— А-а, вот вы о чем! — воскликнул он.
— Именно! — ответил мистер Полли.
Рамбоулд почесал ухо коробкой с упакованными в солому банками для варенья.
— Так с этой же стороны дует ветер, — объяснил он. — Из-за чего поднимать шум?
— Никакого шума! — ответил мистер Полли. — Просто замечание. Мне не нравится смотреть на ваш зад, старина. Вот и все.
— Ничего не могу поделать. Я стою так, чтобы солома не летела в лицо, — сказал мистер Рамбоулд, все еще не совсем понимая, в чем дело.
— Но это элементарная невежливость!
— Распаковываю свои корзины, как хочу. Нельзя же, чтобы солома засоряла глаза!
— Но вовсе не обязательно распаковывать корзины так, как свинья ищет трюфели!
— Трюфели?
— Не обязательно выставлять свой зад, как свинья!
Мистер Рамбоулд стал наконец понимать, куда клонит сосед.
— Свинья! — потрясение повторил он. — Вы назвали меня свиньей?
— Не вас, а некоторую вашу часть, — поправил его мистер Полли.
— Послушайте! — закричал мистер Рамбоулд, внезапно приходя в ярость и возмущенно размахивая коробкой с банками для варенья. — Убирайтесь к себе в лавку! Я не хочу с вами скандалить и не хочу, чтобы вы скандалили со мной. Не знаю, какая муха укусила вас сегодня. Я мирный человек, никого не трогаю, трезвенник, и все такое! Понятно вам? Убирайтесь в свою лавку!
— Вы хотите сказать… Я вас вежливо попросил перестать распаковывать свои корзины, выставив зад в мою сторону.
— Обзывать человека свиньей — это, по-вашему, вежливо? Вы просто напились с утра пораньше, вот что. Убирайтесь к себе домой и оставьте меня в покое. Вы… вы просто не в себе…
— Вы хотите сказать…
Но, оценив вдруг солидные пропорции мистера Рамбоулда, мистер Полли осекся.
— Убирайтесь немедленно к себе домой и оставьте меня в покое! — кричал мистер Рамбоулд. — И не смейте больше обзывать меня свиньей. Слышите? Занимайтесь своими делами и не лезьте в чужие.
— Я подошел к вам и вежливо попросил…
— Вы пришли сюда, чтобы скандалить. Я не желаю с вами разговаривать. Понятно? И не хочу больше вас видеть! Понятно? У меня нет времени стоять здесь с вами и препираться! Понятно?
Минутная пауза. Враги оглядывают друг друга.
Мистеру Полли приходит в голову, что он, возможно, не совсем прав.
Мистер Рамбоулд, тяжело дыша, следует мимо мистера Полли к себе в лавку, неся под мышкой банки, а на его лице такое выражение, будто мистера Полли вовсе не существует на свете. Вскоре он возвращается, бросает презрительный взгляд и сторону своего врага и ныряет в корзину. Мистер Полли озадачен. Стоит ли дать хорошего тумака по солидному куполу, выросшему перед ним? А вдруг ему дадут ответного тумака?
Нет, не стоит!
Мистер Полли засовывает руки поглубже в карманы брюк и, что-то насвистывая, возвращается к дверям своей лавки с видом полнейшей невозмутимости. Стоя у двери и насвистывая песенку «Солдаты Харлеха», он все больше и больше склоняется к убеждению, что давать тумака Рамбоулду не стоит. Конечно, это было бы здорово и принесло бы некоторое удовлетворение. Но он все-таки решил воздержаться. По причинам, которые трудно объяснить, он просто не мог этого сделать. С задумчивым видом, неторопливо поправляя галстук, он вошел в дом. Спустя некоторое время подошел к окну и искоса взглянул на мистера Рамбоулда. Тот, по-прежнему выставив зад, распаковывал очередную корзину…
И с тех пор вот уже пятнадцать лет были прекращены с соседом всякие отношения. Мистер Полли затаил в себе ненависть.
