— Обязательно приду пить с вами чай. Мне нужно для отдыха не больше часа, а сейчас всего лишь три часа, — успокоила ее Кристина, чтобы вернуть девушке хорошее настроение.

Она поспешно ушла в свою комнату и только тут поняла, что дело не в физической усталости. Ей просто нужно было побыть одной и подумать. Трудно примириться с мыслью, что, если бы не то падение на лестнице, о котором рассказала Лаура, у нее мог быть сейчас ребенок от Риккардо! Всего несколько месяцев оставалось до рождения малыша. Кристина почему-то была уверена, что погибший ребенок был мальчиком. Наверняка Риккардо мог бы точно сказать ей, кого она потеряла, дочь или сына. Но какие-то соображения мешали ему рассказать ей об этом и многом другом, о чем ей хотелось бы узнать. Бесчисленные «почему» вертелись в ее голове, когда послышался негромкий стук в дверь. Наверное, Лаура, с облегчением подумала Кристина. Можно попытаться узнать от нее что-нибудь еще, решила Кристина и поторопилась открыть дверь. В коридоре стоял Риккардо.

— Я пришел извиниться, — неожиданно мягко сказал он. — Мне следовало предупредить Лауру, что лучше промолчать, чем доставлять тебе ненужные страдания. Виноват я, не она. Надеюсь, неожиданная новость не причинила тебе особого вреда.

Кристина молчала, стараясь не выдать своих чувств. Одновременно ей в голову пришла мысль, что от гибели наверняка долгожданного ребенка пострадала не она одна, пострадал и отец. А потом на его долю выпало еще одно страдание: любимая жена сбежала с каким-то альфонсом!

— Тебе в то время тоже пришлось нелегко, — тихо сказала она.

— Я беспокоился за тебя, — последовал лаконичный ответ.

— Мы пытались завести другого ребенка? — задала Кристина один из своих многочисленных вопросов.

— Нет. Прошло слишком мало времени. Тебе нужно было физически окрепнуть после тяжелого выкидыша, а мне… Впрочем, это уже неважно, — прервал он сам себя. — Прошлое изменить нельзя, следовательно, лучше забыть о нем.

— Что и случилось со мной, не так ли? — с нервным смешком сказала Кристина. И, не дав ему ответить, заговорила совсем о другом, что тоже было очень важно для нее: — Ты поверил, что я вскоре после выкидыша завела любовную интрижку с Джино Пинкерле, но не показалось ли тебе странным, что Джизелла была единственной, кто подозревал об этом?

— Вероятно, вы хорошо скрывали свои встречи. По словам Джизеллы, она стала подозревать вас всего за несколько дней до твоего побега.

— А раньше она разве не пыталась предупредить тебя о такой возможности? — рискнула спросить Кристина.

— Точно не помню. Кажется, пыталась говорить о тебе недоброжелательно, но я пресекал ее попытки, считая их следствием ее предвзятого отношения к тебе. Джизелла действительно не одобряла мой выбор.

Ну, об этом ей уже было известно. Оставалось выяснить, каким образом им с Джино удавалось сохранить в секрете свою любовную связь. Если бы не имя Пинкерле в списке пассажиров рейса, которым собиралась лететь в Нью-Йорк она, можно было бы заподозрить Джизеллу во лжи, дабы дискредитировать ее в глазах Риккардо. Главное, это узнать, почему она вдруг решила покинуть дом своего мужа, если была с ним счастлива. Ответ на этот вопрос был известен только ей, и хранился он, как в сейфе, от которого потерян ключ, в заблокированной части ее памяти.

— Мне очень жаль, — тихо произнесла Кристина. — Понимаю, что словами здесь не поможешь, но пока это все, что я могу. Поверь, мне невыносимо думать, будто я своими руками разрушила наш союз. Единственное мое желание — соединить порванные нити, которые связали нас год назад в Венеции.

В темных глазах Риккардо вспыхнул огонь желания. Кристина не помнила, чтобы он так смотрел на нее, но сработал инстинкт, который заставил ее сделать шаг ему навстречу и оказаться в его объятиях.

