– И много вас? – быстро спросил Менлик.

– А разве в Орде мало народа? Разве достаточно послать на чужую планету одного, трех, четырех человек? – отпарировал Тревис. – Вы держите север, а мы – юг этой планеты.

– Но на них не действует машина! – встряла в разговор Кайдесса. – Они свободны!

Менлик неодобрительно посмотрел на девушку.

– Женщина, это дело воинов. Держи язык за зубами!

Девушка топнула ногой и подбоченилась.

– Я – дочь Голубого Волка. Мы все здесь воины: и мужчины, и женщины. И так будет, пока Орда не станет свободно кочевать по здешней земле. Эти люди получили свободу, и нам неплохо бы узнать, как они это сделали!

Выражение лица Менлика не изменилось. Он лишь прикрыл глаза, когда среди монголов послышался гул одобрения. Многие из них достаточно хорошо знали английский и могли перевести сказанное другим. Тревиса это отчасти удивило. Возможно, эти люди, ведущие полудикую жизнь своих предков, хорошо образованны, так хорошо, что понимают язык людей, которых их надсмотрщики считают своими врагами.

– Значит, вы кочуете к югу от гор? – продолжил расспросы шаман.

– Верно.

– Тогда зачем ты пришел сюда?

Тревис пожал плечами:

– А зачем люди путешествуют в поисках новых земель? У всех есть желание узнать, что же лежит за пределами…

– Или провести разведку перед нападением! – отрезал Менлик. – Между вашими и нашими правителями нет мира. Вы хотите забрать стада и пастбища Орды прямо сейчас или только замышляете это?

Тревис медленно обвел презрительным взглядом людей, стоявших вокруг.

– Так это твоя Орда, шаман? Пятнадцать воинов? Да, многое изменилось со времен Темучина, не так ли?

– Что ты можешь знать о Темучине? Ты, не имеющий предков, человек с Запада?

– Что я знаю о Темучине? Он был вождем воинов и стал Чингис-ханом, одним из величайших повелителей Востока. Но у апачей тоже были вожди, кочевник безлюдных земель. Я был среди тех, кто промчался сквозь земли двух племен вместе с Викторио, раскидывая врагов, как человек разбрасывает пыль по ветру.

– Ты болтаешь попусту, апач… – в голосе шамана зазвенели угрожающие нотки.

– Я говорю как воин, шаман. Или ты так привык общаться с духами, что забыл, как общаются с живыми людьми?

Тревис понимал, что только дразнит шамана своими дерзкими ответами, но считал, что правильно распознал характер этих людей. Разговаривать с ними открыто и без страха, только так можно произвести на них впечатление. Они не станут вести переговоры со слабым. Он уже допустил ошибку, придя пешим на территорию людей, привыкших передвигаться верхом. Кроме того, они совсем недавно обрели свободу и были еще слишком подозрительны. Ему во что бы то ни стало следовало убедить этих людей в том, что они разговаривают с равным, а после – в том, что у апачей и монголов общая цель: борьба с русскими, контролирующими территорию к северу отсюда.

Шаман достал из-за пояса резную палочку и начал размахивать ею, бормоча что-то, чего Тревис не мог разобрать. Неужели шаман настолько углубился в прошлое, что и впрямь поверил в свои сверхъестественные способности? А может, он просто хотел произвести впечатление на собравшихся?

– Призываешь своих духов на помощь, Менлик? Апачи дружат с га-н. Спроси Кайдессу, кто охотился с Лисом в степи?

Эти слова подействовали на шамана, и рука с палочкой замерла в воздухе. Шаман повернулся к девушке.

– Он охотился с волками, которые думают, как люди, – ответила Кайдесса на вопрос, который шаман не решался задать в открытую. – Я видела, как они разведывали путь. Они не духи, а живые существа!

– Человек может обучить собаку разным штукам, – возразил Менлик.

