сплошь распаханной, и добрались до этой первой цепи — оказалось, что она расчленена широкими устьями речных долин на отдельные группы плоских гор и холмов, имевших особые названия — сопки Мохнатая, Бобырган, Сурья, Степанова и др. На некоторых кое-где выступали скалы,— на Мохнатой, возле которой шла дорога, они состояли из массивного гранита. Эго обстоятельство вместе с резким окончанием гор позволяло думать, что северная окраина Алтая ограничена большим разломом.

Вступив в горы, Уймонский тракт не мог итти все время по какой-либо одной из долин потому, что горные гряды и разделяющие их речные долины Западного Алтая направлены не с юга на север, как можно было ожидать на основании общего подъема местности с севера на юг, где вдали видны были высокие горы. Цепи гор и главные долины все тянутся с юго-востока на северо-запад, и тракт на всем протяжении идет то некоторое время, верст десять-тридцать, вверх по широким долинам главных рек — Каменки, Песчанки, Ануя, Чарыша на юго-восток, то поворачивает вверх по долинам их левых притоков, поднимается на перевал через горные цепи и спускается по долинам правых притоков в следующую главную долину. Таким образом, маршрут состоит из отрезков, направленных то на юго-восток, то на юго-запад и юг, чередующихся один с другим. Поэтому путешественник видит попеременно то широкие долины главных рек, в которых расположены селения, пашни, выгоны, луга, то более узкие долины их притоков, в которых преобладают леса с полянами; на склонах часто видны скалы, а вместо русских сел кое-где стоят конические юрты алтайцев. По мере движения на юг горные цепи, через которые переваливает дорога, становятся выше и уже между реками Песчаной и Ануем именуются «белками»; так алтайские жители называют все вершины, на которых летом долго залеживается зимний снег и рано выпадает осенний; они называют так и вечно снеговые дели, которые в литературе принято обозначать уже «альпами». Между р. Ануем и Чарышем перевал через Талицкие белки достигал уже 1200 м, а соседние вершины поднимались на 300—400 м выше.

Фиг. 65. Река Чарыш и гора белого мрамора (известняковый риф) на ее берегу ниже с. Устькан. Вид вниз по реке на северо-запад

Но формы всех гор были округленные, сильной скалистости не замечалось. Фиг. 65 и 66 дают понятие о ландшафте. Отмечу еще, что уже на горной цепи между р. Каменкой и р. Песчаной сосна, преобладавшая по северной окраине Алтая, сменилась лиственницей — характерным деревом Западного Алтая, образующим не мрачную тайгу, а светлые, легко проходимые красивые леса. Вершины белков уже поднимаются выше границы леса и заняты богатыми альпийскими лугами. Населенность главных долин — величина и количество селений — уменьшалась с севера на юг, где уже преобладали аилы алтайцев. Последний участок дороги между верховьем р. Чарыша и долиной р. Абай был направлен прямо на юг, пересекая высокие Коргонские белки, и был самый пустынный и дикий.

Фиг. 66. Лесостепь в широкой долине р. Чарыш, выше с. Устькан (Алтай). Наша стоянка под лиственницами

От с. Абай, расположенного в нижнем течении одноименной речки и среди Абайской степи, ограниченной с востока Тюгурюкским хребтом, Уймонский тракт меняет свое общее направление из северо-южного в почти западно-восточное. Он идет по нижнему течению р. Абай, по нижней части долины р. Коксу до селений Верхний и Нижний Уймон на ВЮВ; мы проехали в том же направлении и дальше до с. Котанда, последнего в этой почти широтной части долины р. Катуни. Долина р. Коксу, сначала еще широкая, в низовьях суживается и дорога идет по Синему «бому», высоко по левому склону узкой долины, ограниченной с севера отрогами хребта Теректинского, с юга длинным выступом хребта Листвяга; по дну долины внизу вьется эта большая река. Вдали уже видны острые вершины Катунских альп. За д. Кексу, в устье этой реки, дорога переходит в очень широкую долину р. Катуни, представляющую в этой части сухую Уймонскую степь. На севере резко поднимается над ней высокой и крутой стеной с волнистым гребнем хребет Теректинский, вершины которого представляют белки; на юге—длинный и сильно расчлененный северный склон Катунских альп, над которым на горизонте высятся снеговые пики. Селения расположены или у самого берега Катуни, или, поменьше,— в устьях боковых долин с Теректинского хребта у северной окраины степи, достигающей 8—10 верст ширины.

