Это потому, что я преступница. Предательница. Гаже меня человека и не встретишь. Сколько раз я пыталась представить себе свое прощание с Дейменом, но никогда не думала, что все закончится вот так.
Почему-то мне в голову не приходило, что он меня обвинит. Хоть я этого, очевидно, заслуживаю.
Ава смотрит на стенные часы.
— Времени осталось мало. Выпьешь чаю перед дорогой?
Отрицательно качаю головой. Мне еще о многом нужно рассказать и еще побывать кое-где, прежде чем уйти навсегда.
Я спрашиваю:
— Так, вы помните, что надо делать?
Ава, кивнув, подносит чашку к губам.
— Поймите, я вам доверяю, Ава! Если вдруг получится не так, как я думала, и только я одна вернусь в прошлое, а все остальное не изменится, то вся надежда только на вас. — Я заглядываю ей в глаза. Хоть бы Ава поняла, насколько все это серьезно! — Вы обязательно должны позаботиться о Деймене. Он ведь вообще ни в чем не виноват, и… — Голос у меня срывается, я сжимаю губы и отвожу взгляд. Нужно сказать еще многое, но мне необходима передышка. — И еще — берегитесь Романа. Он красивый и обаятельный, но это только снаружи. На самом деле он ужасный человек, он хотел убить Деймена. Это из-за него Деймен стал таким…
— Не беспокойся ни о чем! Я разгрузила твой багажник, противоядие в шкафу, напиток настаивается. Траву я добавлю на третий день, как ты сказала, хоть она, вероятно, и не понадобится. Я уверена, все пройдет по плану.
Я вижу ее искренность, и на душе становится легче. По крайней мере, я оставляю все неоконченные дела в надежных руках.
— Так что отправляйся спокойно в Летнюю страну, а об остальном я позабочусь. — Ава крепко-крепко обнимает меня. — Кто знает? Может быть, когда-нибудь ты приедешь в Лагуна-Бич, и мы еще встретимся?
Она смеется, когда говорит это. Я бы тоже хотела посмеяться вместе с ней, но не могу. Странное дело — сколько раз приходится в жизни с кем-нибудь прощаться, а легче все равно не становится.
Я молча киваю. Если что-нибудь скажу, разревусь окончательно. Кое-как выдавив: «Спасибо», — отступаю к двери.
— Не за что. Скажи, а ты точно не хочешь заглянуть к Деймену еще разочек, напоследок?
Оборачиваюсь, взявшись за ручку двери. Задумываюсь лишь на мгновение, и, вздохнув, качаю головой. Нет смысла тянуть, и к тому же я боюсь вновь увидеть обвинение в его глазах.
— Мы уже попрощались. — Я выхожу на крыльцо и направляюсь к машине. — И времени уже нет. Мне еще надо заехать в одно место.
Глава 44
Сворачиваю на улицу, где живет Роман, останавливаю машину, подбегаю к дому и пинком вышибаю дверь. Дерево трескается, летят щепки, створка двери повисает на одной петле, и я врываюсь внутрь, надеясь застать Романа врасплох. Выбью ему все чакры, и дело с концом!
Постепенно продвигаюсь вперед, на ходу оглядываясь вокруг. Стены цвета яичной скорлупы, искусственные цветы из шелка в керамических вазах, на стенах репродукции, стандартный набор: «Звездная ночь» Ван Гога, «Поцелуй» Густава Климта и увеличенная копия «Рождения Венеры» Боттичелли в золотой раме над камином. Все на удивление нормальное. Может, я ошиблась домом?
Я-то представляла себе постапокалиптическое жилище, черные кожаные диваны, хромированные столики, зеркала и абстрактные картины… Нечто более стильное, но уж никак не типовую гостиную средней руки. Просто невозможно поверить, чтобы здесь жил такой человек, как Роман.
Я обхожу дом, проверяя каждую комнату, каждую кладовку, даже заглядываю под кровать. Убедившись, что Романа здесь нет, спускаюсь в кухню, нахожу запас напитка бессмертия и выливаю в раковину. Понимаю, что это чистый детский сад, абсолютно бессмысленное действие, ведь как только я отправлюсь в прошлое, здесь все станет, как было. Ну и ладно! Пусть Роман испытает лишь мимолетное неудобство — по крайней мере, он будет знать, что это неудобство устроила ему я.
Пошарив по ящикам комода, нахожу листок бумаги и шариковую ручку. Надо составить список того, о чем я должна помнить во что бы то ни стало. Очень кратко, чтобы самой не запутаться, когда я все здешнее забуду, и в то же время достаточно четко и ясно, чтобы не повторить ужасных ошибок.
Пишу:
Проверяю список еще раз (и еще раз) — вроде, все записала, ничего не забыла. Складываю листок в несколько раз и заталкиваю поглубже в карман. Подхожу к окну. Солнце зашло, небо темно-синее, полная луна тяжело повисла над горизонтом. Глубоко вздыхаю и возвращаюсь к уродливому дивану, обитому веселеньким ситчиком. Пора!
Закрываю глаза и мысленно тянусь к свету. Хоть раз еще полюбоваться этим волшебным мерцанием… Приземляюсь на мягкую траву посреди огромного душистого луга. Бегу по пружинящей траве, подпрыгиваю кручу «колесо» и обратное сальто, едва задевая пальцами великолепные цветы с трепещущими лепестками и восхитительным нежным ароматом. Потом иду среди пульсирующих деревьев к разноцветному ручью. Впитываю все, что вокруг, хочу запомнить до мельчайших деталей. Если бы можно было удержать это чудесное ощущение и сохранить его навсегда!
Осталось еще несколько минут, а мне так необходимо увидеть его еще один, последний раз! И вот я закрываю глаза и материализую Деймена.
Я вижу его таким, каким он впервые появился передо мной на школьной автостоянке. Блестящие темные волосы обрамляют лицо с высокими скулами и доходят почти до плеч. Глубокие темные глаза миндалевидной формы кажутся странно знакомыми. А эти губы! Сочные, маняще изогнутые губы, и стройное, поджарое мускулистое тело. Моя память бережно хранит каждую черточку, каждую клеточку кожи.
И когда я открываю глаза, он склоняется передо мной и протягивает руку, приглашая на самый последний танец. Я кладу руку ему на ладонь, а он обнимает меня за талию и ведет по великолепному лугу. Мы кружимся, мы словно плывем по воздуху под музыку, слышную только нам. А когда Деймен начинает ускользать из моих рук, я закрываю глаза и материализую его вновь, ни на миг не сбиваясь с такта. Как граф Аксель Ферзен и Мария-Антуанетта, как Альберт и Виктория, как Антоний и Клеопатра… Мы — все великие любовники мира, мы — все те влюбленные пары, которыми были когда-то. Я прячу лицо в теплой впадинке у основания его шеи. Так хочется, чтобы наша песня не кончалась!
Но хотя в Летней стране и нет времени, оно есть там, куда мне нужно попасть. И потому я очерчиваю кончиками пальцев контуры лица Деймена, запоминаю гладкость кожи, очертания подбородка, форму губ, которые прижимаются к моим губам, и внушаю себе, что это он — что это действительно он!
Еще долго после того, как он развеялся в воздухе.
У края луга меня ждут Роми и Рейн. По их лицам я сразу понимаю, что они все видели.
— Времени у тебя уже не осталось, — говорит Рейн, глядя на меня огромными глазищами, от которых мне каждый раз становится не по себе.
Качнув головой, ускоряю шаги. Мне неприятно думать, что кто-то подглядывал за нами, и вообще,
