рассказывал одним одно, а другим — другое.

Как отмечал Брэкман в своей книге «Золото Тутанхамона» (The Gold of Tutankhamen), это замечание Карнарвона взбесило египтян. Влиятельный египетский журнал «Эль — Ахрам» выразил «сомнение по поводу того, разделяет ли египетское правительство точку зрения лорда Карнарвона». Во всяком случае, министерство общественных работ, в ведении которого находился Отдел древностей, официально заявило, что упомянутые сокровища находятся в собственности египетского правительства. «По этому поводу не может быть никаких сомнений, — категорично утверждалось в заявлении. — Египетское общественное мнение не должно беспокоиться на этот счет». Правилами предусматривалось, что тому, кто найдет ценные артефакты в прежде уже ограбленной гробнице, принадлежит половина находок, хотя египетское правительство зарезервировало ряд статей, позволявших ему в определенных случаях изменять это правило в свою пользу. Однако министерство специально подчеркивало, что по условиям лицензии, выданной Карнарвону, у него вообще не было никаких прав на любые найденные им предметы.

С изысканным ехидством правительство напоминало Карнарвону о благородстве. Как отмечалось в заявлении, лорд «с удовольствием принял специально оговоренный пункт лицензии, по которому отказывался от всех прав на находки, предоставляя таким образом ясное доказательство того, что не имеет никакой материальной заинтересованности, а действует исключительно ради науки и культуры». Это оказалось неприятной новостью как для Карнарвона, так и для Картера, хотя они как раз оба желали выглядеть в глазах всего мира бескорыстными тружениками на благо «науки и культуры». Вообще в те времена добывание денег считалось чем?то не совсем достойным английского джентльмена, тем более, что образ жизни этого самого английского джентльмена предполагал наличие вполне приличного материального богатства. И хотя в английском светском обществе и среди политиков не было принято говорить о деньгах или спрашивать, откуда они взялись, традиция все?таки отвергала тех, кто заработал их не совсем честным путем.

Словом, когда настало время официально объявить об открытии гробницы Тутанхамона, Картер публично заявил, что, по его мнению, во имя археологической науки все ее содержимое «должно быть размещено в египетских музеях». В то же самое время в частном послании Карнарвону он пишет, что следует предпринять все усилия на самом высоком уровне, чтобы «его светлость» получила часть сокровищ, достойную того времени и средств, потраченных на поиски гробницы. Общественности также дали понять, что Говард Картер не согласен с тем, что лорд Карнарвон держит представителей прессы на расстоянии и передал «Таймс» эксклюзивные права на опубликование материалов исследований. Появились даже слухи о том, что это несогласие Картера поссорило партнеров так, что они расстались. В реальности они по — прежнему находились в прекрасных отношениях, и пока пресса строила свои догадки, Картер делал все возможное, чтобы лорд Карнарвон мог как можно более выгодно продать права на радио, в издательства или в киностудии. Более того, Картер предлагал устроить аукцион и отдать права на освещение событий, относящихся к гробнице, тому, кто больше заплатит. Карнарвон поначалу согласился, однако затем в частном письме намекнул компаньону, что такой жест может выглядеть слишком уж коммерческим.

Какую бы позицию по этому вопросу компаньоны ни занимали в действительности, их игра приносила плоды, поскольку в бесчисленных статьях и книгах на эту тему даже такие уважаемые египтологи, как Гардинер и Бристед, изображали Карнарвона человеком, настаивающим, чтобы ему отдали все, «причитающееся по закону», тогда как Картер выступал в роли археолога, постоянно подталкивавшего «его сиятельство» к тому, чтобы лучшие находки были переданы в египетский Музей древностей.

Вывоз тысяч предметов, официально найденных в гробнице Тутанхамона (в отличие от того, что уже было вывезено оттуда тайно), превратился в масштабное предприятие. Картер организовал его с поистине военным размахом и в лучших традициях воинской дисциплины. Некоторые наиболее крупные и тяжелые находки приходилось распиливать или разбирать на части: это, в первую очередь, касалось шести золотых колесниц. Следовало также подумать и о том, как выносить через узкий коридор по крутым ступеням длинные массивные ложа в форме животных.16 Один из очевидцев так описывает эту сцену:

Едва ли можно представить себе более трудную задачу. Все было погружено на девять повозок еще вчера рано поутру, ждали только приказа приступать к перевозке. При взгляде на эти тюки, тщательно упакованные и завернутые, никто бы не подумал, что здесь лежит самый ценный груз, о котором в наши дни так много спорят и пишут в газетах по всему миру.

Естественно, Картер не мог вынести все эти предметы тем же путем, которым разместил их здесь, в гробнице, — ведь, по его утверждению, наклонный коридор, ступени лестницы и узкий вход как раз и были единственным входом в усыпальницу. Равным образом, он никак не мог оставить все эти предметы там, где они сейчас находились, прежде всего потому, что там просто не было для них достаточно места. К тому же, чем дольше они оставались бы там, тем больше была вероятность, что у кого?нибудь возникнут сомнения относительно того, как же все эти сокровища сюда попали. И тогда кто?то непременно задаст вопрос, а где же все?таки может находиться настоящий вход в гробницу?

26 февраля 1923 года завершился очередной сезон работ в Долине царей, а вход в гробницу Тутанхамона и коридор, ведущий к ней, завалили камнями, чтобы никто посторонний не мог в нее проникнуть. Хотя, вполне вероятно, что Картер и его люди по — прежнему могли попасть в усыпальницу Тутанхамона из других гробниц, связанных с нею подземными галереями. Надо полагать, что после всех нападок прессы и политического давления со стороны местных националистов Картер и лорд Карнарвон испытали огромное облегчение, задернув занавес в своем представлении хотя бы на несколько месяцев. И нет никаких сомнений, что они поздравляли друг друга с невероятным успехом своей мистификации. Теперь, чем бы ни закончились в будущем споры с прессой и борьба с Пьером Лако и его Службой древностей, ошеломляющий успех их предприятия не вызывал сомнения, а сами они, наверняка, обеспечили себе место в истории.

Кое?что из того, о чем лгали Говард Картер и лорд Карнарвон, уже разоблачено в книгах, подобных исследованию Томаса Ховинга «Тутанхамон: нерассказанная история». Правда, и Ховинг, и многие другие его сторонники убеждены, что в первую ночь после открытия гробницы Картер с Карнарвоном и вся их компания, увидев, какие сокровища им достались, только тем и занимались, что пытались наладить под землей освещение, а также исследовали все, вплоть до усыпальницы, где стоял саркофаг. Но эта теория имеет смысл лишь в том случае, если вы полагаете, что это, действительно, был первый день после обнаружения гробницы. Согласитесь, трудно поверить, что, проведя столько лет в бесплодных поисках, исследователи так легко согласились уйти от своих находок. И если, как утверждают Картер и Карнарвон, они впервые заглянули в загадочную гробницу, то невозможно представить, чтобы они смогли спокойно завалить вход в нее камнями и отправились спать, как бы ни устал лорд после своего приезда из Англии. Ни у кого не может быть такой железной выдержки, и никто не может до такой степени владеть собой. Но в том?то и дело, что и Картер и Карнарвон уже считали гробницу Тутанхамона своей собственностью, поэтому на необходимость вызвать правительственного инспектора смотрели как на простую техническую формальность, хотя и крайне досадную.

Смею утверждать, что Ховинг и другие его сторонники слишком снисходительно судят о наших героях и совершенно их недооценивают. На самом деле, Говард Картер и лорд Карнарвон сплели такую паутину лжи, которую при самом богатом воображении не смог бы представить ни один из их первых хроникеров.