коврам. У каждого ложа стоял серебряный столик. Единственными яркими пятнами в зале были наряды гостей. На каждом ложе располагалось двое: гость и его (или ее) спутник. Некоторые привели компанию с собой, иные же предпочли выбрать кого-нибудь из гаремных рабынь Аэлмаркина, обряженных в платья из прозрачной серебристой ткани и серебряные ошейники.

У каждого ложа стоял красивый раб-виночерпий в короткой серебристой тунике, с серебряным кувшином в руках.

А другие рабы в серебристых туниках и полупрозрачных юбках или таких же брюках разносили блюда с разнообразными деликатесами. И к нынешнему моменту гости уже успели выпить достаточно, чтобы утратить ту и без того невеликую сдержанность, что имелась у них поначалу, и теперь в зале то и дело слышались громкие и не очень-то пристойные шуточки.

В'шер Теннит эр-лорд Калумель приподнял длинную серебристую бровь и сардонически оглядел обитателей пиршественных лож.

— Должен признать, — лениво протянул он, — что наблюдать, как Варкалеме выставляет себя полным идиотом, и вправду куда забавнее, чем отбиваться от девиц на выданье и их несносных папаш.

Аэлмаркин рассмеялся, продолжая ласково играть платиновыми волосами рабыни. Он выбрал ее из прочих кандидаток, поскольку именно она больше всех походила на хрупкую эльфийку. Аэлмаркин и наряжал ее как эльфийку, в струящиеся шелковые платья пастельных оттенков, с длинными рукавами и расшитыми шлейфами; он приказал служанкам вплетать ей в волосы нити жемчуга и причесывать ее так, чтобы не видно было закругленных кончиков ушей. Если не присматриваться к глазам, сходство было безупречным. А если бы Аэлмаркину захотелось, он мог бы при помощи магии изменить ей и цвет глаз, с голубого на зеленый. Девушку звали Киндре — до того, как Аэлмаркин велел сменить имя на эльфийское и нарек ее Синтерратэ.

Вышеупомянутый Варкалеме занимался тем, что гонялся вокруг кушетки за девушкой, разливающей вино.

Венок из цветов, который надела на него девушка, теперь сполз набок и мешал Варкалеме смотреть, а тот факт, что большая часть вина из ныне опустевшего сосуда перетекла в глотку Варкалеме, отнюдь не добавлял ему ни ловкости, ни проворства. Девушка, уворачиваясь от загребущих рук Варкалеме, бросила взгляд на хозяина — проверить, не осуждает ли он ее бегство. Аэлмаркин едва заметно кивнул, и девушка, приободрившись, стала уворачиваться еще успешнее. Спутница Варкалеме, одна из его собственных наложниц, высокая темноволосая девица в изумрудном наряде, гармонирующем с бериллами в ее ошейнике, похоже, ничуть не была огорчена тем фактом, что не ей приходится сейчас развлекать Варкалеме. Она сидела со скучающим и вместе с тем настороженным видом и лениво жевала ароматный плод.

Теперь и остальные гости заинтересовались происходящим. Одни принялись подбадривать Варкалеме, другие — рабыню, третьи — биться об заклад, поймает он ее или не поймает, а девушка тем временем продолжала уворачиваться от Варкалеме, и ей это удавалось без особого труда, поскольку на ногах он держался довольно неуверенно. Сегодня в гостях у Аэлмаркина были в основном мужчины; среди них оказалась всего лишь пара эльфийских леди. Одна из них, облаченная в платье из перламутрового шелка, ненамного уступавшее откровенностью нарядам рабынь, прихватила с собой в качестве спутника хорошо сложенного, мускулистого человека-гладиатора. Другая леди, затянутая от шеи до лодыжек в черный атлас, явилась в обществе эльфийского лорда, помолвленного отнюдь не с ней.

Все собравшиеся здесь лорды, кроме самого Аэлмаркина и той дамы, которая прихватила с собой раба- гладиатора, были сыновьями правящих глав семейств — но они не присоединились к Мятежу Молодых лордов. Большинство из них считало, что игра не стоит свеч, при поражении можно потерять куда больше, чем приобрести в случае победы, а остальные цинично надеялись, что мятежники покончат с их отцами и расчистят им дорогу к власти.

