постепенно, плыть прямо против волн было неблагоразумно, и лейтенант приказал свернуть в сторону. Кроме того, он приказал матросам натянуть и прибить к корме кусок парусины и сидеть под ней. В противном случае шлюпка могла бы очень скоро наполниться водою, так как через нее перекатывались и ежеминутно разбивались об ее борта волны. Вода непрерывно вычерпывалась из шлюпки. Таким образом были приняты все меры, чтобы не утонуть и сохранить в целости шлюпку, если только ветер не усилится.

Наконец, наступило желанное утро, свежее и ясное. Ветер представлял для маленьких шлюпок большую опасность. Но матросы ни на минуту не переставали вычерпывать воду, и поэтому шлюпки не были чересчур переполнены. На горизонте, ко всеобщему сожалению, не было видно даже подобия паруса. Около полудня лейтенант при помощи секстанта определил высоту солнца. Течение, по его мнению, было настолько сильным, что отнесло их значительно дальше, чем он предполагал.

Теперь они находились к западу от Капского меридиана, но где именно — этого он не мог сказать определенно, из-за неточно показывающего компаса.

Днем ветер немного стих, с заходом же солнца наступил полный штиль. Лейтенант не мог определиться, куда держать курс. Подумав, он пришел к выводу, что лучше всего взять западное направление, немного к северу, и таким образом постепенно дойти до Симоновой бухты.

Вскоре после захода солнца поднялся юго-западный ветер; так как он почти что совпадал с направлением, принятым шлюпками, то на обеих были подняты паруса, и они помчались вперед.

В течение первой части ночи все шло благополучно, но потом ветер усилился настолько, что пришлось снять все паруса. Однако море, даже при таком сильном ветре, представляло гораздо меньше опасности, чем при течении, идущем в сторону, прямо противоположную ветру. Поэтому, хотя и приходилось поневоле идти по направлению ветра, тем не менее в обеих шлюпках было сухо.

Всю ночь шлюпки неслись к западу. С наступлением рассвета моряки стали тревожно всматриваться в горизонт. Но на океане не было никаких признаков жизни. Наступил полдень, но все осталось без изменений. Лейтенант произвел измерения и сообщил, что они более чем на двадцать миль к югу от мыса. Принимая во внимание наблюдения, сделанные утром, он заключил, что они уже давно отошли к западу от мыса и удаляются еще более в ту же сторону. Объявив это, он сигналом приказал другой шлюпке подойти и сказал:

— Товарищи! Мы отошли очень далеко от мыса. На наших маленьких шлюпках нам едва ли удастся добраться по беспокойному морю до мыса раньше, чем у нас закончится вода и провизия. Поэтому нам предстоит сделать выбор: или мы должны оставаться здесь и ждать, что нас подберет какой-нибудь корабль, или же идти к островам, расположенным к западу отсюда. Я не знаю, удастся ли нам найти там воду, но думаю, что да. Острова эти, кажется, необитаемы. Поскольку этот вопрос касается всех, мне хотелось бы узнать ваше мнение.

Матросы посоветовались друг с другом, и Джонс, командовавший второй шлюпкой, сказал:

— Наше мнение, сэр, — идти к островам. Так есть хоть какая-то надежда на спасение. Увидеть проходящий мимо корабль мы все равно сможем. А стоять здесь — это обречь себя на гибель. Ведь в случае шторма мы непременно потонем.

— Я тоже так думаю, — сказал лейтенант. — Быть может, еще кто-нибудь хочет высказать свое мнение?

— Другого здесь ничего не придумаешь — это наше общее мнение, — сказал один из матросов.

— В таком случае, друзья, за работу! Дружно! Нам потребуется не более двух дней, чтобы доплыть до островов. В нашем распоряжении ружья, мы будем стрелять тюленей и птиц; а если найдем воду, то, право, больше нечего и желать.

Северо-восточный ветер не ослабевал в течение двух дней. Большую часть этого времени шлюпки шли под парусами, и наутро третьего дня моряки с нетерпением ожидали появления земли.

Около десяти часов утра Джонс, находившийся на другой шлюпке, указал лейтенанту на бледную полосу, видневшуюся на юго-западе. Лейтенант взглянул в подзорную трубу. Это, действительно, была плоская полоска земли, находящаяся не более чем в десяти милях.

