видела, что ее стол свободен. Та же дама, что и всегда, подвела ее к тому же столу, что и всегда, и Кейт уселась в пластиковом оранжевом отсеке с видом на главный атриум торгового центра.

— Тебе сегодня надо смотреть меню? — спросила официантка.

— Нет, спасибо. Мне, пожалуйста, «Особый детский» с банановым поплавком.² И можно еще, чтобы бифбургер был без огурца.

— Это не огурец, деточка, это корнишон.

Кейт отметила это в блокноте: «Корнишоны и огурцы — не одно и то же. Выяснить разницу». Стыдно было бы из-за такой глупой ошибки раскрыть себя на работе в «Стейтсайде».

Кейт посмотрела на большую пластиковую, в форме томата, бутылку с томатным соусом. Вот такие вещи она любила — в них есть смысл.

В последней четверти Пол Робертс прочел свое сочинение «Мой самый лучший день рождения»; кульминацией его был поход с бабушкой, дедушкой и родителями в «Ванези». Он рассказывал о том, как они ели спагетти с фрикадельками, — этот эпизод и ему, и всем остальным в классе показался смешным — и с воодушевлением несся дальше — как пил «Поплавок» с мороженым и заказал «Никербокер глори».³ Сказал, что это было изумительно.

Кейт не понимала, почему он сам не пойдет туда в субботу днем, если ему так нравится. Да для первого раза она сама могла бы его сводить и показать самое лучшее место. Показала бы ему маленькую панель на стене, которую можно отодвинуть и увидеть транспортер, уносящий грязную посуду. Рассказала бы, что надеется когда-нибудь поставить на транспортер камеру с автоматическим затвором — она поедет по всему ресторану, невидимая, будет снимать происходящее и вернется к ней. Показала бы ему посудомойщика, который очень смахивает на убийцу, и Пол помог бы проследить за ним. Пожалуй, даже предложила бы Полу поступить в агентство (если Мики это одобрит). Но она ничего не сказала. Только подумала.

Она огляделась, не увидит ли кто, запустила руку в сумку и вытащила Мики. Посадила его рядом с собой на окно, чтобы официантка не заметила, а он мог смотреть оттуда на людей внизу. Она обучала Мики, чтобы он стал ее партнером в агентстве. Пока что ему поручалось наблюдение. Он был мал и незаметен, несмотря на свой отчасти странный внешний вид. Ей нравился наряд Мики, хотя из-за него Мики не так хорошо вписывался в толпу, как мог бы. На нем был гангстерский костюм в полоску и гетры. Гетры несколько нарушали облик сурового детектива в стиле Сэма Спейда, но ей они все равно нравились; она сама бы от таких не отказалась.

Мики был сделан из набора «Сшей себе Чарли Шимпа — гангстера», подаренного тетей. Чарли томился с другими мягкими игрушками, но в прошлом году она завела детективное агентство и решила, что он подойдет. Только не годилось имя Чарли Шимп. Он стал Мартышкой Мики. Каждое утро Кейт составляла с ним список заданий на день, и дальше он всюду сопровождал ее в брезентовой армейской сумке.

Официантка принесла заказ. Кейт ела бургер и внимательно читала новогодний выпуск «Бино», а Мики тем временем вел наблюдение за подозрительными подростками внизу.

От дома до «Зеленых дубов» надо было ехать автобусом. Дом Кейт стоял в единственном викторианском квартале, сохранившемся в их районе; кирпичный, трехэтажный, он чувствовал себя неуютно среди серых и белых бетонных муниципальных кубов. С одной стороны к нему примыкала газетная лавка, с другой — овощной и мясной магазины. В ее доме тоже когда-то был магазин, но теперь в фасадных окнах висели тюлевые занавески, и бывший магазин стал гостиной, где бабушка Кейт долгими предвечерними часами смотрела викторины по телевизору.

В квартале их дом был единственным, где не размещался никакой бизнес (если не считать предполагаемого агентства Кейт), и единственный жилой. Соседи не жили над магазинами; в шесть часов вечера они закрывали свои лавки и разъезжались по своим домам в пригородах, оставляя после себя пустоту и тишину вокруг комнаты Кейт.

