камни.

Джип, используя преимущества полного привода, упорно катил и отрывался, отрывался. С левого заднего колеса уже сорвало изжеванную резину, но передние колеса тянули «фронтеру» вперед… Гурон матерился сквозь зубы и не решался стрелять, а джип уходил. Голый обод высекал искры из камня.

Джип преодолел горку и скрылся из вида.

– Упустим! – закричал Гурон. Инженер промолчал. «Мерс» забрался на горку, замер – внизу лежал неглубокий овраг. На дне, воткнувшись радиатором в камень, стояла «фронтера». Три дверцы автомобиля были распахнуты, а по противоположному склону бежали наверх трое мужчин.

– Холера! – сказал Инженер, бросил машину вперед. Подпрыгивая, скрежеща днищем по каменной осыпи, «мерседес» ринулся вниз. Когда до джипа осталось метров десять, Иван распахнул дверь, выкатился из машины. Стукая по камням раскрытой дверью, «мерседес» с ревом рванулся вверх по склону. Гурон с колена дал очередь по одной из человеческих фигурок наверху. Человек упал, но тут же вскочил и побежал.

Гурон осторожно подошел к джипу. Внутри клокотало, во рту было сухо, как после крутой пьянки… его очень беспокоило то, что Анфиса не выходит из машины… Он заглянул внутрь салона. Анфиса – бледная, как мел, но невредимая – сидела на заднем сиденье, смотрела огромными глазами.

– Коля, – произнесла она тихо. Гурон выдохнул и опустился на камни рядом с джипом, положил на землю «беретту». Сверху доносился рев «мерса».

– Коля, – сказала Анфиса. Он поднял голову… Анфиса была очень хороша в этом бордовом платье… только очень бледная. – Поцелуй меня, Коля.

Гурон поднялся, мгновенно ощутил боль в ноге – наверняка, вывих – и неловко влез в салон. Под ногами что-то хлюпало. Он посмотрел вниз и увидел кровь… много крови… Он похолодел, метнул взгляд на Анфису и только сейчас заметил, что правой рукой она держится за живот. Между пальцами сочится красное, липкое.

– Что? – закричал Гурон. – Что?

Он оторвал руку Анфисы от живота, но в первый момент не увидел ничего – красное на бордовом не очень бросается в глаза…

– Я говорила: не надо в Югославию, Коля… здесь – албанцы… Азиз здесь…

– Молчи, – сказал он, – молчи… все будет хорошо.

Она посмотрела огромными глазами, прошептала:

– Коля… Коля… поцелуй ме…

Гурон лихорадочно искал аптечку… Ему довелось видеть много раненых, и он уже знал, что аптечка ни к чему, но продолжал искать…

Гурон шел, спотыкаясь, нес женщину на руках. Он поднялся наверх, увидел «мерс». Машина стояла всего в сотне метров, из-под капота валил пар… Инженер стоял рядом. Ругался и стучал по крыше кулаком.

Лопаты у них не было. Они опустили тело в ямку и начали таскать камни… один… другой… третий… сотый… Они носили серые камни сербской земли и опускали их на тело русской женщины из древнего Пскова.

Потом Инженер опустился на колени и стал читать католическую молитву. Безбожник Гурон хотел было сказать, что Анфиса не католичка, но не сказал… он молча стоял рядом и слушал строгие слова, произносимые на латыни. Было очень тихо, ветер шевелил цветы…

– Мы поставим ей памятник, – сказал Инженер.

– Зачем ей памятник? – сказал Гурон.

– Мы поставим ей памятник, – сказал Инженер упрямо. – Что на нем написать?

Гурон промолчал. Инженер схватил его за плечи, развернул к себе, закричал:

– Что на нем написать?

– Напишите: жук жужжит в тростнике.

– Девочка, – сказала Бася. – Ай, девочка! Как же так? За что?

Гурон и Инженер сидели молча, смотрели в скатерть. Бася заплакала. Инженер сказал:

– Не плачь, Бася.

Бася плакала. Слезы текли по разбитому лицу.

– Не плачь, Бася, – повторил Инженер. Бася несколько раз кивнула, прикусила нижнюю губу и продолжала плакать. Инженер ударил кулаком по столу и третий раз сказал: не плачь, Барбара.

Бася встала, вышла в прихожую и вернулась, неся в руке сумочку бордового цвета.

– Вот, – сказала она. – Это сумочка Анфисы.

Гурон смотрел на изящную сумочку, не понимая, зачем она здесь… зачем она теперь? Для кого?

Бася поставила сумочку на стол, сказала:

– Откройте, Иван… там… подарок для вас.

– Подарок?

– Да. Анфиса хотела сделать вам подарок.

Гурон смотрел на сумочку… А жук в тростнике все жужжал, жужжал… А красное на бордовом не очень заметно… Гурон расстегнул застежку, открылся нежно-зеленый шелковый зев. Внутри лежала бордовая, похожая на человеческое сердце косметичка… носовой платок… и маленькая, обтянутая бархатом, коробочка… Гурон посмотрел на Басю. Бася кивнула… Гурон осторожно взял в руки коробочку… нажал на золотистую кнопочку сбоку. Раздался еле слышный щелчок, поднялась подпружиненная крышка… на черном бархате лежал золотой крестик.

– Поможешь мне найти их? – спросил Гурон.

– А чего их искать? – пожал плечами Инженер.

– Они убили мою женщину.

– Да я не в том смысле… я в смысле: искать-то их нечего – двое были «сурчинские», третий албанец – Азиз. Он женщинами торгует.

– Откуда знаешь? – быстро спросил Гурон. Они сидели в огромной квартире Инженера, пили… Выпили уже немало. Инженер запьянел, а Гурона хмель не брал вовсе.

– Откуда, откуда? Пока ты там, в овраге… ну, в общем, я покатался на «мерседесе»… пока не пропорол картер… покатался, погонялся за этими суками. Одного сшиб… того, которого ты ранил… – Инженер замолчал, прикуривая.

– Ну, – поторопил Гурон.

– Ну! Вот тебе и ну… задал я ему несколько вопросов. Он и раскололся: «сурчинские» они… парни с горячего асфальта. Но спутались с этим албанцем… с Азизом.

– Какие парни? – раздраженно спросил Гурон. – С какого-такого асфальта?

Инженер уронил сигарету на стол, небрежно смахнул ее на пол.

– С горячего, Ваня, с горячего… так здесь братву называют: парни с горячего асфальта… А я и сам такой же – ма-а-фиозо! Но! Но я не торгую женским телом и наркотой… Я хочу себя уважать! Ты понимаешь, холера? У-ва-жать!

Гурон досадливо сморщился, перебил:

– Погоди, пан Инженер, погоди…где теперь тот парень?

– Какой?

– Да тот, которого ты сшиб… подраненый.

– Э-э, пан Иван… он уже того, – Инженер показал пальцем наверх.

– Ясно, – сказал Гурон. – А как найти Азиза?

Инженер снял трубку с аппарата и сказал: айн момент! Сейчас распоряжусь.

Спустя час приехали двое – Миха и Шмайссер. Так, по крайней мере, их представил Инженер. О чем-то пошептались с Инженером. Потом Инженер подозвал Ивана, сказал:

– Они в Сурчине, в бильярдной… они часто там бывают. И сейчас там.

– Дай мне ствол и объясни, как добраться в этот самый Сурчин.

Инженер помолчал, потом сказал неожиданно трезвым голосом:

– Поехали.

«Опель-омега» мчался по ночной дороге, за рулем сидел Шмайссер. Рядом с ним Миха. Фары рассекали