перебралось к следующей. Я наблюдал за ним с некоторой тревогой.

То, что я разговаривал с ним, не мешало мне считать своего спутника животным. Без всякого сомнения он был отпрыском Валькирии, хотя по-прежнему оставалось непонятным, кто его отец. Я и раньше слышал о животных-мутантах, способных общаться с людьми. Но теперь стало ясно: кем бы ни было это существо, оно гораздо умнее, чем я решил вначале.

– Кто ты такой? – спросил я его, и мой голос прозвучал в маленькой каюте слишком громко.

Возможно следовало спросить:

– Что ты такое?

Он замер с вытянутой лапкой и, изогнув длинную шею, взглянул на меня. Тут только мне пришло в голову, что когда я очнулся от притока воздуха, на мне уже не было шлема. Я определённо не снимал его, до того как потерял сознание, значит…

– Иит.

Одно единственное слово с непривычным звуком, если только в произнесённом мысленно слове можно выделить звуки.

– Иит, – повторил я вслух. – Что ты имеешь в виду? Ты – Иит, как я – Мэрдок Джорн, или Иит, как я – человек?

– Я – Иит, я сам, я… – он не удосужился ответить на мой вопрос, даже если и понял, о чём я его спрашиваю.

– Я – Иит, вернувшийся…

– Вернувшийся? Как? Откуда?

Он опустился в гамак, который так сильно закачался под его лёгким тельцем, что ему пришлось вцепиться в сетку, чтобы не упасть.

– Вернувшийся в тело, – произнёс он, как нечто само собой разумеющееся. – Животное дало мне тело, другое, но вполне сносное. Хотя, возможно, его и не мешало бы несколько изменить. Но, при соответствующем питании, это и так произойдёт, когда наступит время.

– Значит ты один из аборигенов, один из тех, кого мы не смогли найти, и благодаря тому, что Валькирия проглотила то зерно, ты… – В моей голове возникали самые невероятные предположения.

– Тот мир не был домом, – ответил Иит так резко, словно был обижен этим предположением. – Там не было того, что могло бы сделать тело для Иита. Пришлось ждать, пока не открылась дверь, пока не возникла подходящая оболочка. То млекопитающее с корабля имело всё, что мне было нужно, поэтому оно заметило зерно и приняло в себя то, из чего снова мог родиться Иит.

– Родиться снова – но как?

– Из анабиоза. – Он начал проявлять раздражение. – Для нас сейчас гораздо важнее выжить.

– Выходит я нужен тебе? – Зачем он заставил меня бежать с «Вестриса», спас меня в шлюпке, стащив шлем с моей головы? Может быть, я ему нужен.

– Да, мы нужны друг другу. Разные формы жизни, объединяясь, иногда могут достичь большего, чем по отдельности, – заметил Иит. – Я получил тело, у которого есть свои преимущества, но у него нет той силы и роста, которые есть у тебя. С другой стороны, то, что дано мне, может помочь тебе в борьбе за жизнь.

– А это содружество – у него есть какая-нибудь цель в будущем?

– Это ещё предстоит узнать. Пока нам надо думать о том, как выжить, вот что сейчас важнее всего.

– Ты прав. Что ты ищешь?

– Еду и питьё, предназначавшиеся для подкрепления тех, кому придётся воспользоваться этим маленьким кораблём, ты же сам предположил, что они, вероятно, лежат именно здесь.

– Да, если они никуда не делись и не рассыпались в прах, и если мы сможем воспользоваться ими без риска отравиться. – Однако я приподнялся в гамаке и стал следить за тем, как Иит открывает лапой следующий шкафчик.

В нём были две канистры, закреплённые противоударными ремнями. И хоть Иит вступил с ними в упорную борьбу, ему не удалось достать ни одну из них. Ноги меня не держали, но я всё же дотащился до соседнего гамака и ухитрился сорвать ближайшую канистру с крючков, на которых она висела.

Она сужалась кверху. Я зажал её между коленями и при помощи одного из инструментов, висевших у меня на поясе, открыл её. Внутри плеснулась жидкость. Я принюхался; при мысли о том, что возможно, мне повезло и это – вода, у меня снова пересохло во рту. В полужидком пайке НЗ содержалась влага, но её было недостаточно для того, чтобы утолить жажду.

