более суд. Он все еще никого не может открыто обвинить или даже назвать имя преступника, который все это организовал.

Теперь он знает, вернее, предполагает, что преступников было несколько, но по-прежнему считает главным действующим лицом трагедии Мердока; хотя в ней играли свои роли и другие.

– Жена этого человека должна все знать, – продолжает цепь рассуждений капитан, – и этот французский священник: он, вероятно, главный подстрекатель. Да! Возможно, и в самом преступлении принял участие. Такие случаи бывали – даже много. Получил большую власть в Ллангоррене, как узнал Джек от своего друга Джо, распоряжается там всеми и всем! И этот тип Демпси – браконьер и преступник, – он тоже стал важной персоной там! Почему? Единственное разумное предположение: все они имеют отношение к смерти, которая принесла им такую выгоду. Да: все четверо, действуя совместно, все это совершили.

– И как мне это даказать? Это очень трудно, если вообще возможно. Даже слабые следы уничтожены, и это увеличивает трудность.

– Бесполезно привлекать власти и объявлять награду. Сообщить свои планы полиции или магистрату означает их погубить. Это приведет только к лишнему шуму и насторожит виновных. Так не пойдет!

– Но у меня должен быть помощник, потому что старинная пословица права: «Две головы лучше одной». Уингейт по-своему хорош и помогает охотно, но в моем деле он бесполезен. Мне нужен человек моего класса, такой… Минутку! Джордж Шенстон? Нет! Молодой человек верен, как сталь, и храбр, как лев, но… ему не хватает сообразительности. Я могу довериться его сердцу, но не голове. Где найти человека, который обладает и тем и другим! Ха! Магон! То, что нужно! Хорошо разбирается в злых делах мира, храбр, хладнокровен – только иногда ирландская кровь разгорается, когда он выступает против сассанахов. И прежде всего, он мне предан: никогда не забудет маленькой услуги, которую я ему оказал в Дели. И ему нечем заняться – у него в распоряжении много времени. Да, мне нужен Магон!

– Написать ему и попросить приехать сюда? Нет. Лучше мне отправиться к нему, увидеться с ним вначале и объяснить все обстоятельства. До Булони и обратно всего сорок восемь часов, а в таком деле день или два не имеют особого значения. След остыл, и потребуются недели, чтобы снова его взять. Если нам когда-нибудь удастся найти доказательства их вины, несомненно, они будут косвенными; и многое будет зависеть от характера обвиняемых. Теперь, когда я об этом думаю, мне кажется, что кое-что можно узнать и в самой Булони – о священнике. Я успел хорошо рассмотреть его зловещее лицо и теперь уверен, что именно его видел в дверях монастыря.

– Во всяком случае поездка в Булонь не принесет никакого вреда, но позволит расспросить о священнике. Сестра Магона учится в монастыре. Она поможет нам узнать, имеет ли отношение к монастырю священник по имени Роже; мы можем кое-что узнать о его репутации. Возможно, также кое-что о мистере и миссис Льюин Мердок. Похоже, супруги хорошо известны в Хомбурге, Бадене и других подобных местах. Эти птички не раз должны были останавливаться в морском порту в своих перелетах. Я отправляюсь в Булонь!

Стук в дверь. Получив разрешение войти, появляется швейцар гостиницы.

– В чем дело?

– Ваш лодочник Уингейт, сэр. Говорит, что хочет вас увидеть, если возможно.

– Пригласите его!

«Зачем может приходить Джек? Во всяком случае я ему рад. Не нужно посылать за ним, я смогу заплатить ему за услуги. (В последнее время Джек работал только на капитана, который нанял его лодку постоянно). К тому мне нужно кое-что ему сказать – дать длинный список инструкций. Входите, Джек!»

Шарканье снаружи подсказывает ему, что лодочник вытирает ноги о ковер.

Дверь открывается, пропуская его; но на лице лодочника совсем не такое выражение, с каким приходят за платой. Скорее это предвестник смерти или событий, с нею связанных.

