сальности, садился на мотоциклы и ронял их, но больше всего неприятностей он принес Денису. Во время соревнования на повороте Денис слишком сильно разогнал мотоцикл и вылетел с дороги. И все бы ничего, но на обочине сидел совсем уже пьяненький Митя и увернуться от тяжелого «Соло» быстро не смог.

Денис же, в силу своего человеколюбия, решил не гробить фотографа, свернул, врезался в дерево и упал, помяв бак. День для него был испорчен.

— Я его убить готов! Это же столько работы теперь… — горячим шепотом говорил он Алексею. — Но если бы я не отвернул, я бы ему между ног проехал… Вот урод, что он все время под мотоциклы лезет?

В конце концов, Митя надоел всем, и Белецкий принял соломоново решение, — он просто отвез Митю домой. Пока они ехали в Ангарск, счастливый от водки Митя показывал всем встречным и поперечным водителям «факи» — тот самый знаменитый жест, когда мотоциклист показывает оппоненту средний палец. По-видимому, он решил, что он — тоже байкер, и ему позволено все. Когда Белецкий заметил это, его терпение лопнуло, и он что есть силы грохнул кулаком по шлему Мити. Тот трусливо затих и не шевелился до самого дома.

— Представляешь, я накатал на поляне двадцать километров, — подъехал ко мне возбужденный после соревнований Алексей. — Хотя где тут наездить-то их? Негде! А наездил! — его глаза блестели, волосы были взъерошены, он разрумянился от свежего воздуха и лесной прохлады. — Пиво будешь?

— Да ну его, холодно… Не хочу.

— Замерзла? Иди к костру.

— Пошли вместе.

Рядом с костром ребята из Слюдянки поставили палатку, кого-то туда уже отнесли за руки-за ноги. На бревне сидел трезвый, довольный Радик и счастливая, пьяненькая Марго.

— Ну че, все в порядке? — спросил Радик. — Как Денис? Дени-ис! Иди сюда. Не горюй, лучше выпей!

— Не буду, — грустно ответил издалека Денис. — Я домой поехал… — он завел мотоцикл.

— А, ладно… езжай… — Радик скривился.

Веселье на поляне стало постепенно замирать. Еще громко переговаривались крепко выпившие ребята из Слюдянки, и Радик поставил кипятиться на костер воду, еще вернулся Белецкий и привез с собой пива, еще громко смеялась раскрасневшаяся Марго, но уже стало как-то само собой ясно, что все уже позади. Изо рта шел пар, а от воды, стоило солнцу только чуть-чуть опуститься за макушки сосен, стал подниматься туман. Все как-то посерьезнели. Иркутяне засобирались в дорогу.

— Поедем?.. — Алексей высказал то, о чем я уже подумала. Как хорошо, что мы так одинаково чувствуем.

Я кивнула, и мы пошли к костру, собирать вещи. Впрочем, что мы могли собрать? И ложки, и чашки и даже солдатский котелок пришлось оставить.

— Ты не волнуйся, Лёха, заедешь завтра ко мне, заберешь, — сказал Радик.

Я уезжала со странным чувством, что все-таки как-то нехорошо вот так уезжать в город и ночевать в теплой квартире, а гостей, которые приехали по такому холоду за двести километров, оставлять ночевать в палатке. Хотя, с другой стороны, холодно им точно не будет… Вскоре я забыла об этом. Мы выехали на объездную, Алексей поддал газу, и «Урал» влетел на новый Китойский мост. Я оглянулась. За нами выстроилась маленькая колонна иркутян, догорал костер на берегу Китоя, яркой брусникой горело тонувшее во облаках солнце. Алексей включил поворотник и на развязке ушел вправо, я прощально махнула рукой. На виадуке я увидела, как раздавленная ягода солнца сверкнула в последний раз, и горизонт затянуло тяжелым туманом. Сезон закончился. …Еще одним событием в этом году стало для меня получение прав. Это произошло уже в самом конце сентября, ледяным и ветреным утром. Я без труда «отстрелялась» по вопросам, нервничая, кое-как сдала экзамен по вождению на автомобиле. Когда мы вернулись к управлению ГИБДД, там уже ждал Алексей со своим «Уралом».