Аэлмаркин и В'данн Триана леди Фалькион — невзирая на принадлежность к женскому полу, Триана являлась законным и полноправным хозяином Фалькиона — единственные из всех присутствующих владели собственными поместьями. Однако Аэлмаркин не принадлежал к числу великих лордов — его состояние было незначительным по сравнению с истинными богачами, и поддерживал он его за счет торговли породистыми, великолепно вышколенными наложницами, за которых платили — в буквальном смысле слова — драгоценными камнями по их весу. Это давало Аэлмаркину определенное положение в обществе — но не подлинную власть. Что же касается Трианы, ее репутация пострадала из-за ее причастности к поражению во Второй войне волшебников, и никто из членов Совета теперь не жаждал видеть ее в числе союзников. Теперь Триана большую часть времени безвылазно сидела у себя в поместье. Аэлмаркин подозревал, что Триана просто коротает время, и смотрит, куда подует ветер — и чем обернется Мятеж Молодых лордов, — и выжидает удобного момента, чтобы попытаться вновь войти в число вершителей судеб.

Однако же, несмотря на все это, Триана по-прежнему оставалась украшением любой вечеринки: ум, язвительность и репутация порочной особы придавали ей воистину змеиное очарование, и все с интересом ожидали, что еще она скажет или выкинет. Всякий раз, как Аэлмаркин приглашал к себе Триану, он мог быть уверен, что следом хлынет поток гостей, а ее приемы по-прежнему пользовались большой популярностью у младших отпрысков семейств и лордов, не имеющих ни большой магической силы, ни места в Совете.

Аэлмаркин, в отличие от великих лордов, не сомневался, что Триана в обозримом будущем вернет себе прежнее влияние. Триана умна, находчива и умеет учиться на ошибках. Войны волшебников и нынешний мятеж повлекли за собой множество перемен. Вполне возможно, что Триана и вправду окажется ценным союзником по той или иной причине. А возможно, она и сама, без союзников прорвется к власти. Даже сегодняшний наряд этой женщины демонстрировал ее смелость: Триана, нарядившись, подобно наложнице, в прозрачный шелк, отлично знала, каким соблазном для окружающих будет ее тело, и знала, что ни у кого тут не хватит духу даже прикоснуться к ней без ее дозволения, а потому безнаказанно насмехалась над гостями уже самим своим видом.

А кроме того, у Трианы всегда был острый язык. Аэлмаркину нравились такие женщины — но только не в качестве жены.

— Ну как, Совет уже что-нибудь ответил на ваше прошение? — с легкой улыбкой поинтересовалась Триана у хозяина дома. Ее гладиатор подобострастно поднес ей тарелку с лакомыми кусочками; Триана позволила ему кормить себя и принялась лениво брать кусочки белыми острыми зубками. Аэлмаркин раньше не видел этого типа.

Хотя чему тут удивляться? Триана всегда меняла любовников как перчатки.

Аэлмаркин с трудом удержался, чтобы не состроить недовольную гримасу. У Трианы был свой интерес к исходу этого дела, хотя и не тот, что у Аэлмаркина. Неудивительно, что она таки об этом заговорила! Задумывая эту вечеринку, Аэлмаркин рассчитывал, что она превратится в торжество по случаю успеха. Но поскольку дело не выгорело, он надеялся, что никто эту тему не поднимет.

— Совет его отклонил, — ответил Аэлмаркин, стараясь говорить как можно небрежнее, хотя на самом деле его снедала горечь поражения.

Триана состроила сочувственную гримаску, а Теннит повернулся к Аэлмаркину и изумленно уставился на него.

— Что, вправду? А я думал, никто не сомневается, что твой кузен законченный идиот.

Теперь уже добрая половина гостей озадаченно смотрели на Аэлмаркина; они не знали, о каком таком кузене идет речь, а Аэлмаркин вовсе не рвался их просвещать.

— Нет, правда! — подхватил другой гость, нетерпеливым взмахом руки отослав раба. — Ведь это же совершенно скандальный случай, Аэлмаркин. Этот тип, твой кузен, до сих пор играет в солдатики людьми- рабами, как ребенок — игрушками? Экая чушь! Если уж ему так необходимо страдать навязчивой идеей, пусть бы выбрал себе что-нибудь более достойное!

— Ну, как сказать, — промурлыкала Триана и провела пальчиком по предплечью своего гладиатора. — Некоторым нравится играть с солдатиками…

Раб залился краской — да так, что даже шея и плечи покраснели.

— И на каком же основании тебе отказали? — спросил Теннит, и в его голосе Аэлмаркину почудилось злорадство.

Теннит, может, и не был еще полноправным лордом, но он превосходил Аэлмаркина знатностью и был не прочь лишний раз о том напомнить, а заодно и поставить Аэлмаркина в неловкое положение.

Но Теннит с легкостью мог выяснить, что именно постановил Совет — ему достаточно было лишь