Тотчас обе шлюпки направились к берегу.

— Я слышал, сэр, — сказал Джонс, — что вокруг этих островов растут какие-то водоросли. Поэтому причалить к берегу можно лишь в том случае, если мы найдем проход. Поблизости нет подводных скал.

Шлюпки приблизились к острову. Лейтенант смотрел в подзорную трубу, надеясь увидеть корабль. Ему казалось вполне возможным, что к острову пристают китобойные суда. Позже это предположение подтвердилось.

К полудню ветер стал стихать. Когда же шлюпки подошли к острову, море стало значительно тише.

На расстоянии мили от берега начались массы водорослей, частью плавучих, частью растущих у подводных скал. Лейтенант постоянно отдавал приказания рулевому. Шлюпка двигалась очень медленно и осторожно по густым морским травам до тех пор, пока не подошла настолько близко, что черту прибоя можно было отличить вполне ясно. Лейтенант заметил выдающийся мыс и заключил, что за ним должна быть бухта. Он не ошибся.

Так как поблизости не было скал, эта бухта казалась вполне удобной пристанью. Обогнув старательно мыс, лейтенант подошел прямо к откосу и, выбрав удобную минуту, посадил на песок шлюпку. Матросы выскочили на берег и вытянули ее так далеко, что после отлива она оказалась на высоком, сухом месте. Со второй шлюпкой проделали то же самое. Матросы с радостью разминали отекшие члены. Ноги казались деревянными, из-за положения, в котором они находились столько дней подряд.

— Вытащите шлюпки подальше, — командовал лейтенант. — Выньте из них весла, спустите паруса, прикройте брезентом. Достаньте бочки с водой и сухари. Посмотрим, много ли провизии у нас осталось.

Матросы повиновались ему так, словно были на корабле. В бочках оказалось очень немного воды: на человека приходилось не больше двух бутылок. Лица матросов вытянулись, так как они знали, что остаться без воды это верная смерти. Разделив все поровну, лейтенант отдал каждому его порцию со словами:

— Берегите сухари на случай нового плавания. Здесь, на острове, найдется дичь, и мы займемся охотой. Здесь с голоду не умрем.

В это время кафры пошли побродить вдоль берега. Они осматривали землю и обнаружили что-то, что привлекло их внимание. Наконец, они вернулись назад и обратились к Гансу, так как только он понимал их.

— Здесь видны чьи-то большие следы, — сказали они ему.

— Чьи? — спросил он.

— Этого мы не знаем. Дичь, которая оставила эти следы, живет в воде.

Ганс пошел вместе с кафрами к берегу. Ему сразу бросились в глаза отпечатки следов какого-то большого животного, а вокруг следа дугообразная, точно сделанная циркулем, полоса на песке. Ганс хорошо знал следы всех южноафриканских животных, но похожего на этот он еще не видел никогда. Сообразительные кафры обратили внимание Ганса на то, что следы оставлены только нижними конечностями, дугообразные же полосы проведены сверху. Один из кафров улегся на землю ничком и прополз, пользуясь только руками. Он показал, каким образом должно передвигаться это животное. И все- таки ни Ганс, ни кафры так и не поняли, чьи это следы.

Возвратившись к морякам, Ганс рассказал об увиденном.

— Да это же тюлени! — ответил лейтенант.

— Если так, то они выходят сюда, — сказал Ганс. — На берегу видны их следы.

— Стало быть, мы обеспечены пищей, а это, согласитесь, не так уж мало. Как только мы устроимся здесь поудобнее, нужно будет осмотреть весь остров.

Через полчаса все припасы были спрятаны. Лейтенант приказал двум матросам остаться близ шлюпок, двум заняться костром, найти сухую морскую траву, тростник и куски дерева, чтобы было на чем изжарить птиц. Птиц на острове было очень много; они прилетали сюда класть яйца и выводить птенцов.

Лейтенант, Ганс, трое кафров и остальные матросы пошли вдоль берега. На острове было очень мало растительности, он был бесплоден и скалист. Ни реки, ни ручья, ни какого-нибудь другого вместилища пресной воды не было видно на нем. Кроме птиц, других живых существ здесь не было. Ганс и лейтенант