вентилем, пружинами и медной отделкой, но также и сетку, то есть большое количество верёвок и канатов, кольцо и якорь.

Оболочка оказалась в очень хорошем состоянии и повреждена была только в одном месте.

Это было богатство, в буквальном смысле слова свалившееся с неба.

— Правда, мистер Смит, — сказал моряк, — если мы когда-нибудь и решимся покинуть остров, то мы сделаем это не на шаре? С этими махинами никогда ничего нельзя знать заранее: эти воздушные корабли идут не туда, куда хочешь. Мы-то это хорошо знаем! Поверьте мне, куда лучше построить хорошее судёнышко, этак тонн на двадцать, и бы разрешите мне вырезать из этой оболочки бизань и фок. Остаток же мы употребим на одежду.

— Посмотрим, Пенкроф, посмотрим, — ответил инженер.

— А пока что надо найти, куда бы спрятать всё это добро, — сказал Наб.

Действительно, нечего было и думать тащить в Гранитный дворец такой тяжёлый груз ткани и канатов. В ожидании же, пока колонисты смогут привезти тележку для перевозки его, следовало как-нибудь обезопасить это сокровище от капризов первого же урагана.

Ценой больших усилий колонистам удалось оттащить находку к берегу и спрятать её в пещеру, куда не могли проникнуть ни ветер, ни дождь, ни волны.

— Нам нужен был шкаф, — сказал Пенкроф, — и шкаф нашёлся. Но так как он не запирается на ключ, следует скрыть входное отверстие в пещеру — не от двуногих, а от четвероногих воров.

К шести часам пополудни всё было приведено в порядок, и можно было продолжать путь. Маленькой бухте было дано название «порт Шара». По дороге к мысу Когтя Пенкроф разговаривал с инженером о различных работах, которые предстояло осуществить в ближайшее время. Прежде всего надо было перебросить мост через реку Благодарности, чтобы облегчить сообщение с южным берегом острова. После этого можно было бы погрузить оболочку шара на тележку, так как пирога не выдержала бы такой тяжести. Далее нужно было построить палубное судно, которое Пенкроф оснастит как шлюп и на котором можно будет предпринять путешествие вокруг острова, — и так далее, и так далее…

Ночь уже наступила, когда колонисты подошли к мысу Находки, к тому месту, где они нашли выброшенный на песок ящик. Этот участок уже был исследован ими и не хранил никаких следов крушения. Следовательно, не оставалось ничего другого, как согласиться с заключением Сайруса Смита о том, что корабль уже покинул остров.

От мыса Находки до Гранитного дворца было не больше четырёх миль. Колонисты быстро прошли это расстояние и около полуночи подошли к первому изгибу реки Благодарности.

Ширина реки в этом месте составляла около восьмидесяти футов, и пересечь её вплавь было бы нелегко. Но, как известно, Пенкроф взял на себя обязательство переправить колонистов на другой берег.

Все были утомлены до последнего предела длинным переходом и вознёй с воздушным шаром. Всем не терпелось поскорее добраться до Гранитного дворца, чтобы поужинать и лечь спать. Если бы мост через реку был уже построен, через четверть часа путники были бы уже дома.

Но моста ещё не было. А ночь была непроглядно чёрной.

Пенкроф готовился выполнить данное им остальным колонистам обещание. Для этого он решил срубить два дерева, из которых намеревался соорудить некое подобие плота.

Сайрус Смит и Гедеон Спилет в ожидании, пока их помощь понадобится моряку, уселись на берегу реки. Герберт, чтобы не заснуть, прогуливался по берегу.

Вдруг юноша подбежал к инженеру и, указывая на реку, воскликнул:

— Глядите, что это там плывёт по течению?

Пенкроф прервал свою работу и, всмотревшись в движущийся тёмный предмет на поверхности воды, сказал:

— Это лодка!

Присмотревшись, все действительно, к своему величайшему удивлению, увидели какую-то лодку, плывшую по течению.

— Эй, на лодке! — крикнул моряк по профессиональной привычке, не подумав о том, что, может быть, лучше было бы не выдавать своего присутствия.

Ответа не было. Лодка продолжала плыть по течению. Она была уже всего в десятке шагов от колонистов, когда моряк воскликнул:

— Да это ж наша пирога! Она сорвалась с привязи и плывёт по течению, надо прямо сказать — как нельзя более своевременно!

— Наша пирога?.. — прошептал инженер.

Пенкроф был прав. Это действительно была пирога колонистов, сорвавшаяся с привязи. Тихонько покачиваясь, она спускалась вниз по течению реки Благодарности. Нужно было тотчас же перехватить её, иначе она могла уплыть в море. Наб и Пенкроф стали ловить лодку длинными ветвями, наспех срубленными с деревьев.

Вскоре моряку удалось зацепить пирогу и подтащить её к берегу. Инженер первым вскочил в неё, схватил причальный канат и, осмотрев его, убедился, что он разорвался от трения о скалу.

— Знаете, — тихо сказал он журналисту, — это стечение обстоятельств иначе как…

— Странным, — подхватил тот, — не назовёшь!

Но странное или нет — стечение обстоятельств было счастливым для колонистов. Герберт, Пенкроф, Наб и журналист в свою очередь сели в пирогу. Трое первых не сомневались в том, что причальный канат перетёрся сам. Но и они не могли не удивляться тому, что пирога подплыла к берегу как раз в то время, когда колонисты находились там. Приплыви она четвертью часа раньше — никто её не перехватил бы, и она безвозвратно пропала бы в море.

Сделав несколько взмахов вёслами, колонисты переплыли реку и причалили к берегу у самого подножия Гранитного дворца. Вытащив лодку на песок, они пошли к лестнице.

Но вдруг Топ яростно залаял, а Наб, ощупью искавший в темноте первые ступеньки верёвочной лестницы, вскрикнул. Лестницы не было.

Сайрус Смит молча остановился. Его спутники обшарили всю стену, предполагая, что ветер отнёс в сторону лестницу, каким-нибудь образом оторвавшуюся от привязи. Но лестница не находилась. Проверить же, не забросил ли её сильный порыв ветра на верхнюю площадку, в этой кромешной тьме было невозможно.

— Если это шутка, — сурово сказал Пенкроф, — то она неудачна и несвоевременна. Возвратиться домой и не найти лестницы, чтобы подняться в свои комнаты!.. Такая шутка не может понравиться уставшим людям.

Наб заахал и застонал.

— Ведь ветра-то не было! — заметил Герберт.

— Мне начинает казаться, что на острове Линкольна происходят странные вещи! — воскликнул Пенкроф.

— Что же тут странного, Пенкроф? — возразил журналист. — Нет ничего проще. Кто-то забрался в дом во время нашего отсутствия, удобно расположился в нём и втянул лестницу.

— Но кто же это? — возмущённо спросил моряк.

— Тот самый охотник, который ранил дробинкой пекари, — ответил Гедеон Спилет. — Он логически должен существовать, иначе это последнее приключение было бы совершенно необъяснимым.

— Если там кто-то прячется, — с раздражением сказал Пенкроф, — я окликну его. Надеюсь, что он ответит мне.