Почти нежно Миск подхватил меня одной передней конечностью и снял с перекладины. Я оказался прижат к его груди.

– Так будет гораздо безопаснее, – сказал он и, по-моему, без всякой необходимости добавил: – И гораздо тише. – И вот, прочно держа меня, он прошел по потолку и задом спустился по стене.

Мы с мулами и Миском стояли на каменном полу у выхода из помещения.

Я сунул факел в узкую металлическую подставку, состоящую из двух колец и пластинки под ними. Она была прикреплена к стене. Я заметил, что их несколько; они явно предназначались для факелов или аналогичных приспособлений.

Я повернулся к царю-жрецу.

– Ты должен где-нибудь спрятаться, – сказал я.

– Да, – подхватил Мул-Ал-Ка, – найди тайник и оставайся в нем, а потом, может быть, Сарм предастся радостям золотого жука, и ты сможешь безопасно выйти.

– Мы будем приносить тебе пищу и воду, – предложил Мул-Ба-Та.

– Вы очень добры, – ответил Миск, глядя на нас сверху вниз, – но, конечно, это невозможно.

Два мула в страхе отступили от него.

– Почему? – спросил я в замешательстве.

Миск гордо распрямился, в свои почти восемнадцать футов, только голову слегка отклонил от вертикали и уставился на нас антеннами. За последние несколько недель я привык к тому, что это означает мягкий выговор.

– Сейчас праздник Толы, – сказал он.

– Ну и что? – спросил я.

– Я должен дать гур Матери, – объяснил Миск.

– Тебя обнаружат и убьют, – сказал я. – Сарм, как только узнает, что ты жив, тут же тебя уничтожит.

– Естественно, – сказал Миск.

– Тогда почему ты не прячешься?

– Не будь глуп, – ответил Миск, – сейчас праздник Толы, и я должен дать Матери гур.

Я понял, что спорить не о чем, но решение Миска опечалило меня.

– Прости, – сказал я.

– Печально было бы, – заметил Миск, – если бы я не смог дать гур Матери, и эта мысль чрезвычайно расстраивала меня все эти дни, когда я держал гур. Но теперь благодаря тебе я смогу дать гур Матери и потому я у тебя в долгу, пока не буду убит Сармом или не предамся радостям золотого жука.

Он легко коснулся моих плеч антеннами, потом поднял антенны, а я поднял руки и коснулся ладонями концов его отростков. Мы снова, так сказать, соприкоснулись антеннами.

Затем Миск протянул антенны к мулам, но они отшатнулись.

– Нет, – сказал Мул-Ал-Ка, – мы всего лишь мулы.

– Пусть будет роевая правда между царем-жрецом и двумя мулами, – сказал Миск.

– Не может быть роевой правды между царем-жрецом и мулами, – ответил Мул-Ба-Та.

– Ну, тогда между царем-жрецом и двумя людьми, – сказал Миск.

Медленно, со страхом Мул-Ал-Ка и Мул-Ба-Та подняли руки, и Миск коснулся их ладоней антеннами.

– Я умру за тебя, – сказал Мул-Ал-Ка.

– И я, – подхватил Мул-Ба-Та.

– Нет, – ответил Миск, – вы должны спрятаться и постараться выжить.

Мулы посмотрели на меня, я кивнул:

– Да, спрячьтесь и учите остальных, что вы люди.

– А чему нам их учить? – спросил Мул-Ал-Ка.

– Быть людьми.

– А что значит быть людьми? – умоляюще спросил Мул-Ба-Та. – Ты нам так и не сказал.

– Это вы должны решить сами. Сами решите, что такое быть человеком.

– То же самое с царями-жрецами, – сказал Миск.

– Мы пойдем с тобой, Тарл Кабот, – сказал Мул-Ал-Ка, – и будем сражаться с золотым жуком.

– Что это значит? – спросил Миск.

– Девушка Вика из Трева в туннелях золотого жука, – объяснил я. – Я иду ее спасать.

– Ты опоздаешь, – ответил Миск, – потому что уже время откладывания яиц.

– А это что значит?