жидкость с корабля, но теперь он был значительно слабее. Я потихоньку потягивал её, в то время как мне хотелось пить огромными глотками, потом я протянул канистру Ииту, но он отказался.

– Прошлой ночью я имел возможность напиться, а моему телу не надо много влаги. В этом одно из его преимуществ. Но с пищей дела обстоят не так блестяще, если только… – его шея вытянулась во всю длину. Он пристально разглядывал двигавшееся в проёме существо. Я затрудняюсь определить, к какому виду оно принадлежало, кроме того, у меня не было времени разглядеть его хорошенько, прежде чем Иит прыгнул.

Так же стремительно атаковали свою жертву его кошачьи предки. Он пригнулся, пустил в ход зубы и вернулся ко мне, волоча за собой свисавшее из его пасти тело.

Оно было длинным и тонким и с каждой стороны имело по три ноги. Сверху донизу его покрывали роговые пластинки, а голова представляла собой круглый шарик с четырьмя перистыми антеннами. Иит перевернул его кверху светлым, разделённом на сегменты животом.

– Мясо, – заметил он.

В желудке у меня всё перевернулось. Я не разделял его вкусы и отрицательно мотнул головой.

– Мясо есть мясо, – Иит был недоволен моей привередливостью. – Оно питается растениями. Конечно, оно непохоже на известных тебе животных, но его мясо ничем не отличается от того, которое мы оба употребляем в пищу и благодаря которому живём.

– Ты его и ешь, – торопливо ответил я. Чем дольше я рассматривал состоящее из отдельных сегментов, похожее на насекомое существо, тем меньше мне хотелось разговаривать на эту тему. – Я лучше буду есть семена.

– Но их мало и надолго не хватит, – заметил Иит с убийственной логикой.

– Даже если их не хватит надолго, пока они есть, я ограничусь ими.

Я отвёл глаза и отполз немного в сторону. Иит ел очень красиво. Это качество он тоже унаследовал от своей матери. Но как ни изящно он ел, у меня не было желания при этом присутствовать.

Я заполз в отсек древнего коридора и почувствовал под собой какие-то выступы. Ощупав поверхность, я решил, что корабль лежит на боку, а это – дверь. Надо попытаться открыть замок, если только это действительно замок. Всегда есть шанс, что маленькое отверстие приведёт к большому. Возможно, нам даже удастся пройти мимо наших сторожей.

Наконец я почувствовал, как плита стала потихоньку поддаваться, и вдруг она отскочила со звоном. Я едва не упал еле успев схватиться за край квадратного отверстия. Но я не мог обследовать находившееся внизу помещение в темноте. Я снова пощёлкал фонариком, но безрезультатно и взглянул на лучи солнца, падавшие через пролом. Сюда они не доставали. Тут я заметил уцелевшие на потолке растения. Они тускло светились – всё же это было лучше, чем ничего.

Я прополз мимо поглощённого едой Иита. Проход в этом месте был настолько завален мусором, что я не мог встать во весь рост. Ушибленная нога затрудняла передвижение. Но мне удалось выдернуть из земли два крупных растения. Держа в каждой руке по цветку, я вернулся назад к двери.

Фосфоресцирующий свет и в самом деле был слишком слабым, но чем дольше я сидел, повернувшись спиной к солнцу и держа их над чёрным провалом, тем больше мои глаза привыкали к темноте, и мне удалось кое-что разглядеть.

В конце концов я связал длинные корни растений и, пользуясь ими как верёвкой, спустил шаровидные цветы в темноту. Открывавшееся мне помещение весьма напоминало каюту на покинутом корабле, если, конечно, сделать скидку на разрушения, которым оно подверглось. Здесь не было ничего, что могло бы нам пригодиться: ни в качестве оружия, ни в качестве орудия. Но, подняв наверх светящиеся шары растений, я понял, что с такой лампой можно забраться внутрь корабля. Чем темнее было там, где они находились, тем ярче они начинали светиться.

