как при этом вел себя Кларк. Матушка вздохнула и на минуту задумалась, глядя перед собой. Когда она заговорила, ее голос слегка дрожал.
— Трудно об этом говорить, — сказала матушка. — Эллен была тоже молода и хороша собой. Потемнее и повыше, чем ты. Веселая, любила поболтать. Любила она, по-моему, всех и все. Кларка просто обожала, да и он считал, что она необыкновенная.
Матушка помолчала и глянула на Марти, чтобы посмотреть, как та реагирует на столь деликатную тему. Задумчиво кивнув, она продолжила свой рассказ.
— Ты бы видела их обоих, когда родилась Мисси! — Матушка покачала головой и тепло улыбнулась. — Я никогда не встречала людей, которые были так счастливы — чисто дети. Мисси принимала я. По правде сказать, я принимала почти все роды в округе, но, честное слово, ни разу не видела, чтобы новорожденного ждали с таким нетерпением, хотя кто же не радуется появлению маленького? Эллен быстро оправилась от родов, а в дочке просто души не чаяла, считала ее красавицей, да ведь Мисси и вправду хороша. Прошло несколько месяцев. У Кларка и Эллен все шло прекрасно. Кларк ведь труженик, а если у тебя есть ферма, что еще нужно? Ты получаешь все, если готов платить потом и болью в спине. Да, все было хорошо, пока однажды в конце августа Кларк не прискакал верхом к нам во двор. Он был просто сам не свой. Я сразу поняла: что-то случилось. «Матушка, — сказал он, — едем скорее к нам. Эллен очень плохо». Вот что он сказал. Я до сих пор слышу его голос. Я поехала с ним, наказав девочкам следить за домом, пока меня нет. Эллен от боли металась по постели, стараясь сдержать стоны. Не хотела пугать Мисси. От боли кусала губы, пока не искусала их до крови. Я почти ничем не могла помочь, разве только остудить ей лицо. Доктора поблизости не было, и нам оставалось лишь смотреть на ее мучения и сознавать, что мы ничего не можем сделать. Кларк метался между Эллен и Мисси, которая тоже требовала внимания. Сердце разрывалось смотреть на него. Прошла ночь, и часам к четырем утра Эллен перестала метаться. Я вздохнула с облегчением и с благодарностью помолилась, но это продолжалось недолго. У нее начался жар. Она вся просто горела и не замечала ничего вокруг. Я снова и снова остужала ее холодным полотенцем, но это не помогало.
Матушка немного помолчала, потом вздохнула-.
— В тот вечер ее не стало, и Кларк… Она вновь замолчала, затем смахнула слезу и встала.
— Но теперь все это в прошлом, детка, что уж вспоминать. Теперь есть кому позаботиться о Мисси, а это так важно для Кларка! Уж очень тяжко ему приходилось работать под осень на ферме, повсюду таская дочку с собой. Я предлагала ему оставить малышку у нас, но, мне кажется, Кларку было важно, чтобы девочка чувствовала себя любимицей и не забывала, что она его дочь, а ведь у меня своих целый выводок. Кроме того, Кларк не хотел быть никому обязанным. В городе живет бездетная пара, которая с радостью взяла бы девочку к себе, но Кларк об этом и слышать не хотел. Сказал, что его дочке нужен отец, да, так и сказал. Но, видно, Господь услышал его молитвы, и теперь у Мисси есть ты. Ведь ты неплохая мама, смотри, в какое платье ее приодела, рукодельница! Она погладила руку Марти.
— Ты молодец, Марти. Просто умница. Марти слушала матушку, не проронив ни слова. Она внимала ей всем сердцем. Рассказ о беде Кларка разбередил ее свежие раны. Ей хотелось плакать, но она сидела с сухими глазами, по-иному увидев свое и чужое горе. Смерть Клема была для нее страшным ударом, но ей не пришлось сидеть подле него и смотреть на его страдания, не пришлось терзаться из-за того, что ничем не может помочь. Она подумала, что, возможно, ее горе было чуть менее страшным. «Ах, Клем, — подумала она, — слава Богу, что тебе не пришлось так страдать». Матушка поднялась, удивляясь, как быстро пролетело время, следом за ней встала и Марти. Настал час подавать кофе.
Глава четырнадцатая
МИССИ
Наутро за завтраком Кларк сообщил Марти, что в четверг Мисси исполняется два года. Марти разволновалась. Она не представляла, как отпраздновала бы это событие Эллен. Ей не хотелось подводить Кларка, но откуда ей знать, как в его семье принято отмечать дни рождения? Марти размышляла об этом до конца завтрака. Кларк почувствовал ее состояние и спросил:
— Тебя что-то беспокоит?