– Но разве собака подчиняется приказам, которые не произносят вслух? Эти коричневые волки подходили и садились рядом с ним, глядя ему в глаза. И он знал, о чем они думают, а они знали, что он им приказывает. Это совсем не похоже на дрессировку!

И вновь раздался гул голосов. Менлик нахмурился. Затем заткнул свою палочку за пояс.

– Если ты и впрямь такой могущественный, – медленно произнес шаман, – значит, ты один можешь отправиться туда, куда ходят говорящие с духами, – в горы.

Затем он обернулся и что-то промолвил на родном языке. Одна из женщин нырнула в юрту, а потом появилась с бурдюком и рогом в руках. Кайдесса взяла в руки рог, а женщина принялась наполнять его какой-то белой жидкостью.

Кайдесса передала рог Менлику. Тот завертелся на месте, что-то бормоча и капая на землю понемногу жидкости. После этого отпил из рога, а затем передал его Тревису.

Апач почувствовал тот же кисловатый запах, что исходил из найденного им пустого бурдюка. И тут память подсказала ему происхождение этого запаха и этой жидкости. Это был кумыс – забродившее молоко кобылицы, которое было и вином, и водой степей.

Он заставил себя сделать глоток – вкус был незнакомым и малоприятным – и вернул рог шаману. Тот опустошил рог. На этом церемония завершилась. Шаман указал на костер и котел, стоящий на углях.

– Отдыхай… ешь, – отрезал он.

Сгущалась ночь. Тревис прикинул, далеко ли мог уйти Цоай. Должно быть, он уже миновал перевал. Теперь ему осталось лишь полтора дня пути, если он, конечно, не станет медлить. О местонахождении койотов Тревис не знал. Ясно было одно: ему придется остаться в лагере монголов на ночь. Ведь своим уходом он лишь возбудит подозрения, а этого он хотел меньше всего.

Теперь следовало подумать о еде. Тревис принялся подцеплять куски мяса лезвием своего ножа. Наконец, наевшись, он отсел от костра. И тотчас рядом с ним опустился шаман.

– Кайдесса сказала мне, что, когда она оказалась во власти машины, ты ничего не почувствовал, – начал он.

– Те, кто управляет вами, мне не хозяева. И их власть для меня ничто. – Тревис от всей души надеялся, что это правда, а не случайность.

– Может статься, что в наших жилах течет разная кровь, – согласился Менлик. – Скажи мне, как вы избавились от своих уз?

– Машина, которая должна была контролировать нас, сломалась. – Тревис открыл только часть правды. Менлик шумно вздохнул.

– Машины! Всегда машины! – хрипло воскликнул он. – Штуки, которые забираются в голову человека и заставляют его действовать помимо его воли. Все это происки дьявола! Есть другие машины. Которые тоже нужно сломать, апач.

– Словами их не сломаешь, – ответил Тревис.

– Только глупец мчится навстречу опасности без надежды нанести хоть один удар, прежде чем захлебнется кровью, – возразил Менлик. – Мы не можем выйти с луком и саблей против машин, которые изрыгают огонь и убивают быстрее молнии! Кроме того, машины всегда могут заставить человека опустить нож и беспомощно дожидаться, пока на него наденут ошейник раба.

Выслушав, Тревис задал вопрос:

– Я знаю, что они могут доставить свою машину в горы. Я сегодня видел, какое действие она оказала на вашу девушку. Но ведь среди холмов есть много мест, где можно устроить засаду, оставив там тех, на кого машина не действует. Скажи, много ли у твоих хозяев таких машин?

Костлявая рука шамана заиграла палочкой. Затем его губы расплылись в хитрой улыбке. Теперь он напоминал кота на охоте.

– В этом казане мясо, апач, жирное мясо, которого хватит, чтобы наполнить пустой желудок. Конечно, можно посадить в засаду людей, на которых не действует машина. Но не стоит забывать о приманке, хитроумный апач. Наши надсмотрщики никогда не заходили так далеко в горы. Их флаер не может здесь