Кейт хорошо знала и любила соседей. В овощном распоряжались Эрик и его жена Мэвис. Они были бездетные, но очень хорошо относились к Кейт и каждый год на Рождество дарили удивительно разумные подарки. В прошлом году это был спирограф; на своих визитных карточках Кейт нарисовала с его помощью профессионального вида логотип. Теперь из-за агентства и необходимости постоянно вести наблюдение Кейт не могла так же часто, как раньше, бывать у Эрика и Мэвис; однако раз в неделю заходила к ним выпить чаю и, болтая ногами на высоком табурете за прилавком, слушала «Радио 2» и наблюдала за покупателями, уносившими громадные количества картошки.

Рядом с Эриком и Мэвис располагался мясник мистер Уоткин. Мистер Уоткин был старик, лет семидесяти восьми, по оценке Кейт. Он был милый человек, и жена его милая, но теперь мало кто покупал у них мясо. Кейт подозревала, что это может быть связано с тем, как мистер Уоткин, стоя в витрине, бьет мух на мясе большим мастихином. И возможно, тут имел место какой-то порочный круг: чем меньше было покупателей, тем меньше мистер Уоткин запасал мяса, а чем меньше он запасал мяса, тем меньше он был похож на мясника и тем больше — на помешанного старика, выставляющего в витрине кусочки мяса. На прошлой неделе, проходя мимо, Кейт увидела в витрине кролика (а Кейт твердо знала, что на свете только один человек все еще ест кроликов, а именно мистер Уоткин), почки, курицу, свиной бок и цепочку сосисок. Само по себе это было бы не так уж и примечательно, но что остановило Кейт и заставило рассматривать — это, по видимости, новый рекламный ход мясника. Смущенный, очевидно, скудостью своей экспозиции и желая сделать ее менее странной (тут, по мнению Кейт, он просчитался), мистер Уоткин составил из товаров веселенькую картину. Выглядело это так, будто курица вывела кролика на прогулку и ведет его на цепочке из сосисок по пригорку свинины под темно-красным почечным солнцем. Кейт оторвала взгляд от страшноватой сценки и увидела за стеклом мистера Уоткина, который кивал ей, выставив оба больших пальца, словно в изумлении от собственной изобретательности.

С другой стороны жил мистер Палмер, продавец газет. Мистер Палмер работал вместе с сыном Адрианом, который был, если можно так сказать, ближайшим другом Кейт, а кроме того, первым и пока единственным клиентом детективного агентства «Сокол». Адриану было двадцать два года, и он учился в университете. Мистер Палмер хотел, чтобы после окончания он занялся «серьезным делом», но у Адриана не было таких честолюбивых планов, он с удовольствием проводил дни за прилавком, помогая отцу вести их маленькое предприятие, и читал. Семья Палмеров жила в современной квартире на окраине, но мать и сестра редко посещали магазин — приятная торговля была предоставлена мужчинам. Адриан обходился с Кейт как со взрослой; впрочем, он со всеми обходился одинаково. Он не умел, как отец, встречать разных покупателей с разным выражением лица. Мистер Палмер мог почти мгновенно перейти от покровительственного «Ну что, молодой человек?» к совершенно искреннему «Какой шокирующий заголовок, правда, миссис Стивенс?».

Адриан полагал, что все его горячие привязанности разделяет каждый — или будет разделять, если их объяснить. После обеда он углублялся в NME⁴ или читал книги о музыкантах. Он настойчиво рекомендовал покупателям любимые диски, по-видимому не задумываясь о том, что миссис Догерти не в состоянии вдруг переключиться с Фостера и Аллена на МС 5, а Дебби Рейнольдс и ее смешливые друзья-подростки неспособны найти большой смысл в Леонарде Коэне. Как только мистер Палмер оставлял его одного, радио-шоу Джимми Янга выключалось и Адриан вставлял кассету в маленький кассетник. Он думал, что его не спрашивают об исполнителе из застенчивости, поэтому клал на прилавок рукописное объявление: «Сейчас играет: Капитан Бифхарт, „Оближи мои переводные картинки“. За дальнейшими сведениями обращайтесь к сотруднику».

А с Кейт он любил поговорить о расследовании преступлений, о классических детективных фильмах, о том, кто из покупателей может быть убийцей и где они могли спрятать тела жертв. Адриан всегда изобретал самые неожиданные места, где можно спрятать труп. Иногда Кейт отправлялась с ним к оптовикам, советовала, какие сладости закупить, и они присматривались к грузным складским работникам, прикидывая, у кого из них может быть уголовное прошлое.

Адриан знал об агентстве «Сокол», но не знал о Мики. Мики был глубоко засекречен. Мистера