Одно время казалось, будто мистер Рамбоулд на грани банкротства, но он пригласил к себе побеседовать всех своих кредиторов и с тех пор продолжал распаковывать свои корзины под носом у мистера Полли как ни в чем не бывало.
Хинкс, хозяин шорной лавки через два дома вверх по улице, был человек иного сорта. Хинкс был агрессор.
Спортивная душа, он любил клетчатые костюмы и узкие брюки, что непонятно почему, но обязательно свидетельствует о склонности человека к конному спорту. Сперва мистер Полли почувствовал симпатию к Хинксу, признав в нем человека с характером, зачастил в гостиницу «Провидение господне», куда его приглашал Хинкс; там они угощали друг дружку пивом, и мистер Полли старался изо всех сил скрыть свое полнейшее невежество по части лошадей, пока Хинкс не стал принуждать его играть в бильярд и заключать пари.
Тогда мистер Полли стал избегать Хинкса, а Хинкс стал всем говорить, что мистер Полли не мужчина, а тряпка.
Он, однако, не прекратил совсем знакомства с мистером Полли. Завидев его у дверей лавки, он всякий раз подходил к нему и заводил разговор о спорте, женщинах, кулачных боях и мужской гордости с видом такого превосходства, что очень скоро мистер Полли начинал чувствовать себя жалким подобием человека, стоящим на самой низшей ступени развития, почти что не мужчиной.
Он утешал себя тем, что, взяв в поверенные Распера, торговца скобяным товаром, придумывал прозвища для мистера Хинкса, высмеивал его манеру одеваться. Он называл Хинкса «карьеристом в клеточку» и «нешуточным шутом». Такие прозвища имеют обыкновение распространяться с быстротой молнии.
Однажды мистер Полли стоял, как всегда, у дверей своей лавки и скучал, как вдруг на улице появился Хинкс; он остановился и посмотрел на мистера Полли странным, не предвещающим ничего доброго взглядом.
Мистер Полли помахал рукой, изображая несколько запоздалое приветствие.
Мистер Хинкс сплюнул на землю и продолжал смотреть на мистера Полли. Потом, нахмурившись, как черная туча, подошел к мистеру Полли, остановился и проговорил сквозь зубы приглушенным тоном:
— До меня дошло, что ты своим грязным языком Треплешь мое имя.
Мистер Полли вдруг потерял присутствие духа.
— Ничего не знаю, — пролепетал он.
— Так ты ничего не знаешь, гнусная тварь? Зато я знаю. Слишком ты распустил свой грязный язык!
— Первый раз слышу, — отозвался мистер Полли.
— Он первый раз слышит, каналья! Будто и не он трепал своим длинным языком. Получишь от меня в глаз. Понял?
Мистер Хинкс холодно, но с неослабевающей решимостью следил за тем, какой эффект производят его слова. Потом опять сплюнул.
— Тебе понятно, что я говорю? — рявкнул он.
— Что-то я ничего такого не помню… — начал было мистер Полли.
— Он не помнит! Так я тебе напомню. Слишком стал забываться! А это ты видал?
И мистер Хинкс, бесцеремонно поднеся веснушчатый кулак необычных размеров и увесистости к самому лицу мистера Полли, чтобы тот получше разглядел его или понюхал, повертел им в разные стороны, слегка потряс и спрятал в карман, как будто хотел приберечь его для будущего употребления, а потом медленно и настороженно стал отступать и, резко повернувшись, ушел, прекратив с тех пор с мистером Полли всякие, даже чисто внешние приятельские отношения.
Мало-помалу мистер Полли перессорился со всеми своими соседями, поэтому пришел день, когда у него не осталось ни одного приятеля, и одиночество сделало невыносимым даже стояние у дверей. Лавочники вокруг него банкротились один за другим, появлялись новые лица, завязывались новые знакомства, но рано или поздно вспыхивала вражда, назревало неизбежное столкновение; оно было следствием того раздражения, которое постоянно испытывали все эти плохо питающиеся, живущие в скверных домах, умирающие от скуки, вечно недовольные люди. Одно сознание
