– Переправа Мошенников? Странное название. Что это за место? Не очень хорошее, я бы сказал, если соответствует своему названию.

– Полностью соответствует, хотя не всегда так было. Переправа названа по имени человека. Его звали Раг (Имя этого человека – Rugg и английское слово rogue «мошенник, жулик, негодяй» совпадают в произношении. – Прим. перев.), и он владел «Уэльской арфой» и переправой. Это в двух милях выше по течению и немного в стороне. Кроме таверны, там несколько разбросанных домов, церковь и магазин, на дороге. И в этом магазине не только продают, но и принимают – и не прочь принять краденое, особенно если дорогое. Там много краденого. Это любимое место браконьеров и людей похуже; многие долгие годы провели в тюрьмах.

– Уингейт, вы меня поражаете! Я считал, что ваш Уай – нечто вроде Аркадии, где живут только невинные и простые люди.

– Таких на переправе Мошенников не встретите. Если где на земле опасные люди, так там. Те парни из Фореста, которых мы встретили, им в подметки не годятся. Они просто напились и потому так себя вели – некоторые из них. Но пьяные или нет, люди на переправе Мошенников хуже. Они даже опасней, когда трезвые.

– Что за место для церкви! А она не в состоянии их исправить?

– Должна бы, если бы была правильная церковь. Но эта их только больше развращает. Это римская церковь.

– А, католическая. Но как она их развращает?

– Заставляет их поверить, что они очистились от греха, даже самого черного. Люди готовы пуститься на любое преступление, особенно если раздобудут деньги, чтобы купить то, что они называют «отпущением грехов».

– Ну, Джек, очевидно, вы не друг и не последователь папистов.

– Ни папы, ни его священника. Ах, капитан, если бы увидели этого священника из церкви на переправе Мошенников, вы бы не удивились тому, что я их всех не люблю.

– А что в нем особенно отталкивающего?

– Не знаю, есть ли в нем что-нибудь особенное. Все эти священники кажутся мне одинаковыми: если видел одного, значит видел всех. Они похожи на горностаев или ласок, которые шмыгают от норы к норе. А тот, о котором мы говорим, он словно сразу повсюду: бродит по дорогам и тропам, прячется за кустами, как кошка, выслеживающая птиц, и появляется там, где его никто не ожидает. Вряд ли существует более злобный соглядатай, чем этот, из церкви у переправы Мошенников.

– Нет, – поправился он, – есть в наших краях человек и похуже. Правда, совсем другой. Говорят, они, однако, отлично ладят.

– А кто этот другой?

– Дик Демпси, больше известный как Коракл Дик.

– А, Коракл Дик! Похоже, он занимает большое место в ваших мыслях, Джек; и не очень вы его высоко цените. Почему, могу ли я спросить? Что это за человек?

– Худший негодяй, какой когда-либо жил на Уае от истоков на Плинлиммоне до впадения в Бристольский канал. Говорят о браконьерах и ночных охотниках. Он по ночам охотится не только за лососем. И не только рыба попадается в его сети, это я знаю.

Молодой лодочник так враждебно говорит о священнике и браконьере, что Райкрофт начинает подозревать существование какого-то другого мотива, помимо обычной предубежденности против человека, который носит священническое облачение или охотится за чужой дичью. Но не желая сейчас об этом расспрашивать, он возвращается к первоначальной теме, говоря:

– Мы отклонились от темы, Джек. Что же с пьяницей из того дома?

– Он как будто самый значительный друг священника в наших краях; хотя говорят, не столько он, сколько его миссис.

– Значит этот Мердок женат?

– Я бы не стал этого утверждать, во всяком случае не поклялся бы. Знаю только, что с ним живет женщина и ее считают его женой. Очень она странная.

– Почему?

– Не похожа на других женщин.

– Объяснитесь, Джек. Чем же миссис Мердок отличается от прекрасной половины человечества в Херефордшире?

– Ну, капитан, прежде всего она совсем не прекрасна. Напротив, очень смуглая; почти такая же, как женщины, которых я видел в Челтхеме. Их привозят офицеры из Индии, и они нянчат детей. Но она не одна из них, а француженка, как я слышал; я думаю, это отчасти объясняет ее дружбу со священником, потому что он тоже француз.

– А, так его преподобие француз?

– Да, капитан. Англичанин не может быть такой презренной ищейкой, как он. А что касается миссис Мердок, ничего не могу сказать: я ее видел только два раза в жизни. Она держится у своего дома, никуда не ходит! И никто не приходит ни к нему, ни к ней – никто из джентльменов. Хотя мистер Мердок принадлежит к самым родовитым.

– Значит он джентльмен?

– Должен был бы быть, если бы вышел в отца.

– Почему?

– Потому что отец у него был сквайр, обычный сквайр, как в старину. Он не так давно умер. Я его помню, хотя живу здесь недавно. И старую леди тоже помню, мать мистера Мердока. Ах, теперь, подумав об этом, я вспоминаю: она была сестрой другого сквайра, отца той высокой девушки, с рыжими волосами.

– Что? Мисс Винн?

– Да, капитан: той, которую зовут Гвен.

Райкрофт больше не расспрашивает. Он узнал достаточно, чтобы получить пищу для размышлений – и не только на остаток этого дня, но на неделю и на месяц, а может, на всю оставшуюся жизнь.

Примерно в миле от Ллангоррен Корта, но на другом берегу Уая, стоит дом, который привлек внимание капитана Райкрофта; соседям он известен под названием Глингог – на уэльском языке это означает «гнездо кукушки». Он стоит не на самом берегу, а в нескольких сотнях ярдов от воды, вблизи начала большой боковой долины, отходящей от речной; по дну этой второй, меньшей долины протекает ручеек.

Глингог Хауз – одно из тех сооружений, которые часто встречаются в округе Херефорд, как и в других западных графствах; такие дома удивляют приезжих: по внешности нельзя сказать, дом ли это джентльмена или просто сельская ферма. Это происходит из-за множества стен, окружающих двор, парк, даже фруктовый сад; стены из красного песчаника; он встречается здесь в изобилии, и его легко обрабатывать для строительства.

Но в Глингог Хаузе, помимо стен, есть еще что-то придающее этому дому величие – какое-то подобие архитектурного стиля, говорящее о елизаветинском периоде, том самом, который именуется тюдор. Стены самого дома не полностью из камня; множество дубовых стоек, подпорок, колонн и скоб почернело от времени; вместе с белыми стенами они придают сооружению странную, почти фантастическую внешность; это впечатление усиливается неровными крутыми крышами, выступающими мансардами, острыми коньками, узкими окнами и резьбой на внешних углах здания. На Уае можно еще встретить много таких древних строений; об их возрасте свидетельствует сам строительный материал того времени, когда кирпичи стоили дорого, а дерево было у всякого под рукой.

В этом доме окружающие стены сооружены позже, так же как ворота со столбами, ведущие во двор и к подъездной дороге. Много сверкающих экипажей, должно быть, когда-то проезжало по этой дороге, потому что когда-то Глингог был господским домом в поместье. Сейчас все это в прошлом, о чем говорит отсутствие ремонта, разбитые окна и окружающие стены, которые держатся как будто только благодаря обвивающему их плющу; все заросло кустами; прогулочные тропинки и подъездная дорога покрыты густой травой; на