Запах был резким, но не противным. Это могло быть питьё, топливо, всё что угодно. Снова риск, сколько раз я… мы уже рисковали с тех пор, как покинули «Вестрис».

– Как ты считаешь, это питьё или топливо? – спросил я Иита, держа канистру так, чтобы он, она или оно могло в свою очередь понюхать её.

– Питьё, – был его решительный ответ.

– Откуда ты это знаешь?

– Неужели ты думаешь, я говорю так только потому, что мне этого хочется? Нет. Моё тело способно само определить ядовитые вещества. – Это – полезно, выпей и сам убедишься.

Он отдал приказание властным тоном, и я забыл, что оно исходило от крошечного, покрытого шерстью существа неизвестного вида. Я поднёс горлышко к губам и набрал полный рот жидкости, такой кислой, что едва не опрокинул канистру. Вино это вещество не напоминало, но и водой, безусловно, не было. Однако, когда я невольно проглотил его, то почувствовал прохладу в горле, и во рту стало свежо, словно я хлебнул из холодного ручья. Я отпил ещё и передал контейнер Ииту, поддерживая его, пока он сосал. Итак, у нас была необходимая нам влага. С едой нам не повезло. В соседнем шкафчике мы нашли засохшие жёсткие брикеты розоватого цвета. Иит заявил, что они ядовиты. Если это и был неприкосновенный запас, сохранившийся на шлюпке, то он предназначался не для нас.

Иит обнаружил несколько странных на вид инструментов и ещё один набор оружия; вот и всё, если не считать ящика, стоявшего в последнем шкафчике, на нём было несколько циферблатов, а из отверстия на задней стенки выдвигались два стержня, при этом между ними появлялось тонкое полотно, которое растягиваясь, превращалось в плёнку. Я решил, что это средство связи, предназначавшееся для того, чтобы подать сигнал бедствия, как только спасательная шлюпка совершит посадку. Но те, кто мог его услышать, давно исчезли из этой части Галактики.

Когда представители моего вида начали осваивать космос, выяснилось, что они не первыми вышли на звёздные дороги. Другие расы тоже путешествовали в космосе, их империи и конфедерации, состоявшие из многих миров, достигли расцвета и пришли в упадок задолго до того, как мы освоили огонь и колесо, научились добывать металлы, изготовили плуг и меч. Время от времени мы обнаруживаем их следы и ведём оживлённую торговлю найденными при этом древностями. Закатане, если я не ошибаюсь, собрали археологические находки, свидетельствующие о существовании, по крайней мере, трёх таких империй или союзов, исчезнувших задолго до того, как мы впервые появились в космосе; а закатане самый древний народ из тех, о ком мы узнали из первых рук: их письменным источникам уже более двух миллионов планетарных лет! Они существуют очень долго и превыше всего ценят знания.

Если мы по счастливой случайности приземлимся на обитаемой планете, то даже эту спасательную шлюпку можно будет продать так выгодно, что я смогу начать торговлю драгоценностями. Но на это я даже не надеялся. Я бы с радостью согласился приземлиться где угодно, лишь бы там были воздух, пригодный для дыхания, а также вода и пища в количествах, достаточных для поддержания жизни.

На спасательной шлюпке не было хронометра. Я спал, Иит тоже. Ели мы очень экономно, только тогда, когда не могли больше противиться потребности организма, пили жидкость, доставшуюся нам от исчезнувшего экипажа. Я попытался поговорить с Иитом, но он свернулся клубочком и упрямо молчал. Я говорю «он», потому что привык думать о нём, как о существе мужского пола. Правда, он ни разу не подтвердил моего предположения, но зато и не пытался его опровергнуть.

У нас оставалось всего полтубы с едой, когда белая лампочка на приборной доске, светившаяся так ровно, что я перестал обращать на неё внимание, вспыхнула жёлтым светом и раздался сигнал тревоги. Я обрадовался (или испугался?), решив, что мы идём на посадку. Откинувшись в гамаке и прижав к себе Иита, я подумал, что это древнее судно и истощёнными запасами энергии вполне может разбиться при