— Я очень огорчен, господа, — сказал кондуктор. — При других обстоятельствах я был бы готов оказать вам услугу. Но, помимо всего прочего, если вы не успели обменяться выстрелами здесь, кто вам мешает сделать это в пути?

— Это, пожалуй, не улыбается моему противнику! — сказал насмешливым тоном полковник Проктор.

— Напротив, мне это весьма улыбается, — возразил Филеас Фогг.

«Мы действительно в Америке! — подумал Паспарту. — Кондуктор поезда ведет себя как джентльмен из высшего общества!»

И он последовал за своим господином.

Оба противника и их секунданты во главе с кондуктором прошли через весь поезд в задний вагон, где находилось не больше десятка пассажиров. Кондуктор учтиво попросил их на несколько минут освободить вагон, чтобы дать возможность двум джентльменам урегулировать вопрос чести.

Еще бы! Пассажиры были счастливы оказать любезность этим джентльменам и тотчас же вышли на площадки.

Вагон длиною футов в пятьдесят был очень удобен для предстоящей дуэли. Оба противника могли свободно двигаться навстречу друг другу между скамейками и палить, сколько им вздумается. Никогда еще дуэль не была так просто обставлена. Мистер Фогг и полковник Проктор, вооруженные каждый двумя шестизарядными револьверами, вошли в вагон. Секунданты, оставшись снаружи, заперли двери. По первому свистку паровоза противники должны были открыть стрельбу… Затем две минуты спустя секунданты войдут в вагон и заберут то, что останется от обоих джентльменов.

В самом деле, что могло быть проще? Это было настолько просто, что Фикс и Паспарту чувствовали, как их сердца готовы разорваться от волнения.

Все ждали условленного свистка, как вдруг послышались дикие крики. Вслед за ними раздались выстрелы, но не из вагона, где должна была произойти дуэль. Стрельба началась где-то у паровоза и шла вдоль вагонов. Испуганные крики и стрельба доносились и изнутри состава.

Полковник Проктор и мистер Фогг с револьверами в руках тотчас же выскочили из вагона на площадку и бросились вперед, откуда слышалось больше всего выстрелов и криков.

Они поняли, что поезд атакован отрядом индейцев племени сиу.

Это был отнюдь не первый случай, когда воинственные индейцы нападали на поезда. По своему обыкновению, они, не ожидая остановки состава, вскакивали на подножки и врывались в вагоны, подобно тому, как цирковые наездники вскакивают на несущуюся галопом лошадь; число нападающих обычно не превышало сотни.

У индейцев были ружья. Путешественники, также почти все вооруженные, отвечали на ружейные выстрелы револьверной стрельбой. Прежде всего индейцы устремились к паровозу. Машинист и кочегар были оглушены ударами кастетов. Вождь племени сиу хотел было остановить поезд, но, не зная управления, повернул ручку регулятора в обратную сторону и подбавил пару, так что паровоз понесся вперед с ужасающей скоростью.

Тем временем индейцы наводнили вагоны; словно разъяренные обезьяны, они прыгали по крышам, врывались в двери и окна и вступали в рукопашную битву с пассажирами. Взломав багажный вагон, они разграбили его, выбросив на полотно все содержимое. Крики и стрельба не прекращались.

Путешественники мужественно оборонялись. Некоторые вагоны, будучи забаррикадированы, выдерживали осаду, словно настоящие подвижные форты, несущиеся со скоростью ста миль в час.

С самого начала нападения миссис Ауда вела себя очень храбро. С револьвером в руке она отважно защищалась и стреляла сквозь разбитые стекла, как только в окне показывалась голова индейца. Десятка два убитых наповал индейцев уже свалились на полотно, и колеса поезда давили нападавших, срывавшихся с площадок на рельсы, как червяков.

Несколько пассажиров, серьезно раненных пулями или оглушенных кастетами, лежало на скамейках вагонов.

С нападением надо было покончить. Борьба, длившаяся уже десять минут, неизбежно привела бы к победе индейцев, в случае если бы не удалось остановить поезд. Действительно, до станции форт Керней оставалось не больше двух миль. Там находился американский военный пост, но если бы форт был пройден, то вплоть до следующей станции индейцы оставались бы хозяевами поезда.

Рядом с мистером Фоггом дрался кондуктор; сраженный пулей, он, падая, крикнул:

— Мы погибли, если через пять минут поезд не остановится!

— Он остановится! — сказал Филеас Фогг, бросаясь к двери.

— Останьтесь, сударь, за это возьмусь я! — вскричал Паспарту.

Филеас Фогг не успел удержать храброго малого, который, открыв дверцу, незаметно для индейцев скользнул под вагон. Борьба продолжалась, над головой Паспарту свистели пули, но он с ловкостью и гибкостью бывшего гимнаста, цепляясь за цепи, буфера и рычаги тормозов, искусно пробирался под вагонами и, наконец, достиг головы поезда. Никто его не заметил, да и не мог заметить.

Повиснув на одной руке между багажным вагоном и тендером, он другой рукой сбросил предохранительные цепи; вследствие непрерывной тяги ему никак не удавалось снять соединительный крюк, пока, наконец, толчок паровоза не помог ему это сделать, после чего отцепленный поезд начал мало-помалу замедлять ход, тогда как локомотив с новой силой помчался вперед.

В силу инерции состав еще несколько минут продолжал двигаться, но пассажиры пустили в ход вагонные тормоза, и поезд, наконец, остановился меньше чем в ста шагах от станции Керней.

Солдаты форта, услышав стрельбу, поспешно выскочили навстречу поезду. Индейцы не стали ожидать их и разбежались прежде, чем поезд успел окончательно остановиться.

Когда путешественники произвели на перроне станции перекличку, оказалось, что не хватает нескольких человек и среди них отважного француза, которому все были обязаны своим спасением.