Все замолчали, оберегая его сон. Журналист посоветовал пока что приготовить носилки для переноски инженера в Камин. Наб, Пенкроф и Герберт вышли из грота и направились к высокому холму, увенчанному несколькими чахлыми деревьями.

По дороге моряк беспрерывно повторял:

— Остров или материк! Думать об этом, когда жизнь едва теплится! Что за человек!

Взобравшись на вершину холма, Пенкроф и его товарищи обломали самые толстые ветви морской сосны, затем смастерили из этих ветвей носилки; устланные травой и листьями, они представляли довольно удобное ложе.

Это отняло около сорока минут, и было уже десять часов утра, когда моряк, Герберт и Наб вернулись к инженеру, которого не покидал Гедеон Спилет.

Сайрус Смит очнулся только что от сна, или, вернее, забытья, в котором находился. Щёки его, до тех пор смертельно бледные, чуть порозовели. Он приподнялся, оглянулся вокруг, как будто спрашивая, где он находится.

— Можете ли вы выслушать меня, Сайрус, не утомляясь? — спросил журналист.

— Да, — ответил инженер.

— Мне кажется, — прервал их моряк, — что мистер Смит охотнее выслушает вас, если съест немного этого желе из глухаря. Кушайте, мистер Смит! — добавил он, протягивая инженеру подобие желе, к которому он прибавил теперь несколько кусочков глухаря.

Остатки жаркого были поделены между товарищами: все страдали от голода, и завтрак показался всем очень скудным.

— Ничего, — сказал моряк, — нас ждёт пища в Камине. Не мешает вам знать, мистер Смит, что там, на юге, у нас есть дом с комнатами, постелями, очагом, и в кухне несколько дюжин птичек, которых Герберт называет куруку. Ваши носилки готовы, и, как только вы немного окрепнете, мы перенесём вас в наше убежище.

— Спасибо, дружище! — отвечал инженер. — Ещё часок-другой, и мы сможем отправляться. Теперь рассказывайте, Спилет!

Журналист стал рассказывать инженеру о всех событиях, которые не могли быть ему известны: о последнем взлёте шара, о спуске на эту неведомую землю, кажущуюся пустынной, о находке Камина, о поисках инженера, о преданности Наба, о подвиге верного Топа и т.д.

— Но, — слабым голосом спросил Сайрус Смит, — разве не вы подобрали меня на берегу?

— Нет, — ответил журналист.

— И не вы доставили меня в этот грот?

— Нет.

— На каком расстоянии от рифов он находится?

— В полумиле примерно, — ответил Пенкроф. — Мы и сами поражались, что нашли вас в этом месте.

— В самом деле, как это странно! — сказал инженер, понемногу оживляясь и всё более заинтересовываясь подробностями.

— Но, — продолжал моряк, — вы нам не рассказали, что случилось с вами после того, как вы были смыты волной с воздушного шара.

Сайрус Смит мало что помнил. Волна оторвала его от аэростата. Сначала он погрузился на несколько футов в воду. Когда он выбрался на поверхность океана, он заметил какое-то живое существо рядом с собой. Это был Топ, бросившийся к нему на помощь. Подняв глаза, он не нашёл в небе шара: освободившись от его тяжести и тяжести Топа, аэростат умчался как стрела. Инженер увидел, что находится среди гневных волн, на расстоянии полумили от берега. Он попробовал бороться с волнами и энергично поплыл к берегу. Топ поддерживал его, вцепившись зубами в его одежду. Но стремительное течение подхватило его, понесло к северу, и после получасового сопротивления, выбившись из сил, он пошёл ко дну, увлекая за собой и Топа. Всего, что произошло потом, до той минуты, пока он не очнулся на руках у своих друзей, Сайрус Смит не помнил.

— Однако, — сказал Пенкроф, — несомненно, что вас выбросило на этот берег и что у вас хватило силы добраться до этой пещеры. Ведь Наб обнаружил следы ваших ног!

— Да, очевидно… — задумчиво ответил инженер. — А вы не видели следов других людей в этой местности?

— Ни одного, — сказал журналист. — Но если даже допустить, что неведомый спаситель, очутившийся как раз вовремя на месте, вытащил вас из воды и перенёс сюда, то почему он вас покинул?..

— Вы правы, Спилет! — согласился инженер. — Скажи, Наб, — продолжал он, обращаясь к своему слуге, — не ты ли… не было ли у тебя минуты затмения, во время которого… Нет, это чепуха!.. Сохранились ли эти следы?

— Да, хозяин, — ответил Наб. — У входа в грот, в месте, защищённом от дождя и ветра, виден отпечаток ноги на песке. Остальные следы уже, наверное, стёрты ветром и дождём.

— Пенкроф, — сказал Сайрус Смит, — будьте любезны, возьмите мои ботинки и посмотрите, совпадают ли они со следом?

Моряк исполнил просьбу инженера. В сопровождении Наба, указывавшего дорогу, он и Герберт пошли к месту, где сохранился след.

Тем временем Сайрус Смит говорил журналисту:

— Здесь произошло что-то трудно объяснимое.

— Действительно, необъяснимое, — согласился Гедеон Спилет.

— Не будем заниматься разрешением этой загадки сейчас, дорогой Спилет. Мы поговорим об этом позже!

Через минуту в грот вернулись моряк, Герберт и Наб. Не было никакого сомнения — ботинок инженера в точности совпадал со следом.

Итак, сам Сайрус Смит оставил эти следы!

— Всё понятно, — сказал инженер, — у меня были галлюцинации, которые я пытался приписать Набу. Очевидно, я шёл как лунатик, не сознавая, куда и зачем иду, и Топ, вытащивший меня из воды, руководствуясь инстинктом, привёл меня сюда… Топ! Иди сюда, собачка! Иди ко мне, Топ!

Великолепное животное подбежало к хозяину, громким лаем выражая свою преданность.

Все согласились, что другого объяснения событиям нельзя было придумать и что Топу принадлежала вся честь спасения Сайруса Смита.

Около полудня Пенкроф спросил инженера, выдержит ли он переноску. Вместо ответа Сайрус Смит с усилием встал на ноги.

Но тут же ему пришлось опереться на руку моряка, так как иначе он бы упал.

— Вот и отлично, — сказал Пенкроф. — Подать носилки господина инженера!

Наб принёс носилки. Поперечные ветви были устланы мхом и травами.

Уложив инженера, потерпевшие крушение вынесли его из грота.

Нужно было пройти восемь миль. Так как процессия по необходимости двигалась медленно и часто останавливалась, чтобы носильщики могли отдохнуть, путь до Камина отнял у них не меньше шести часов.

Ветер по-прежнему бушевал, но дождь прекратился. Лёжа на носилках, инженер внимательно осматривал местность. Он не разговаривал, но смотрел, не отрываясь, и рельеф местности с её неровностями, лесами и разнообразной растительностью запечатлевался в его памяти. Однако после двух часов пути усталость взяла верх, и он уснул.

В половине шестого маленький отряд подошёл к Камину. Все остановились. Носилки поставили на песок. Сайрус Смит крепко спал и не проснулся.

Пенкроф, к своему величайшему изумлению, заметил, что вчерашняя буря изменила облик местности. Произошли довольно значительные обвалы. Большие обломки скал лежали на берегу, и густой ковёр из морских трав и водорослей покрывал прибрежный песок. Очевидно было, что море хлынуло на берег и добралось до самого подножия гранитной стены.

У входа в Камин земля была изрыта яростным натиском волн.