— Пока инструктор занят, давай, попробуй вот здесь! — сказал он мне, показывая на стоянку напротив управления.

Я лихо развернулась, хотела начать «крутить», но Алексей вдруг подскочил ко мне с перекошенным лицом. Я тормознула.

— Что ты делаешь? Ну что ты делаешь! Ты что, совсем ничего не видишь?

Я вжала голову в плечи. Ничего я не видела, и что я сделала не так, тоже не поняла.

Алексей кинулся в сторону и стал тыкать пальцем в асфальт.

— Видишь, здесь мелкий гравий и здесь! И здесь! На нем навернуться, как… Легко!

Смотри, где едешь!

— Ты же сам сказал…

— Я же не думал, что тебя именно сюда понесет…

Я еле перевела дух. Блин, нельзя же так дергать меня, у меня и так руки трясутся…

Кроме меня, на категорию «А» в этот день сдавал еще молоденький мальчик, он приехал со своим другом на «Сове». Инструктор подвел нас всех к небольшой, огороженной металлическим заборчиком площадке.

— Вот здесь. Откатайте восьмерку, больше ничего не надо.

Первым поехал мальчишка. Старательно, медленно, почти теряя равновесие, он откатал положенную восьмерку. Инструктор кивнул и сделал у себя отметку. Настала моя очередь. Алексей завел «Соло». Вся на взводе, я села на тяжелый мотоцикл.

Еще никогда он не казался мне таким большим и неуклюжим. Чуть сильнее, чем нужно, дав газу, я буквально вылетела на площадку. Ограждение быстро приблизилось. Не зевать! Я наклонила «Урал» в стремительный поворот, еще поддала газу, потом скинула его, выпрямила мотоцикл и переложила его на другую сторону. Восьмерку, говоришь? Будет тебе инструктор, восьмерка! А теперь еще раз! Наверное, он никогда не видел, чтобы восьмерку крутили на «Урале» на таком пятачке, и поэтому после первой же фигуры скомандовал: «Хватит!», но я его не слышала, и только, когда «Хватит! Стоп!» закричал уже Алексей, опомнилась, резко осадила мотоцикл возле инструктора, который удивленно смотрел на меня и смеялся.

— Экзамен вы сдали! У меня тоже сестра на мотоцикле гоняет, да я и сам мотокроссом в свое время увлекался, даже чемпионом области был. Я вам дам совет, — сказал он, когда мы шли в управление, — всегда садитесь ближе к баку, коленями зажимайте бак, так лучше чувствуешь мотоцикл. И никогда ничего не бойтесь! Тогда не упадете.

После обеда я отстояла около часа возле двери экзаменационного кабинета, потом меня вызвали по фамилии, сфотографировали, тут же заламинировали права и выдали их мне на руки под роспись. Я совсем не запомнила, как вышла на крыльцо и даже как ехала домой тоже не помню. Я пришла, упала на тахту, уснула и проспала четыре часа. Вечером приехал Алексей.

Вообще-то, есть такое неписаное правило — в день получения права обмывать нельзя, иначе отберут «по пьянке». Но мы же люди непьющие! Что нам эти правила! И мы, на радостях, выпили вина. Белого. Кис-ло-го! И захмелели от двух бокалов, потому что ни я, ни он с самого утра ничего не ели… А еще мы захмелели друг от друга… И что было потом, я никому никогда не скажу. Незачем про это рассказывать…

…Не надо думать, что холодное время года успокоило нас, и мы впали в спячку. Мне каждую ночь снились мотоциклы, если я и преувеличиваю, то совсем немного. Я все время куда-то ехала, ехала… Песчаная, желтая дорога сменялась серой бетонкой, я видела какие-то мосты, сложные развязки, я месила грязь и глотала пыль, но просыпалась, по-прежнему, на своей старенькой, проваленной тахте. В один прекрасный момент я поняла, что байкер — это тот, которому наплевать на все, кроме мотоциклов. Неважно всё — работа, мытье посуды, одежда, в которой ты ходишь, если это, конечно, не байкерский прикид, даже любовь мужчины или женщины не так уж и важна, пока есть мотоциклы. Это поглощает всего тебя, без остатка, а если не поглощает, значит, ты не байкер. Точка.