— Не может быть, — ответил Незнайка. — По-моему, солнце не больше тарелки.
— Нам только так кажется, потому что солнце очень далеко от нас. Солнце — огромный раскалённый шар. Это я в свою трубу видел. Если бы от солнца оторвался хоть маленький кусочек, то он разрушил бы весь наш город.
— Ишь ты! — ответил Незнайка. — А я и не знал, что солнце такое большое. Пойду-ка расскажу нашим — может быть, они ещё не слыхали про это. А ты всё-таки посмотри на солнце в свою трубу: вдруг оно на самом деле щербатое!
Незнайка пошёл домой и всем, кто по дороге встречался, рассказывал:
— Братцы, вы знаете, какое солнце? Оно больше всей нашей Земли. Вот оно какое! И вот, братцы, от солнца оторвался кусок и летит прямо к нам. Скоро он упадёт и всех нас задавит. Ужас что будет! Вот пойдите спросите Стекляшкина.
Все смеялись, так как знали, что Незнайка болтун. А Незнайка побежал во всю прыть домой и давай кричать:
— Братцы, спасайся! Кусок летит!
— Какой кусок? — спрашивают его.
— Кусок, братцы! От солнца оторвался кусок. Скоро шлёпнется — и всем будет крышка. Знаете, какое солнце? Оно больше всей нашей Земли!
— Что ты выдумываешь!
— Ничего я не выдумываю. Это Стекляшкин сказал. Он в свою трубу видел.
Все выбежали во двор и стали смотреть на солнце. Смотрели, смотрели, пока из глаз не потекли слёзы. Всем сослепу стало казаться, будто солнце на самом деле щербатое. А Незнайка кричал:
— Спасайся кто может! Беда!
Все стали хватать свои вещи. Тюбик схватил свои краски и кисточку, Гусля — свои музыкальные инструменты. Доктор Пилюлькин метался по всему дому и разыскивал походную аптечку, которая где-то затерялась. Пончик схватил калоши и зонтик и уже выбежал за ворота, но тут раздался голос Знайки:
— Успокойтесь, братцы! Ничего страшного нет. Разве вы не знаете, что Незнайка болтун? Все это он выдумал.
— Выдумал? — закричал Незнайка. — Вот пойдите спросите Стекляшкина.
Все побежали к Стекляшкину, и тогда выяснилось, что Незнайка на самом деле все сочинил. Ну и смеху тут было! Все смеялись над Незнайкой и говорили:
— Удивляемся, как это мы тебе поверили!
— А я будто не удивляюсь! — ответил Незнайка. — Я ведь и сам поверил.
Вот какой чудной был этот Незнайка.
Глава вторая
Как Незнайка был музыкантом
Если Незнайка брался за какое-нибудь дело, то делал его не так, как надо, и все у него получалось шиворот-навыворот. Читать он выучился только по складам, а писать умел только печатными буквами. Многие говорили, будто у Незнайки совсем пустая голова, но это неправда, потому что как бы он мог тогда соображать? Конечно, он соображал плохо, но ботинки надевал на ноги, а не на голову, — на это ведь тоже соображение надо.
Незнайка был не такой уж скверный. Он очень хотел чему-нибудь научиться, но не любил трудиться. Ему хотелось выучиться сразу, без всякого труда, а из этого даже у самого умного коротышки ничего не могло получиться.
Малыши и малышки очень любили музыку, а Гусля был замечательный музыкант. У него были разные музыкальные инструменты, и он часто играл на них. Все слушали музыку и очень хвалили. Незнайке было завидно, что хвалят Гуслю, вот он и стал просить его:
— Научи меня играть. Я тоже хочу быть музыкантом.
— Учись, — согласился Гусля. — На чём ты хочешь играть?
— А на чём легче всего выучиться?
— На балалайке.
— Ну, давай сюда балалайку, я попробую.
Гусля дал ему балалайку. Незнайка забренчал на струнах. Потом говорит:
— Нет, балалайка слишком тихо играет. Дай что-нибудь другое, погромче.
Гусля дал ему скрипку. Незнайка принялся пиликать смычком по струнам и сказал:
— А ещё громче ничего нет?
— Ещё труба есть, — ответил Гусля.
— Давай-ка её сюда, попробуем.
Гусля дал ему большую медную трубу. Незнайка как подует в неё, труба как заревёт!
— Вот это хороший инструмент! — обрадовался Незнайка. — Громко играет!
— Ну, учись на трубе, если тебе нравится, — согласился Гусля.
— А зачем мне учиться? Я и так умею, — ответил Незнайка.
— Да нет, ты ещё не умеешь.
— Умею, умею! Вот послушай! — закричал Незнайка и принялся изо всех сил дуть в трубу: — Бу-бу-бу! Гу-гу-гу-у!
— Ты просто трубишь, а не играешь, — ответил Гусля.
— Как не играю? — обиделся Незнайка. — Очень даже хорошо играю! Громко!
— Эх, ты! Тут дело не в том, чтобы было громко. Надо, чтоб было красиво.
— Так у меня ведь и получается красиво.
— И совсем не красиво, — сказал Гусля. — Ты, я вижу, совсем не способен к музыке.
— Это ты не способен! — рассердился Незнайка. — Ты просто из зависти так говоришь. Тебе хочется, чтобы тебя одного слушали и хвалили.
— Ничего подобного, — сказал Гусля. — Бери трубу и играй сколько хочешь, если считаешь, что не нужно учиться. Пусть и тебя хвалят.
— Ну и буду играть! — ответил Незнайка.
Он принялся дуть в трубу, а так как играть он не умел, то труба у него и ревела, и хрипела, и визжала, и хрюкала. Гусля слушал, слушал… Наконец ему надоело. Он надел свою бархатную тужурку, нацепил на шею розовый бантик, который носил вместо галстука, и ушёл в гости.
Вечером, когда все малыши собрались дома. Незнайка снова взялся за трубу и принялся дуть в неё сколько хватало сил:
— Бу-бу-бу-у! Ду-ду-ду-у!
— Что за шум? — закричали все.
— Это не шум, — ответил Незнайка. — Это я играю.
— Перестань сейчас же! — закричал Знайка. — От твоей музыки уши болят!
— Это потому, что ты к моей музыке ещё не привык. Вот привыкнешь — и уши не станут болеть.
— А я и не хочу привыкать. Очень мне нужно!
Но Незнайка не слушал его и продолжал играть:
— Бу-бу-бу! Хр-р-р! Хр-р-р! Виу! Виу!
— Да перестань ты! — набросились на него все малыши. — Уходи отсюда со своей противной трубой!
— Куда же мне уходить?
— Иди в поле да там и играй.
— Так в поле ведь некому будет слушать.
— А тебе обязательно надо, чтоб кто-нибудь слушал?
