– А другой? – спросил я.

– Он тоже представляет известный интерес, это тоже результат профессионального каприза Куска, одного из величайших ученых роя.

– Он тоже синтезирован?

– Нет, – сказал Сарм, – это результат воздействия на наследственность, искусственного контроля и изменения молекулярного кода наследственности в гаметах.

Я начал потеть.

– Один из интересных аспектов этой работы – их сходство, – продолжал Сарм.

Я не мог отличить этих двух человек – если их можно назвать людьми – друг от друга.

– Вот свидетельство подлинного искусства, – сказал Сарм.

– Куск – один из величайших в рое, – подхватил Миск.

– А который из этих рабов синтезирован? – спросил я.

– А ты можешь определить? – Это опять Сарм.

– Нет.

Антенны Сарма задрожали и обвились друг вокруг друга. Он трясся, и я теперь знал, что это проявление веселья.

– Я тебе не скажу, – заявил он.

– Уже поздно, – заметил Миск, – а мэток, если он останется в рое, должен быть обработан.

– Да, – согласился Сарм, но ему, видно, не хотелось кончить насмехаться. Он указал длинной передней конечностью на двух мулов. – Поражайся их виду, мэток, – сказал он, – потому что они – результат работы царей-жрецов и самые совершенные образцы твоей расы.

Я в это время думал о словах Миска насчет «обработки», но Сарм меня раздражал. Раздражали и эти два серьезных красивых парня, которые с такой готовностью низкопоклонствовали перед помостом.

– Как это? – спросил я.

– Разве это не очевидно? – удивился Сарм.

– Нет.

– Они создавались симметрично, – объяснил Сарм. – Больше того, они умны, сильны и здоровы. – Сарм как будто ждал моего ответа, но я не ответил. – И они живут на грибах и воде и моются двенадцать раз за день.

Я рассмеялся.

– Клянусь царями-жрецами! – богохульная горянская клятва сама выскользнула у меня, она не очень соответствовала моему положению. Но царей-жрецов она не обеспокоила, хотя у любого члена касты посвященных вызвала бы слезы гнева.

– Почему ты сворачиваешь свои антенны? – спросил Сарм.

– Их ты называешь совершенными человеческими существами? – Я рукой указал на рабов.

– Конечно, – ответил Сарм.

– Конечно, – подхватил Миск.

– Совершенные рабы! – выпалил я.

– Наиболее совершенные человеческие существа, конечно, должны быть совершенными рабами, – сказал Сарм.

– Совершенные человеческие существа свободны, – возразил я.

В глазах рабов появилось выражение удивления.

– У них нет желания быть свободными, – заявил Миск. Он обратился к рабам: – Какова ваша величайшая радость, мулы?

– Быть рабами царей-жрецов, – ответили они.

– Видишь?

– Да, – согласился я. – Вижу, что они не люди.

Антенны Сарма гневно дернулись.

– А почему бы вашему Каску не синтезировать царя-жреца? – бросил я вызов.

Сарм, казалось, дрожит от гнева. Из его конечностей выскочили лезвия.

Миск не шевельнулся.

– Это было бы аморально, – сказал он.

Сарм повернулся к Миску:

– Будет ли Мать возражать, если я сломаю руки и ноги мэтоку?

– Да, – ответил Миск.

– Будет ли Мать возражать, если у него будут повреждены другие органы?