Взяв растения в обе руки, я отправился на разведку. Иит сказал, что он нашёл только два выхода. Но сумел ли он полностью обследовать корабль? А вдруг есть ещё один люк, через который мы сможем выбраться из корабля?

Оставив свой импровизированный фонарь в открытых дверях каюты, я полез обратно к пролому с тем, чтобы осмотреть остальные растения. Они, если судить по их стеблям и листьям, были несколько различных видов. Одно из них с длинными тонкими перистыми листьями имело похожую на луковицы сердцевину, которая особенно хорошо светилась. Я нашёл четыре таких растения. У них были тонкие ломкие стебли. Я связал их вместе за листья и понёс так, как обычно носят букет из хрупких нежных цветов.

Иит уже покончил с едой, и я нашёл его около фонаря. Он вытирал усы и мордочку рукой-лапой, по кошачьи вылизывая себя.

– Коридор внизу раздваивается. В каком направлении пойдём? – спросил он, очевидно, собираясь принять участие в экспедиции.

– Возможно, там есть ещё один люк…

– В каждом корабле есть несколько люков, – безапелляционно заявил он. – Направо или прямо?

– Прямо, – ответил я, сделав мгновенный выбор. Я не имел ни малейшего представления, сколько времени будет светить мой фонарь, и мне вовсе не хотелось блуждать по лабиринту коридора.

Но едва мы дошли до развилки, о которой упоминал Иит, как он внезапно зашипел, зафыркал, его хлыстообразный хвост вытянулся вверх, спина выгнулась, и он превратился в своеобразную карикатуру на кошку.

На стене появился светящийся след. Сперва он проходил возле моей лодыжки, но поднимался всё выше, пока не протянулся полосой на уровне плеча. Я его не трогал. В нём было что-то невероятно отталкивающее. Казалось, взяли слизь, окружавшую умирающее озеро или лужу, и провели след, причём сделали это специально, чтобы отпугнуть нас.

– Что это? – Я настолько привык полагаться на Иита, что задал вопрос совершенно автоматически.

– Не знаю, но лучше его не трогать. Он живёт в темноте. – Таким испуганным я его никогда не видел.

– Ты, по-видимому, уже был здесь, иначе откуда бы ты знал о боковом проходе. Ты видел этот след раньше?

– Нет, – резко ответил Иит. – Он мне не нравится.

Мне он тоже не нравился. И чем дольше я изучал липкий, вызывающий омерзение след, то, как он поднимался вверх по стене… Оставившее его существо теперь, очевидно, висело над нашими головами, выжидая… Моё воображение заработало. Я понял, что, только попав в совершенно безвыходное положение, я отважусь продолжить путь в темноте, в которой скрываются подобные ужасы.

Я повернул назад, и мне было всё равно, прочитает ли Иит мои мысли и поймёт, какой страх двигал мной или нет. Но, похоже, его это не интересовало. Охваченный ужасом, он помчался за мной следом.

Наше поспешное бегство само по себе было так противоестественно, что очутившись у пролома, я обескуражено остановился. Я не понимал, как след может вывести человека из равновесия. Иит перехватил мою мысль и ответил:

– Возможно, тот, кто оставил эти следы, использует страх в качестве оружия. Или он настолько чужд нам, что вызывает ужас. Во многих мирах встречаются твари, которые не могут контактировать с другими видами, как бы доброжелательно те не были настроены. Однако я не хотел бы очутиться там, где он рыскает.

Лёжа на животе, я подполз к краю пролома, толкая перед собой, несмотря на испытываемое отвращение, маленький щит из гниющих растений. Воздух был пронизан солнечным светом. Я с тоской выглянул наружу. Представители моего вида ведут дневной образ жизни и не переносят тёмные норы и ночной мрак. Бросив быстрый взгляд вниз, я понял, что мы находимся невысоко над землёй, покрытой лохматыми пятнами жёлтой травы. В просветах между ними виднелась стекловидная поверхность, которая, вероятно, осталась на выжженных ракетными соплами участках; судя по всему, здесь раньше располагался