органически продолжала творческий процесс, начало которого отражено в списках действующих лиц. Уже на самой ранней стадии разработки образа Харлова Тургенев отмечал народность своего героя - богатыря, участника партизанской войны 1812 года, пользующегося неограниченным уважением крестьян за свою физическую силу, твердый характер и безупречную честность. 'Страшная стихийная сила', - записывает о нем Тургенев в формулярном списке. В черновом автографе к этой характеристике добавляется сравнение внешности Харлова с чертами Кромвеля. Вместе с тем на первой стадии работы над повестью - в ЧА - писатель нагнетает бытовые детали, всячески заземляя образ Харлова, подчеркивая в нем черты 'степного' помещика. На полях ЧА Тургенев вписывает, например, важную причину расположения 'матушки' к Харлову, тщательно отрабатывая фразы. Так возникли варианты: а. она видела в нем какого-то преданного великана, который за нее один на целое село пойдет; б. она видела в нем преданного великана, который за нее готов пойти один на ватагу крестьян.
Исправления, которые произвел Тургенев в тексте повести в России, не изменили характеристику Харлова - властного хозяина, феодала, но внесли существенные коррективы в отношения между ним и его подчиненными в момент, изображенный в повести. О казачке Максимке, например, в ЧА было известно лишь, что он сопровождал Харлова во всех поездках, еле помещаясь с ним рядом на дрожках, а затем был отнят у хозяина Слеткиным и отдан в ученье. В БА он делается постоянным чтецом Харлова. Работая над сценой бунта Харлова (разорение дома и гибель героя), Тургенев внес в этот и в последующие эпизоды много новых моментов, которые должны были подчеркнуть народность образа героя, поднять его над провинциально-помещичьей средой и выдвинуть в нем народные черты. В БА были вписаны эпизоды, рисующие сочувствие народа Харлову и презрение его к Слеткину. Характерно, что здесь вписаны слова Слеткина о том, что он вызвал полицию для усмирения Харлова. Таким образом, Харлов выступает не как 'усмиритель' крестьян, а как мститель, озлобление которого понятно и близко крестьянам.
На полях БА в главе, рисующей 'бунт' Харлова, Тургенев сделал запись 'Максим'. Затем там же в текст был внесен эпизод Появления Максимки, обращение к нему Харлова: 'Максимушка, друг! Полезай ко 'мне, Максимушка, товарищ верный, станем вдвоем отбиваться от лихих татарских людей', - обращение, в корне меняющее представление о взаимоотношениях Харлова и его казачка, который отделился 'от толпы крестьян', чтобы помочь хозяину.
Уже в ЧА Тургенев тщательно разрабатывал восклицания, которыми встречал Харлов своих 'усмирителей' и которым соответствует окончательный текст. На полях ЧА Тургенев вписал: 'Я хозяин строгий, не в пору гостей не люблю'. Затем он намеревался заменить 'не в пору' на 'не в духе', но эта замена не состоялась. Писатель явно хотел особо подчеркнуть не самодурство своего героя ('не в духе... не люблю'), а присущее ему чувство собственного достоинства. Реплика 'Я хозяин строгий' и т. д. в окружении эпизодов, рисующих сочувствие крестьян Харлову, рядом с упоминанием о былых боях против 'лихих татарских людей' ассоциируется с участием Харлова в Отечественной войне и по своей народной форме, лаконизму, юмору напоминает подписи под лубочными картинками 1812 года.
Мысль о литературном 'прототипе' повести, о соотношении рассказанной в ней истории с трагедией Шекспира, не оставлявшая писателя с самого начала оформления замысла до завершения повести на первоначальной стадии, когда создавался Ч А, выражалась в стремлении низвести трагедийные ситуации, близкие к Шекспиру, до уровня захолустного быта русской крепостной деревни. Создав весь основной текст повести, Тургенев на этой стадии как бы закрыл все пути к просветлению, к трагедийному разрешению изображенных конфликтов. Сатирическая окраска образов превалировала. Все светлые начала человеческих характеров шекспировского оригинала не находили себе соответствия в его степной 'копии'. Отсутствие Корделии, Кента, Глостера, Эдгара, превращение резкого, но глубоко преданного королю и правдивого мудреца-шута в мелкого и гадкого завистника Сувенира, не охраняющего, а стремящегося всячески уязвить Харлова, соответствовали характеру центрального героя, лишенного в ЧА многих тонких оттенков, позже внесенных автором в текст.
Работая над БА, Тургенев был озабочен тем, чтобы сделать более ощутимыми черты сходства рассказанной им истории с трагедией Шекспира.