Среди этой степи мое внимание обратил на себя невысокий узкий вал, длиной около 2 верст, который тянется с ССЗ на ЮЮВ над степью он поднимается от 2 и до 4— 6 м; гребень его настолько плоский, что по нему можно ехать в телеге; он местами ровный, местами понижается и в двух-трех местах разорван более глубокими выемками, возле которых по сторонам вала небольшие холмики. Почва вала — песчано-галечная, есть и мелкие валуны. Это, вероятно, оз одного из ледников, спускавшихся с Катувских альп на север и пересекавших р. Катунь, или же древнего ледника Теректинского хребта. В литературе описание и объяснение этого вала мне не попадалось. К Катуни степь обрывается высокой террасой. Немного севернее вала среди степи возвышается уединенная скалистая сопочка, которую мы, конечно, осмотрели. Она состоит из древних зеленых сланцев, сильно смятых и плойчатых, круто падающих на север. Можно думать, что эта широтная часть долины р. Катуни представляет грабен, т. е. понижение между двумя разломами, а сопочка является выступом на поверхности грабена.

В села Уймон — Верхний на правом, Нижний на левом берегу Катуни — мы не заехали. Это были обычные исходные пункты для экскурсий в Катунские альпы, где нанимали лошадей и проводников. Но я не собирался изучать снега и ледники Алтая, меня интересовала его тектоника, для чего нужно было пересечь побольше отдельных хребтов, а не лазить по ледникам и пытаться подняться на Белуху. Поэтому я поехал дальше в с. Котанду, где, по указанию профессора В. В. Сапожникова, знатока Алтая, с которым я советовался в Томске относительно выбора маршрутов, наиболее интересных для моей задачи, скорее можно найти проводников через горы на юго-восток до Кош-агача. Дорога в Котанду идет дальше по Уймонской степи, которую вскоре прерывают длинные отроги Теректинского хребта, доходящие до самого берега Катуни. Дорога поднимается на первый отрог, за которым, между речками Верхняя и Нижняя Котанда расположена небольшая степь с селом Котанда, где мы и остановились на земской квартире, отпустили ямщиков, нанятых на р. Песчанке, и стали искать новые средства передвижения. Теперь уже начиналась высшая часть Алтая, лишенная колесных дорог, и нужно было нанимать верховых и вьючных лошадей на целый месяц. Это было уже 14 июля.

Проводники нашлись быстро. Крестьяне Котанды больше зарабатывали ездой с туристами, чем земледелием! Но цены по тому времени спросили довольно высокие — два проводника, три вьючные лошади, четыре верховые (две для нас, две для проводников) стоили 15 рублей в сутки и, кроме того, я должен был покупать мясо для проводников. Переговоры и сборы (выпечка сухарей для всех) заняли три дня; мой сын успел сделать экскурсию в глубь Теректинского хребта вверх по р. Нижней Котанде и заполнил своими записями 6 страниц в моем дневнике; он обнаружил на южном склоне хребта ясные признаки молодых разломов и сбросов.

От Котанды началась главная часть экскурсии; сначала на юго-восток через северные отроги Катунских альп до р. Аргута, правого притока р. Катуни, затем вверх по этой реке до устья р. Тополевки (Кара-гем), по этой реке через Южно- Чуйские альпы в Кош-агач на Чуйской степи. На этом маршруте я пересекал две главные цепи Алтая — Катунские и Чуйские альпы, а из Кош-агача мог направиться на север в глубь Восточного Алтая до интересного Телецкого озера и вернуться в Бийск по нижнему течению р. Катуни.

Из с. Котанда мы переправились на пароме через р. Катунь к устью р. Кураган и пошли на восток по лесам правого берега, покрывающим высокую террасу реки, на обрыве которой слагающая ее валунная глина местами образует красивые земляные пирамиды, обусловленные тем, что валуны, щебень и глыбы, прочно связанные глиной, хорошо сопротивляются размыву (фиг. 67). Справа открывались долины речек, текущих с Катунских альп; если через них не были построены мосты, то брод через воду был возможен только утром, так как позже таяние ледников давало большую прибыль воды, и при бурном течении и грубовалунном скользком русле брод через речку становился небезопасным, вода легко могла сшибить лошадь с ног. Так, на берегу последней из этих речек — Ак-кем нам пришлось рано стать на ночлег, чтобы перебрести ее только на следующее утро.

Фиг. 67. Земляные пирамиды из валунной ледниковой глины на правом берегу р. Катунл протиз с. Котанда (фото В. В. Сапожникова)

Дальше был очень крутой подъем на поверхность плато, расположенного между р. Катунью и нижним течением! Ар-гута; неровное плато представляло альпийские луга, кое-где с отдельными кедрами; над лугами поднимались плоские вершины гор. С плато тропа спускалась в глубокую долину р. Каир, почти ущелье, где проводники промыслили себе барсука — взяли только шкуру и жир. Отсюда поднялись очень круто по лесу на следующий водораздел, пересекли русло небольшого ручья и спустились в долину р. Аргут — второго по величине правого притока р. Катуни с мутной зелено-голубой водой, несущей ледниковый ил с Южно-Чуйских альп. Крупная река образует небольшие извилины в узкой долине среди высоких гор — восточной части Катунских альп; на правом берегу Аргута в эти горы, принадлежащие уже к западному концу Северно-Чуйских альп, врезана такая же узкая долина р. Шавлы (фиг. 68).