На первый поцелуй она не ответила, второй поцелуй пробудил в ней ту таинственную силу, о присутствии которой она могла до сих пор только догадываться. Нестерпимое желание слиться с ним, раствориться в нем и наполниться им целиком завладело ею. Она обхватила его за шею, с жадностью вдыхая неповторимый мужской запах его родного тела, и прижалась к нему. Риккардо с легкостью поднял ее и понес на кровать. Его руки быстро развязали пояс халата и теперь бродили по ее трепетавшему от желания телу. Не прерывая поцелуя, он расстегнул рубашку и прижался к ее затвердевшим соскам. Кристина тихо застонала. Как давно ей хотелось ощутить на себе тяжесть его великолепного тела! Когда руки мужа стали ласкать ее вспухшие соски, у Кристины перехватило дыхание. Не знала она, что боль может доставлять такое наслаждение. Инстинкт руководил ею в тот момент, когда она раздвинула колени, чтобы принять Риккардо в свое лоно. Тем неожиданней для нее было резкое движение, которым он убрал руки с ее груди, отпрянул и встал с кровати.

— После чая мы сможем совершить совместную прогулку, — сказал он, глядя в сторону. — А сейчас у меня есть дела.

Кристина опомнилась не сразу. Звук захлопнувшейся двери привел ее в чувство. С трудом сев на кровати, она попыталась завязать пояс на халате, но дрожащие руки не слушались. Оставив пояс, она заплакала, спрятав лицо в ладонях. Она хотела его так сильно, а он оттолкнул ее. Можно, конечно, объяснить это тем, что призрак проклятого Джино Пинкерле еще маячил перед глазами Риккардо. Но никакое объяснение не могло утешить в тот момент Кристину. Выплакавшись, она вспомнила его слова о том, что их союз остается в силе, и взяла себя в руки.

За чайным столом Джизеллы не было. Карло сказал, что ее пригласила к себе подруга. Кристину отсутствие невестки только обрадовало. Правда, она приготовила для жены Карло несколько вопросов, ответов на которые в душе страшилась. Встречаться глазами с Риккардо ей не хотелось. В общем, чаепитие проходило в дружеской обстановке. Риккардо был необычайно словоохотлив, рассказывал в лицах о недавнем собрании членов правления корпорации, чем насмешил всех. Кристина впервые узнала, что ее муж умеет быть на удивление артистичным. Лаура радовалась, узнав, что Кристина и Риккардо после чая собираются на прогулку. Эта новость означала, что между ними налаживаются прежние отношения.

В машине Кристина рассказала Риккардо о приглашении Адрианы Каччини на предстоящее воскресенье.

— Такое проявление заботы со стороны друзей всегда приятно, — сказал Риккардо, искоса взглянув на Кристину. — Как ты относишься к ее приглашению?

— Немного нервничаю, — призналась она. — Хотя причин для этого вроде нет. Лаура заверила меня, что все пройдет хорошо. Надеюсь, никто из тех, кто там будет, не в курсе…

— Зачем ты оказалась в самолете? — уточнил Риккардо. — Нет, никто из них этого не знает и не узнает, полагаю. Если найдутся слишком любопытные, то зададут этот вопрос мне. А я придумаю, что им ответить.

— Ты мог бы сказать, что меня срочно вызвала в Нью-Йорк сестра, у которой возникли финансовые проблемы. — Кристина подумала, что, зная характер Аниты, такой вариант может и в самом деле возникнуть. Странно, почему до сих пор сестра не придумала, как завладеть — хотя бы частично — капиталом дяди Мэлкома? — Скажи, моя сестра присутствовала на нашей свадьбе?

— Нет. Ты пригласила ее по телефону, а потом сказала, что Анита прилететь так быстро не сможет.

— Может, у нее действительно финансовые проблемы, — забеспокоилась Кристина.

— Я сам оплачивал перелет и пребывание Сабины в Риме, — нехотя заметил Риккардо. — Отказ твоей сестры произвел неприятное впечатление.

Кристина промолчала, почувствовав себя виноватой. Ей вообще было свойственно испытывать чувство вины за то, в чем не было ее вины. Психиатры, кажется, называют это рефлексией.

Рим в лучах заходящего солнца показался ей совсем другим, нежели днем, более романтичным. Хотя, возможно, причина была в том, что рядом сидел самый желанный мужчина на свете. Риккардо много рассказывал ей о великом городе, в котором родился, в котором прошла вся его жизнь и жизнь предыдущих поколений семьи Мольтени, показал свои любимые места. На обратном пути они заехали в церковь, где их венчали год назад, И Риккардо показал ей современное здание своего офиса.

Кристина была благодарна ему за непринужденное общение во время прогулки. Больше всего ее порадовало, что Риккардо ни разу не задал ей мучительного для нее вопроса: вспоминает ли она хоть что-