угрожающими криками.

– Cenobio! Cenobio! Los canones! (Сенобио, Сенобио! Пушки!) – расслышал я.

Клейли вопросительно взглянул на меня.

– Совершенно верно, Клейли! Честное слово, придется понюхать и это...

– Что они там кричат?

– Глядите сами... Ну?

– Медное орудие, черт меня побери!.. Шестифунтовая каронада!

– Мы имеем дело с гверильей, Сенобио, а это настоящая маленькая армия. Теперь нам не поможет ни частокол, ни холм.

– Что же нам делать? – спросил лейтенант.

– Умереть с оружием в руках. Без боя мы не сдадимся, чем скорее наступит развязка, тем лучше.

Я соскочил с крыши и велел трубачу играть сбор.

Звонкие ноты рожка прорезали воздух, и солдаты собрались передо мной.

– Храбрые товарищи! – закричал я. – У врагов есть крупное преимущество. Они привезли пушку, и боюсь, что этот частокол окажется довольно слабым прикрытием. Если нас будут выбивать отсюда, давайте отстаивать наш кораль до последнего дыхания. А если нас разобьют то помните: каждый должен драться, пока его не убьют!..

Решительное –ура_ было ответом на эту краткую речь.

– Но сначала мы еще посмотрим, каково они стреляют, – продолжал я. – Пушка у них легкая, и всех нас сразу не перебьет. При выстрелах сейчас же ложитесь! Кто лежит на земле ничком, того труднее ранить. Может быть, мы и продержимся, пока наши придут на выручку. Во всяком случае, попытаться надо...

Новое –ура_ прокатилось по фронту.

– Это ужасно, капитан! – прошептал майор.

– Что тут ужасного? – спросил я. Этот трус внушал мне величайшее презрение.

– Ах, это... эта история... это такая...

– Майор! Вспомните, что вы солдат!..

– Помню! Дурак я, что не подал в отставку перед тем, как началась эта проклятая война! Ведь собирался...

– Ну, не бойтесь, – сказал я, невольно улыбаясь откровенности майора. – Через месяц вы будете пить вино в Хьюлетте. Вот, спрячьтесь за это бревно. Это единственное безопасное место во всем корале.

– Вы думаете, капитан, оно действительно выдержит снаряд?

– Хоть из тяжелого орудия. Ну, ребята, держитесь! Готовьтесь к бою!

Мексиканцы подвезли свою шестифунтовую пушку на пятьсот ярдов от частокола, и группа артиллеристов неторопливо устанавливала ее на лафет.

В это время я снова услышал голос майора.

– Боже мой, капитан! Зачем вы подпускаете их так близко?

– А как мне их не пустить? – удивился я.

– Да мое ружье бьет гораздо дальше. Я думаю, их можно бы отогнать.

– Вы бредите, майор, – отвечал я. – Пуля не долетит до них на двести метров. Вот если бы они действительно подошли на выстрел, мы бы им показали!..

– Да уверяю вас, капитан, мое ружье бьет вдвое дальше!

Я взглянул на майора. Мне казалось, что он совсем сошел с ума.

– Говорю вам, у меня игольчатое ружье, оно бьет на восемьдесят шагов.

– Быть не может! – воскликнул я, срываясь с места. Теперь я вспомнил о странной штуке, которую велел Раулю снять с седла Геркулеса. – Да почему же вы не сказали мне раньше?!

И, оглянувшись кругом, я закричал солдатам:

– Где ружье майора Блоссома?

– Вот она, майорская флинта! – отозвался сержант Линкольн. – Но такой винтовки я никогда не видывал. Она скорее похожа на пушку-недомерок!

В самом деле, в руках у Линкольна было прусское игольчатое ружье, новое по тому времени изобретение, о котором я все же кое-что уже слыхал.

– Оно заряжено, майор? – спросил я, беря у Линкольна ружье.

– Заряжено.

– Можете вы попасть вон в того молодца? – спросил я, возвращая оружие охотнику.

– Если эта штука бьет так далеко, то могу.

– Оно бьет без промаха на тысячу метров! – завопил майор.

– А вы уверены в этом, майор? – спросил я.

– Безусловно, капитан! Я купил это ружье у самого изобретателя. Мы пробовали его в Вашингтоне. Оно заряжено конической пулей... Она доску пробивает в тысяче метрах.

– Отлично! Ну, сержант, цельтесь повернее: вы можете спасти нас всех.

Линкольн, расставив ноги для упора, выбрал в заборе кол, достигавший ему как раз по плечо. Затем он тщательно обтер приклад и, поместив тяжелое дуло на кол, медленно приложился.

– Вон того, со снарядом, сержант! – сказал я.

В это время один из артиллеристов нагибался к дулу орудия, держа в руках ядро. Линкольн спустил курок. Раздался выстрел. Артиллерист вскинул руками и полетел вверх тормашками...

Гром выстрела разнесся по всему лугу. Крик изумления вырвался у гверильясов, и в ту же секунду наш кораль загремел радостным –ура_.

– Ловко! – кричали солдаты.

Линкольн в одну минуту обтер и снова зарядил ружье.

– Теперь, сержант, вон того – с пальником!

Пока охотник заряжал ружье, артиллеристы несколько оправились от изумления и вкатили в пушку заряд картечи.

У казенной части орудия стоял высокий артиллерист с пальником и трубкой. Он только ждал команды: –Огонь!_

Но этой команды он не дождался... Линкольн спустил курок. Руки артиллериста резко дернулись, и дымящийся фитиль, выскользнув из его пальцев, отлетел в сторону.

Сам артиллерист повернулся кругом и, пройдя два-три шага, свалился на руки товарищей.

– А теперь, капитан, разрешите снять вон ту вонючку!

– Какую вонючку, сержант?

– А вон того поганца на вороном коньке...

Я взглянул и узнал коня и фигуру Дюброска.

– Конечно! – сказал я, и тут же мне стало как-то неловко на сердце.

Но не успел еще Линкольн зарядить ружье, как один из мексиканцев, по-видимому, начальник, схватил лежавший на земле фитиль и, подбежав к орудию, приложил его к затравке.

– Ложись! – закричал я.

Ядро с треском пробило тонкий частокол и, просвистел мимо нас, ударило в бок одного мула. Несчастное животное с вырванным бедром отчаянно задергалось и упало...

Другие мулы забегали по загородке, а потом сбились в один угол и остановились там, дрожа и припадая на задние ноги. Гверильясы разразились восторженным криком.

Дюброск, сидя на своем великолепном мустанге, глядел прямо на кораль, стараясь угадать результат выстрела.

– Эх, если б я мог достать его из своего ружья! – пробормотал Линкольн, наводя непривычное ружье майора.

Раздался выстрел; вороной конь прянул назад, встал на дыбы и свалился на спину, придавив седока...

– Промазал по вонючке! – заскрипел зубами Линкольн, увидя, что всадник выкарабкивается из-под раненого коня.

Поднявшись на ноги, Дюброск выскочил вперед и вызывающе погрозил нам кулаком...

Гверильясы поскакали назад; артиллеристы поставили пушку на передки, отвезли еще метров на