15/27 июня 1870 г. он сообщал Анненкову из Спасского: '...мотивация/внесенная мною в 'Короля Лира', относится к его решению поделить имение; разорение должно быть следствием вспышки и так и осталось' (Т, Письма, т. VIII, стр. 243). Тургенев не внес в текст повести новых сколько-нибудь значительных мотивировок поступка Харлова, но углубление и развитие характера героя и его дочерей сделало более объяснимым его внезапный порыв к самоотречению, к тому, чтобы испытать, испробовать пределы своей власти и своего влияния на окружающих.
В БА вписываются: целая глава (IV в окончательном тексте), а затем еще один отрывок (конец XV главы) о смутных философских раздумьях героя, о неосознанном его стремлении к познанию тайн жизни и смерти, о его наивных, темных рассуждениях, в которых своеобразно преломились рационалистические и мистические теории конца XVIII века. Подобно многим другим героям рассказов и повестей Тургенева, написанных в 60-х годах, Харлов 'человек XVIII века'. Отсюда его вольнодумство, уживающееся с мистическими толками о тайнах загробной жизни и силе страстей человеческих. Благодаря этим новым элементам характеристики Харлова, его отказ от имущества выступает как результат сложных стихийных нравственных исканий, а не как прихоть самодура.
В БА Тургенев ввел на отдельном листке и разработал эпизод, рисующий чтение героем масонского журнала 'Покоящийся трудолюбец'. Тут же появилось и упоминание о символической картине, изображающей бренность человеческой жизни, - картине, которую хранил Харлов (в библиотеке Спасского была книга Н. М. Амбодика 'Емблемы и символы', очевидно, подавшая писателю идею этой картины, - см. стр. 498). На вставном листе Тургенев дополнил характеристику Харлова строками об его отношении к религии: 'К помощи религии, к молитве он со прибегал редко; он и тут больше надеялся на свой собственный ум' и т. д. (стр. 193, строки 17-19). На этом этапе работы над повестью появились столь характерные для героя черты, как гордость своим умом, безразличие к официальной религии, антипатия к духовенству и склонность к мистицизму масонского типа. Соответственно здесь в текст повести был внесен и эпизод, рисующий попытку Харлова посоветоваться с 'Натальей Николаевной относительно поразивших его в статье журнала 'Покоящийся трудолюбец' рассуждений (стр. 222) и его слова о том, что он 'сновидец' (стр. 204).
В БА вносится вместе с тем ряд выражений, как бы отсылающих к 'Королю Лиру' Шекспира. Тургенев вводит реплику Харлова: 'Поцарствовал, будет с меня' (стр. 211), добавляет слова: '...возьму, мол, перебью, перешвыряю всех, чтобы и на семена не осталось' (стр. 242), - ср. в 'Короле Лире' Шекспира: 'И разбросай по ветру семена, родящие людей неблагодарных' (перевод А. В. Дружинина); вписывает издевательские обращения Сувенира к Харлову: 'Ваше сиятельство, пожалуйте ручку!' (стр. 245) и т. д.
Знаменитые слова Лира: 'Нет в мире виноватых', которые Тургенев считал моментом наивысшего озарения личности героя Шекспира, нашли свое отражение в повести. Уже в пору создания основного текста повести в ЧА писатель тщательно разработал важный эпизод - беседу Натальи Николаевны с Харловым, во время которой она добивается ответа на вопрос, как произошло изгнание Харлова и кто повинен в его несчастье, а Харлов утверждает: '...больше всех виноват я сам', - и, отвергая мысль богатой соседки о том, что 'вина' его состояла в неосмотрительной щедрости, поясняет: '...не тем я провинился, сударыня, а гордостью. Гордость погубила меня', - и тут же, на полях ЧА, Тургенев приписывает: 'не хуже царя Навуходоносора'. Этому сознанию героя соответствует мнение народа о трагической вине семьи Харловых. Народу писатель как бы передает свое излюбленное толкование афоризма Шекспира: 'Нет виноватых', что другими словами значит: 'Нет правых' (см. наст. изд., т. IX; см. также письмо Тургенева Ю. П. Вревской от 18/30 января 1877 г. - Т, Письма, т. XII). 'Казалось, все эти люди знали, что грех, в который впало харловское семейство, - тот великий грех поступил теперь в ведение единого праведного Судии и что, следовательно, им уже не для чего было беспокоиться и негодовать' (стр. 260, строки 10-14). Крестьянам придан здесь тот строй чувств, который Тургенев ощущал в трагедии Шекспира и который дал ему основание в юбилейной речи 1864 г. назвать великого английского драматурга 'беспощаднейшим и, как старец Лир, всепрощающим сердцеведцем'. Беспощадностью оценок и высокой терпимостью проникнуты и внесенные при переписке БА эпизоды, которые содержат оценку крестьянами характера Харлова и его судьбы: 'А ведь покойный сам вас притеснял? - спросил я одного мужика, в котором я признал харловского крестьянина. - Барин был, известно, отвечал мужик, - а все-таки... обидели его!' (стр. 260, строки 25-29).