– В чем дело? – спрашивает капитан, видя его лицо.

– Кое-что странное, сэр; очень странное.

– Ага! Расскажите! – энергично предлагает Райкрофт, думая, что это имеет отношение к тому, что занимает его мысли.

– Расскажу, капитан. Но на это потребуется время.

– Занимайте, сколько нужно. Я к вашим услугам. Садитесь.

Джек хватает стул и подтаскивает его ближе к столу, за которым сидит капитан. Потом, оглянувшись через плечо, осмотрев всю комнату, чтобы удостовериться, что его никто не слышит, говорит серьезным напряженным голосом:

– Я считаю, капитан, что она жива !

Трудно истолковать выражения лица капитана Райкрофта, услышавшего слова лодочника. Он более чем изумлен; он ведет себя так, словно надежда, которую он давно оставил, снова ожила в его сердце.

–Она жива! – восклицает он, вскакивая и едва не перевернув стол. – Жива! – машинально повторяет он. – О чем вы, Уингейт? Кто жив?

– Моя бедная девочка, капитан. Вы знаете.

«Его девочка – не моя ! Мэри Морган – не Гвендолин Винн», – про себя рассуждает Райкрофт, падая на стул, словно от удара.

– Я почти уверен, что она жива, – продолжает лодочник, удивляясь тому, как подействовали его слова, но не подозревая причины этого.

Взяв себя в руки, его собеседник с меньшим интересом, но по-прежнему живо спрашивает:

– Почему вы так считаете, Уингейт? У вас есть причины?

– Да, и не одна. Именно об этом я хочу с вами посоветоваться.

– Вы меня удивили. Но продолжайте!

– Ну, сэр, как я уже сказал, на это потребуется немало времени, придется многое объяснять. Но вы сказали, что время у вас есть, я постараюсь рассказать как можно короче.

– Ничего не пропускайте, я хочу услышать все!

Получив разрешение, лодочник пускается в подробный рассказ о своей жизни – о том ее периоде, когда он ухаживал за Мэри Морган и обручился с ней. Он рассказывает о сопротивлении со стороны матери, о соперничестве с Кораклом Диком и о зловещем влиянии отца Роже. Вдобавок подробности встречи влюбленных под вязом, их последней встречи, и последовавший за этим печальный эпизод.

Кое-что из этого Райкрофт слышал раньше, отчасти догадывался. Новым для него был рассказ о сцене в Аберганне, когда Мэри лежала на смертном одре, и о последующих событиях, свидетелем которых был опечаленный возлюбленный. Во-первых, он видел саван, сшитый матерью девушки, белый, с красным крестом и нициалами Мэри на груди, видел, как его шили, потом видел в гробу на теле. Во-вторых, необычное поведение отца Роже в день похорон; странное выражение, с которым он смотрел на лежащую в гробу девушку; его внезапный уход из комнаты, а потом стремительное исчезновение, еще до того как могилу засыпали землей. Эту поспешность заметили все, не только Джек Уингейт.

– Но что вы обо всем этом думаете? – спрашивает Райкрофт, воспользовавшись паузой: рассказчик собирается с духом для дальнейших, еще более странных откровений. – Что заставляет вас верить, что девушка жива? Все наоборот, я бы сказал.

– Подождите, капитан! Будет и продолжение.

Капитан продолжает слушать. Слышит рассказ о посаженном и вырванном цветке; о втором посещении Уингейтом кладбища – днем. Тогда лодочник заподозрил, что не только цветок уничтожен, но вообще потревожен дерн на могиле! Он рассказывает о своем изумлении, о замешательстве. Потом подоробно передает содержание разговора с Джозефом Присом в его новом доме; о находках, которые показал ему старик; о поддельных монетах, инструментах взломщика и наконец о саване – саване, который он узнал с первого взгляда!

Заканчивается его рассказ сообщением о действиях, предпринятых им совместно со старым лодочником.