.

50

Лирический тенор (ит., фр.).

51

Полехами называются обитатели южного Полесья, длинной лесной полосы, начинающейся на границе Болховского и Жиздринского уездов. Они отличаются многими особенностями в образе жизни, нравах и языке. Заворотнями же их зовут за подозрительный и тугой нрав. – Примеч. авт.

52

Полехи прибавляют почти к каждому слову восклицания «га!» и «баде!». «Паняй» вместо погоняй. – Примеч. авт.

53

Мой стакан не велик, но я пью из своего стакана (фр.).

54

Опасно будить льва,