из прутьев воздуходувную машину и небольшой запас продовольствия, который можно было пополнять по мере надобности на месте.

Они шли сквозь густую чащу леса Якамары, пересекая её по диагонали, с юго-востока на северо- запад. Колонистам пришлось попутно прокладывать себе дорогу. Впоследствии эта дорога постоянно служила им для прямого сообщения между плоскогорьем Дальнего вида и горой Франклина.

Уже известные им породы деревьев были представлены в этом лесу великолепными экземплярами. Но Герберт заметил и несколько новых деревьев, в частности драцену, которую Пенкроф, смеясь, тут же окрестил «самодовольным пореем». Действительно, несмотря на гигантский рост, драцена принадлежит к тому же семейству лилейных, что и лук, порей и спаржа. Варёные корневища драцены очень приятны на вкус; если их подвергнуть брожению, то из них можно получить отличный напиток. Колонисты сделали запас этих корней.

Дорога через лес была очень длинной. Ходьба отняла целый день. Но колонисты не жалели о потраченном времени, так как имели возможность наблюдать фауну и флору острова. Топ, преимущественно интересовавшийся фауной, носился по траве и забирался в кустарники, вспугивая тучи всякой дичи.

В пять часов пополудни Сайрус Смит решил сделать привал. Колонисты теперь находились у подножия почти отвесного восточного склона горы Франклина. В трёхстах-четырёхстах шагах от их стоянки протекал Красный ручей.

Лагерь был тотчас же разбит. Меньше чем в час на опушке леса вырос шалаш из ветвей, обвитых лианами и обмазанных глиной. Геологические изыскания были отложены до следующего дня. Наб приготовил ужин. Яркий костёр запылал у порога шалаша, и в восемь часов вечера все уснули здоровым сном.

На следующее утро, 21 апреля, Сайрус Смит в сопровождении Герберта отправился на поиски железной руды. Он нашёл залежи её почти на самой поверхности земли у истоков Красного ручья. Легкоплавкость породы, содержащей руду, позволяла извлечь из неё железо тем единственным способом, который был доступен колонистам, — восстановлением.

Инженер решил плавить руду не по каталонскому способу, а по его упрощённому варианту, применяемому крестьянами в глухих углах Корсики.

Действительно, каталонский способ требует устройства специальных печей и тиглей, в которых руда и уголь засыпаются чередующимися слоями и плавятся при высокой температуре. Но Сайрус Смит решил не строить специальной печи, а просто сложить правильным кубом перемежающиеся слои руды и угля и в середину куба нагнетать из мехов сильную струю воздуха.

Каменный уголь, так же как и руда, залегал на поверхности земли, и добыть его не представляло никакого труда.

Колонисты предварительно раздробили руду на мелкие куски и отделили от них посторонние примеси. Затем руда и уголь были размещены чередующимися слоями — слой руды на слое угля.

Теперь, после того как уголь будет зажжён и в куб станут нагнетать воздух мехами, под влиянием обильного притока кислорода воздуха уголь, сгорая, превратится в окись углерода, которая, воздействуя на руду окиси железа, отнимет у неё кислород и таким образом выделит из неё чистое железо.

Инженер распорядился установить возле куба мехи, снабжённые на конце трубой из огнеупорной глины.

Мехи приводились в движение простейшим механизмом, состоящим из рамы, через которую была переброшена верёвка из растительных волокон, и противовеса из камней.

Мехи нагнетали в куб мощную струю воздуха, повышающую температуру плавки и способствующую ускоренному протеканию химических процессов в руде[20].

Дело было нелёгкое. Но в конце концов плавка удалась, и результатом её была большая железная болванка с губчатой поверхностью. Теперь, чтобы отделить железо от расплавленной породы, надо было ковать болванку. У наших металлургов, конечно, не было молота. Но они были в таком же положении, в каком, вероятно, был первый в мире металлург, и поступили так же, как и он: первую болванку они превратили в молот и им стали ковать следующие, используя в качестве наковальни осколок гранитной скалы.

Полученный металл был груб на вид, но тем не менее это было настоящее железо, вполне годное к употреблению.

После долгих и утомительных трудов 25 апреля колонисты уже располагали порядочным количеством железных полос, из которых выковали множество необходимых им инструментов и орудий: ломы, щипцы, кирки, лопаты, клещи и т.д. Пенкроф и Наб во всеуслышание заявили, что никогда ещё не видели лучших.

Но колонисты не могли довольствоваться только этими инструментами. Для изготовления же других железо не годилось — нужна была сталь.

Сталь — это соединение железа с углеродом. Получают её либо из чугуна, отнимая у него лишний углерод, либо из железа, добавляя к нему недостающее количество углерода. Первый способ даёт натуральную, пудлинговую сталь, второй — томлёную.

Инженер, имея чистое железо, решил делать сталь вторым способом. Он добился этого, расплавив железо с растёртым в порошок углём в специальном огнеупорном тигле.

Пенкроф и Наб стали по указаниям инженера ковать получившуюся сталь. Прежде всего они сделали топоры. Раскалив их докрасна, они сразу окунули их в холодную воду. Благодаря этому топоры приобрели отличную закалку. Затем были изготовлены другие инструменты, грубые на вид, но годные к употреблению: рубанки, топорики, стальные полосы, из которых можно было сделать пилы, ножницы, наконечники для пик, молотки, гвозди и т.д.

Наконец 5 мая закончился первый металлургический период. Колонисты вернулись в Камин, готовые, если это понадобится, превратиться из кузнецов в рабочих любой другой специальности.

Наступило 6 мая — день, соответствующий 6 ноября в Северном полушарии.

Небо хмурилось уже несколько дней подряд. Следовало подумать о жилье на зиму. Однако было ещё не холодно.

Если бы на остров Линкольна попал стоградусный термометр Цельсия, столбик ртути держался бы, вероятно, в среднем на уровне 10—12° выше нуля.

Эта высокая средняя температура не удивляла колонистов, так как климатические условия острова Линкольна, расположенного между 35 и 40° широты, должны были соответствовать климатическим условиям Греции или Сицилии. Но, так же как в Греции и Сицилии, на острове Линкольна в разгаре зимы температура могла резко понизиться — возможны были даже снег и мороз.

К этому следовало подготовиться: дождливый сезон должен был начаться со дня на день, и на этом острове, затерявшемся среди необозримых просторов Тихого океана, бури и непогода должны были свирепствовать с такой же силой, как и в открытом океане.

Поэтому вопрос о подыскании более удобного жилища, чем Камин, требовал неотложного разрешения.

Разумеется, Пенкрофу не хотелось расставаться с их нынешним приютом, который он сам открыл и оборудовал, но и он понимал, что Камин ненадёжен и неудобен для жилья. Однажды океан уже вторгнулся в него, и вторично рисковать этим было бы неблагоразумно.

— Кроме того, — добавил Сайрус Смит, поставивший этот вопрос на обсуждение своих друзей, — нам необходимо принять меры предосторожности.

— Против кого? — перебил его журналист. — Ведь остров необитаем!