— Нет, — солгала Марти и продолжала молчать, но тут же поняла, что так она ничего не решит. Уж если они живут под одной крышей, придется говорить обо всем прямо и откровенно. И Марти выпалила: — На самом деле я ума не приложу, как ты собираешься отмечать день рождения Мисси. Ты хочешь пригласить гостей? Устроить вечеринку или что-нибудь в этом роде? — Она пожала плечами. — Я не знаю.
— Понимаю, — сказал Кларк, и Марти почувствовала, что он действительно понимает ее. Он встал и налил кофе им обоим. «Проклятье, — разозлилась на себя Марти, — опять я задумалась и не заметила пустую чашку». Однако Кларка это, по-видимому, не волновало. Он сел на место, добавил в кофе сливок и подвинул к себе чашку, словно готовясь к долгой беседе. В этот момент Мисси заерзала и захотела выйти из-за стола. Кларк помог ей спуститься со стула, и она побежала за своей новой книжкой.
— Смешно сказать, — вновь заговорил Кларк, — но я не помню, как мы обычно праздновали дни рождения. Каждый раз по-разному. У Мисси ведь это всего лишь второй раз, и год назад она была слишком мала, чтобы понять, в чем дело. — Он нерешительно добавил: — Думаю, было бы неплохо сделать торт. В субботу, когда я ездил в город, я купил ей одну безделушку. Надеюсь, она ей понравится. Так, ерунда, но малыши любят такое. Вряд ли нужно кого-то приглашать. Ей и так будет весело… — он слегка запнулся и быстро закончил фразу: — вместе с нами. У Марти гора свалилась с плеч. Такой день рождения ей под силу. Она секунду помолчала, потом подняла глаза на Кларка и сказала:
— Я вот что подумала. Я почти ничего не знаю про Мисси, а ведь мне предстоит растить ее, мне нужно знать о ней побольше. Ты же понимаешь, дети есть дети. Они любят, когда родители рассказывают, сколько им было, когда они научились делать то или говорить это, или когда папа и мама вспоминают, какими хорошенькими и умненькими они были и как быстро все схватывали. Скоро и Мисси начнет спрашивать меня, и я должна знать, что ей сказать. Единственное, что мне известно, — это как ее зовут.
К удивлению Марти, Кларк негромко засмеялся. Она впервые услышала его смех. Он понравился ей, хотя причины она не поняла. Кларк объяснил, в чем дело.
— Я подумал, что ее настоящего имени ты тоже не знаешь, — сказал он улыбаясь. — Ее настоящее имя Мелисса — Мелисса Энн Дэвис.
— Красивое имя, — сказала Марти. — Меня ведь тоже зовут не Марти. Мое полное имя Марта, но я его не люблю. Родные и друзья звали меня Марти, только мама, если сердилась, называла Мартой. Марта Люсинда… — Она едва не добавила Кларидж, но вовремя остановилась. — Так расскажи мне про Мисси.
— Мисси родилась третьего ноября два года назад, около четырех часов утра. Кларк погрузился в воспоминания и задумался. Марти вспомнила рассказ матушки о том, какую радость принесло рождение Мисси.
— Это был такой небольшой сверток, — продолжал Кларк, — а сама Мисси — красная и сморщенная, с большой головой и темными волосами. Она очень быстро росла и менялась. Мы и глазом моргнуть не успели, а она уже что-то лепетала и улыбалась. К Рождеству Мисси установила в доме свои порядки. Она была спокойным ребенком и уже в три месяца спала всю ночь не просыпаясь. Я сразу понял: она из породы победителей. В пять месяцев у нее начали резаться зубы. Из ласкового, спокойного, веселого ребенка она превратилась в настоящую дикую кошку. К счастью для нас, это продолжалось недолго. А тогда казалось, что никогда не кончится. Но через некоторое время испытание было позади. Когда ей исполнился год, она уже знала несколько слов. Для такой малышки это совсем неплохо. И еще, насколько помню, Мисси всегда любила все красивое. Теперь ты понимаешь, почему она так обрадовалась тому, что ты сшила. Ходить начала, когда ей не исполнилось и года, а потом научилась еще и лазить. Господи, куда только она не забиралась! Однажды, когда она была еще совсем маленькой, я нашел ее на самом верху изгороди в загоне для скота. Залезла туда и не могла слезть. Просто висела, цепляясь изо всех сил. Характер у нее компанейский. Рано полюбила говорить. Болтала беспрерывно, и с каждым днем все разумнее. Однажды принесла цветок. Пришла вся исцарапанная. Сорвала его с розового куста. До крови исколола шипами все пальчики, но это ее не трогало — так ей хотелось принести «к'асиво» маме. Этот цветок хранится в Библии Эллен.
