друга и рождаясь снова.

Это свечение исходило из большой глыбы, стоявшей перед нами, покрытой многократно повторенным узором, местами подчеркнутым включенными в него пятью драгоценными камнями королевств. И… Равинга шагнула вперед, а я опустилась на колени. Касска вырвалась из моих рук, бросилась прямо к камню и потерлась об него.

Слова сами собой хлынули горлом. Это была величайшая мощь Высшего Духа, с какой я когда-либо соприкасалась, такая, что мне казалось, что подобным мне не место здесь. Затем я поняла, что выбор пал на меня, сколь бы недостойной его я ни была. И я двинулась вперед, выполнить службу, которой просили от меня.

Равинга схватилась за край алтаря. Я увидела, что лицо ее блестело от испарины. Ее глаза были закрыты, и я встала за ее спиной, готовая подхватить ее. Ее трясло, словно от холода. Она шевельнулась — повернувшись так, что мы с ней оказались лицом к лицу. Она подняла правую руку и пальцем прочертила у меня на лбу какой-то узор.

— Помни!

Кто смог бы забыть? Если понадобится, я всегда найду сюда дорогу.

Она положила руки мне на плечи.

— Наружу, — хрипло проговорила она. Я поддерживала ее, и мы двинулись к одному из выходов из зала. Там наши котти приподнялись, плюясь и ворча. Я замешкалась. У меня не было даже кинжала, чтобы защитить себя. Вонь, пробивающаяся из-за двери, становилась все сильнее с каждым моим вдохом. Крысы! Старые враги.

— Наружу. — Равинга высвободилась и, прежде чем я успела помешать ей, нырнула в ждущую темноту.

Я последовала за ней. Действительно крысы. Огоньки их глаз казались бесчисленными. Но они не бросились на нас. Они приближались медленно, но невыразимый страх быть сожранной заживо не оставлял меня. Мы остановились, прижавшись спиной к стене зала, пока они подбирались ближе.

Крысы начали верещать. Продолжая держаться спиной к стене, мы начали боком продвигаться вдоль нее, а они следовали за нами, не отставая. И тут, перекрыв их писк, прозвучал голос:

— Гости так просто не уходят, мудрая. Иди ко мне.

Оцепенение. Невидимые узы снова сковали нас. Я даже не пыталась сопротивляться, понимая, что мы можем идти только туда, куда желает обладатель голоса. Даже если бы мы были свободны, крысы отрезали нам путь к отступлению.

Перед нами была лестница. Нам пришлось повернуться спиной к злобному полчищу тварей, чтобы взобраться наверх. Цепляясь за шершавые от пыли перила, пока пальцы не свело судорогой, мы поднимались и поднимались, и я делала все, что могла, чтобы поддержать Равингу.

Сверху падал яркий свет. Равинга шла очень медленно. Я слышала рычание котти, но не видела их. Глаза стало жечь, и я заморгала. Мы поднялись на самый верх лестницы.

— Добро пожаловать, — раздался голос из света, превратившегося в ослепительное сияние.

Этот голос невозможно было забыть, услышав однажды. Мы снова стояли перед Куинзеллем.

Никто из нас не ответил ему. Но в мое тело словно вонзились могучие пальцы. Меня бросило вперед силой того, что поймало и удерживало меня. Наконец я увидела хозяина заброшенного города.

— А, игрушка лживой, — протянул он.

Щелчок пальцами, и по бокам от меня встали стражники — крысолюди. Они не прикасались ко мне, просто стояли в ожидании приказа.

Их хозяин заговорил — поток неразборчивых слов, которых я не понимала. Он рассмеялся.

— Не трать время, надеясь на побег. Мы обеспечим тебя другими поводами для размышлений, игрушка. Мы еще не дали нашим верным слугам самок. Настало время выполнить обещание.

Не думал ли он, что, услышав такие угрозы, я рухну на колени, вымаливая пощаду? Его рука скрылась где-то во внутреннем кармане его платья и вытащила оттуда амулет, отданный мне Равингой. Тот раскачивался на своей цепочке.

