Время от времени путников охватывали воспоминания о Земле; они видели перед собой своих друзей, членов «Пушечного клуба», и прежде всего самого дорогого их сердцу Дж. Т. Мастона.

В эту минуту почтенный секретарь, вероятно, занимал свой пост в Скалистых горах. О чём он думал, если гигантский окуляр его телескопа позволял ему наблюдать за снарядом? Он, несомненно, видел, как ядро скрылось за южным полюсом Луны, а теперь, вероятно, обнаружил, как оно заворачивает из-за северного полюса. Он решил, должно быть, что снаряд превратился в спутник Луны! Распространил ли Мастон эту новую сенсацию по всему свету? Как отнёсся он к столь неожиданной развязке их дерзкого предприятия?..

День прошёл без приключений. Наступила полночь. Начинался день 8 декабря. Ещё час — и точка равного притяжения будет достигнута. С какой скоростью летел сейчас снаряд? Вычислить это было невозможно. Но Барбикен не ошибался в расчётах. В час ночи скорость ядра должна была равняться нулю.

К тому же момент остановки снаряда в нейтральной точке должен был ознаменоваться характерным явлением: здесь находилась линия равновесия земного и лунного притяжения. В этом месте предметы не должны иметь веса. Этот интересный факт, так сильно поразивший Барбикена и его друзей в начале путешествия, должен был повториться и на обратном пути в соответствующих условиях. Именно в эту самую минуту и следовало действовать.

Коническая верхушка ядра уже заметно повернулась к лунному диску. При таком положении снаряда сила отдачи ракет бросит ядро прямо на Луну. Итак, всё благоприятствовало успеху задуманного друзьями плана. Если в нейтральной точке скорость снаряда дойдёт до нулевой, будет достаточно самого лёгкого толчка, чтобы вызвать падение снаряда на Луну.

— Без пяти минут час, — прошептал Николь.

— Всё в порядке, — ответил Ардан, поднося заготовленный фитиль к горящей газовой горелке.

— Подожди, — сказал Барбикен, посмотрев на хронометр.

В эту минуту вес почти не ощущался. Путешественники могли обнаружить полное исчезновение силы тяжести на самих себе. Если они ещё и не находились в мёртвой точке, то были где-то совсем рядом.

— Час! — сказал Барбикен.

Ардан поднёс зажженный фитиль к запальному шнуру, к которому были присоединены все ракеты. Из-за отсутствия воздуха детонации не последовало, но Барбикен увидел в окно пламя взрыва, которое очень скоро погасло.

Снаряд содрогнулся, и путешественников изрядно встряхнуло.

Трое друзей, безмолвные, еле переводя дыхание, напрягали всё своё зрение, весь слух. Среди полной тишины казалось, что слышно, как бьются их сердца.

— Ну что, падаем? — спросил, наконец, Мишель.

— Нет! — ответил Николь. — Дно снаряда не поворачивается к лунному диску…

В эту минуту Барбикен, стоявший у окна, обернулся к своим спутникам. Лицо его покрывала смертельная бледность, брови были нахмурены, губы стиснуты.

— Мы падаем, — сказал он.

— Наконец-то! На Луну? — вскричал Мишель.

— На Землю! — ответил Барбикен.

— Чёрт возьми! — воскликнул Мишель, но тут же философски добавил: — Ну что делать! Залезая в это ядро, мы ведь не очень-то рассчитывали выбраться из него целыми и невредимыми.

С этой минуты действительно началось стремительное падение снаряда на Землю. Благодаря некоторой скорости, всё ещё сохранявшейся снарядом, он успел пересечь нейтральную линию, прежде чем друзья зажгли ракеты, и поэтому взрыв их уже не мог изменить его направления.

Та же скорость, которая благоприятствовала снаряду при прохождении нейтральной линии по пути на Луну, увлекла его теперь за эту линию и на обратном пути. Законы физики требовали, чтобы, описывая эллиптическую орбиту, ядро снова прошло по раз уже пройденному пути.

И вот теперь снаряд летел на Землю, притом со всё возрастающей скоростью, вследствие непрерывно усиливающегося земного притяжения. Страшное падение с высоты 78 тысяч лье, которого уже ничто не в состоянии было ослабить! По законам баллистики снаряд должен был удариться о Землю со скоростью, равной его первоначальной скорости по вылете из колумбиады, то есть достигающей 16 тысяч метров в секунду.

Чтобы более наглядно представить себе эту цифру, вспомним, что согласно проведённым расчётам предмет, брошенный с одной из башен собора Парижской богоматери, высотой в 200 футов, упадёт на мостовую со скоростью 120 лье в час. Снаряд же должен был удариться о Землю со скоростью 57 600 лье в час.

— Мы погибли! — хладнокровно произнёс Николь.

— Ну что ж, — отозвался Барбикен в каком-то религиозном экстазе. — Это только ещё больше углубит наш опыт. Теперь уже сам Бог посвятит нас в тайны своего творения. На том свете наша душа уже не будет нуждаться для познания Вселенной ни в машинах, ни в приборах! Она сольётся воедино с вечной мудростью!

— И то верно, — ответил Мишель. — На «том свете» мы уж во всяком случае будем вознаграждены за неудачу с какой-то жалкой планетишкой, называемой Луной.

Барбикен с видом глубочайшей покорности судьбе скрестил руки на груди.

— Предаю судьбу свою на волю неба! — сказал он.

— Ну что, лейтенант, как идут работы?

— Полагаю, что дело подходит к концу, — ответил лейтенант Бронсфильд. — Но кто бы предположил, что у самой суши может быть такая глубина: всего в какой-нибудь сотне лье от американского берега.

— Действительно, здесь очень глубокая впадина, — сказал капитан Бломсбери. — В этом месте находится подводная долина, размытая течением Гумбольдта, которое омывает берега Америки вплоть до самого Магелланова пролива.

— Такие большие глубины затрудняют прокладку телеграфного кабеля. Плоское дно, по которому проложен американский кабель между Валенцией и Ньюфаундлендом, куда удобнее.

— Не спорю, Бронсфильд. А осмелюсь спросить, лейтенант, как обстоит дело в данную минуту?

— Сейчас у нас размотано уже двадцать одна тысяча футов троса, а ядро, которое тянет лот, ещё не коснулось дна, потому что иначе лот поднялся бы наверх сам собой.

— Остроумнейшая машина — этот снаряд Брука. С какой точностью позволяет он измерять глубины!

— Дно! — крикнул один из матросов, наблюдавший за работой.

Капитан и лейтенант направились к корме.

— Ну что, какова глубина? — спросил капитан.

— Двадцать одна тысяча семьсот шестьдесят два фута, — ответил лейтенант, записывая эту цифру в блокнот.

— Отлично, Бронсфильд! Я нанесу эти показания на карту. А теперь прикажите выбрать лот. С ним ещё будет возни на несколько часов. Тем временем механик распорядится развести пары, и, как только вы кончите, мы снимемся с якоря. Уже десять часов вечера, и я, с вашего позволения, отправляюсь спать.

— Спокойной ночи! — любезно ответил лейтенант.

Капитан «Сускеганны» — отличный человек и добрейший начальник — отправился в свою каюту, выпил грогу, осыпав буфетчика нескончаемыми похвалами, лёг на кровать, поблагодарив слугу за уменье стелить постель, и заснул сном праведника.