Кларк замолчал, глядя на свою чашку. Он сделал глоток, и Марти увидела, что его губы шевельнулись, но он молчал.
— Можешь не продолжать, — тихо сказала она. — Теперь я знаю про Мисси достаточно, чтобы рассказать о ее первых днях. Марти хотела что-то добавить, но почувствовала, как будут неуместны любые слова. И все же, помедлив, она произнесла:
— Я знаю, как это тяжело — вспоминать, но когда придет время рассказать Мисси про ее маму, а девочка должна знать, кто ее мама, услышать это она должна от отца. Марти встала из-за стола, давая понять, что Кларку нет необходимости говорить что-то в ответ. Он медленно допил кофе, а она поставила греться воду для мытья посуды. На улице было холодно, но Кларк заявил, что хочет прикинуть, какую площадь на своей земле он может отвести под пашню и весенние посадки. Марти надеялась, что погода не испортится. «Хорошо бы он успел закончить пахоту и подольше не возвращался домой», — думала она. Хотя Марти и начала привыкать к нему, все же по-прежнему чувствовала себя неловко в его присутствии, не зная, как себя вести.
Дни для Марти тянулись слишком долго, и она была рада, что всегда может найти себе занятие, чтобы скоротать время. Занимаясь уборкой, стиркой, выпечкой хлеба и стряпней, она не часто выкраивала время, чтобы заняться шитьем одежды для Мисси. И все же из-под ее умелых рук одно за другим появлялись маленькие платьица, и девочка встречала их появление восторженными восклицаниями.
Была у Марти и работа, которую она делала втайне от Мисси. Приближающийся день рождения малышки заставил Марти поломать голову над тем, какой подарок она могла бы приготовить. Денег у нее не было ни цента. Она вспомнила о яркой шерсти, которую привез Кларк, и новеньких вязальных спицах. По ночам, уложив Мисси и закончив домашние дела, Марти принималась за дело, и спицы так и мелькали в ее проворных руках. Она должна торопиться, чтобы закончить работу вовремя. Когда она, наконец, ложилась, то засыпала так быстро, что не всегда успевала погоревать о Клеме. Марти продолжала вспоминать о нем каждую ночь. Если бы Клем был рядом и она могла бы прижаться к нему… Но усталое тело требовало отдыха, и не было сил даже на то, чтобы поплакать.
Четверг выдался холодным и ветреным. Несмотря на это, Кларк собирался продолжать пахоту. Марти очень надеялась, что он не простудится. Однако Кларк, не придавая значения ее тревоге, уехал. Марти даже подумала, уж не догадался ли он о ее тайном желании, чтобы его как можно дольше не было дома.
После обеда, уложив Мисси спать, Марти принялась за торт. Теперь, более искушенная в стряпне благодаря матушке, она не сомневалась в своих силах. Весь день Марти неусыпно следила за огнем в печи. Плита не должна быть ни слишком горячей, ни слишком холодной, поэтому нельзя допускать, чтобы огонь погас. Вынимая торт из духовки, Марти вздохнула с облегчением. У нее получилось именно то, что нужно.
Ветер стал еще холоднее, и Марти начала волноваться за Кларка. Что она будет делать, если он заболеет и придется ухаживать за ним? «Проклятье! Как он может так рисковать», — возмущалась она про себя. Марти все время держала на плите кофейник, чтобы горячий кофе был наготове к приходу Кларка. Только бы он не заболел. Если он свалится, что она будет делать? Она понятия не имеет, как ухаживать за скотиной. Только сейчас Марти осознала, что ее нога ни разу не ступала в загон для скота. А ведь некоторые женщины постоянно доят коров и кормят свиней. Кларк никогда не просил ее даже покормить кур. Может быть, он надеялся на ее помощь, но просто не дождался ее. Марти была так ошеломлена и растеряна, когда оказалась здесь, что ей это и в голову не приходило. Теперь она обязательно спросит его. Может быть, прямо завтра, с утра. Она не собирается отлынивать от работы. Услышав шум приближающейся упряжки, Марти выглянула в окно.