— Эти верные воины еще сохранили следы своей уничтоженной личности. — Он подошел ко мне, беспомощно стоявшей перед ним, и накинул цепочку мне на шею. Слабый запах еще оставался в амулете и, когда он коснулся моей кожи, снова усилился.

— Возьмите ее, — кивнул он крысолюдям. Я обнаружила, что даже речь отказала мне, когда они выполнили приказ. Меня схватили за руки с обеих сторон, оцепенение спало с моих ног. Они поволокли меня за собой, к тому, что планировал Куинзелль.

Алмазная королева знаком указала имперскому канцлеру на сиденье. По традиции эта чиновница клялась в верности только императору. И если, в случае смерти правителя, трон оставался пустым, именно она должна была устроить испытания, чтобы выбрать нового владыку. Теперь, когда все Внешние земли находились под двойной угрозой — нападений крыс и недостатка воды, — этот выбор должен быть сделан как можно скорее.

— Ваше величество, — говорила Гьяррибари, — стоит ли устраивать испытания в такое опасное время? Кто рискнет попытаться пройти их? Вы же читали донесения, которые приходят все чаще и все в большем количестве. Таким нападениям крыс мы не подвергались со времен Великой Тьмы. — Она порылась в кипе донесений, лежавших перед ней, выбрав одно. — Пруды Азенгира быстро пересыхают. Если министр Меккуи отдаст роковой приказ прямо сейчас…— Она не закончила, просто мрачно посмотрела на Юикалу. Через мгновение она продолжила: — Вчера некто Касска-ва-Клавду был арестован городской стражей, когда он ворвался в лавку Равинги, почтенной и весьма уважаемой мастерицы по изготовлению траурных кукол. Поскольку она отправилась в императорское путешествие и не вернулась, за лавкой присматривает Клаверель-ва-Мелора-Кура. Она сестра императора и женщина выдающейся репутации. Клавду буйствовал и требовал, чтобы некий важный секрет был открыто поведан всему городу.

— Не перебрал ли он старого вина?

— Сначала можно было подумать и так. Но когда его привели в караульное помещение, его словно подменили, он был в замешательстве и отрицал все случившееся. Был вызван лекарь, поскольку предположили, что он может страдать от какого-то повреждения в голове. Он был не в себе, клялся, что не может ничего вспомнить. Но Мелора-Кура, двое смотрителей лавки, пришедших ей на помощь, и первый стражник, заставший всю эту сцену, подтверждают эту историю.

— Старое вино, — ответила Юикала. — И как связан этот пьяный бред с проблемами, что грозят нам? Канцлер положила донесение и взяла другое.

— Почти в то же самое время, когда Клавду вторгся в лавку, случилось еще одно происшествие. Дом Вуроп находится под охраной с тех пор, как пришли известия, что его глава могла погибнуть во время бури. Кровного наследника Вуроп нет. Поскольку она была спутницей, имущество Дома перейдет престолу. В здание пытались проникнуть четверо мужчин. Слуга, попробовавший их остановить, был избит до потери сознания. Другой слуга смог ударить в тревожный мобиль. Когда прибежала стража, трое преступников уже проникли в подвалы здания…

Юикала стиснула руку в кулак.

— Их схватили и опознали?

— Двое были убиты — они оказали сопротивление. Слишком отчаянно для такого вторжения, поскольку они ничего не взяли. Но третьего и четвертого действительно схватили. Имя одного, пойманного в подвалах, — Ракуннан-ва-Рагер. Он сообщил, что выполнял некое поручение, а затем попытался проглотить вот это.

Она положила рядом с донесением небольшой овальный предмет размером с фалангу мизинца.

Королева уставилась на него. Она давно научилась контролировать свои чувства.

— Императорская печать… без сомнения, похищенная, Гьяррибари.

Но ее внимание все еще было сосредоточено на этой печати. Кончиками пальцев она перевернула ее. Символ, вырезанный на одной стороне, не повторялся на другой. Вместо этого там была изображена голова леопарда, явно имперского.

— Это печать Хабан-джи, — сказала королева. — Действительно императорская, но сейчас уже ничего