– Мне наши женщины не нравятся, – признался наконец северянин. – Они… У вас веселые попадаются, озорные, а наши – гордые, серьезные такие. Суровые. Лежит такая… будто бревно обледеневшее! Ты и так и сяк, стараешься, пыхтишь, красный уже весь, а она смотрит на тебя внимательно и хоть бы вздохнула. Навроде большая сосулька с тобой.

– Да уж… – протянул Хуго. – Наши бабы лучше.

Магический светляк над головой чара закачался, даже мигнул пару раз, когда они вступили в пещеру, к которой вывел коридор. Все это время он тянулся вниз, но наклон был небольшим – Хуго и не подозревал, что они спустились так глубоко. Высоченные своды пещеры терялись во тьме.

Тяжелая, пробитая в нескольких местах дверь лежала на каменном полу; на ней и вокруг валялись обломки лавок, наковальни, даже переносная печь – большой железный ящик на гнутых ножках, с распахнутой дверцей. Угли в ней погасли давным-давно. Перевернутая, она придавила чернокожее тело, угол пробил грудь мертвеца. Между обломками виднелись сломанные и целые стрелы, из лавки торчал топор. Хуго окинул внимательным взглядом все, что смог увидеть в свете волшебной льдинки, и заключил:

– Значит, так: карлы здесь заперлись, двери завалили тем, что под руку попалось, а черные на них из коридора перли. Наверное, там и другие входы есть, и тоже, думаю, с такими заграждениями у дверей. Черные двери ломали, рвались внутрь. Часть карл отбивалась, а часть села на эти ихние ковчеги и взлетела. Пошли, поглядим, чего здесь еще есть. Эй, уважаемый, ты поярче светить можешь?

Они перебрались через баррикаду и медленно пошли вдоль стены пещеры. На чара теперь жалко было смотреть: он оказался совсем не привычен к виду смерти, то и дело облизывал губы, кривился, когда взгляд ненароком падал на очередного мертвеца, то складывал руки на груди, то опускал их и принимался похлопывать себя по бедрам.

– Уважаемый! – окликнул Хуго. – Ярче сделай, говорю!

Чар остановился, зажмурил глаза. Шарик льда вспыхнул, так что Хуго с Торонканом отпрянули, затем немного угас, хотя сиял все равно сильнее, чем раньше, в коридоре. Свет, однако, стал неровным – то медленно разгорался, то тускнел. Наверное, распереживавшийся чар не мог теперь так же хорошо следить за своей магией.

Огромная пещера имела овальную форму, с одной стороны пол шел горизонтально, а дальше полого тянулся вниз. Когда льдинка разгоралась, свет выхватывал из тьмы наковальни и печи, длинные столы, станки диковинной формы. И тела карл. Множество тел.

Медленно спускаясь вдоль стены, все трое молчали, подавленные сумрачной торжественной тишиной этого места. Навстречу тянуло сквозняком: ровный поток прохладного воздуха шел из нижней части пещеры.

– А вот, глядите, дверь, – произнес Торонкан. Он сказал это негромко, но голос разнесся по пещере, отразился от сводов и вернулся в виде невнятного многоголосого бормотания, словно призраки убитых тихо загомонили, зашептались на своем наречии.

Хуго поежился и заглянул в раскрытую дверь. Шагнул внутрь и велел чару:

– Давай сюда, подсвети.

Там оказалась небольшая комната с проломом в задней стене. Внутри стояла лежанка со смятым одеялом, возле двери было оконце, под ним – стол. Невысоко над столом висело что-то продолговатое.

– А! – сказал Хуго и шагнул ближе, разглядывая предмет.

Надутая кишка какого-то животного, вроде большой колбаски, крепко затянутая бечевой на конце. То, что наполняло ее, потихоньку просачивалось наружу, и теперь кишка сморщилась. Но она все еще висела в воздухе, удерживая на себе палубу из дощечек, крошечный борт вдоль края, мачту-щепку…

– Ух ты! – Хуго повернулся к северянину. – Видишь? Пара горожан, которых мы потом нашли, видели, как ковчеги карл пролетали над нижними кварталами. Это вроде тех ковчегов, только маленькое.

– А зачем оно такое? – удивленно произнес Торонкан, приглядываясь к игрушке.

Чаттан пожал плечами.

– Ну, они, может, перед тем как большие корабли строить, прикидывали, что там к чему должно быть, вот и сделали это…

– Ерунда. Если мне… Если мне меч, к примеру, нужен, – Торонкан похлопал по рукояти эспадона на плече, – так я иду к кузнецу, он на мою руку смотрит да и выковывает. Не делает же он перед этим меч с иголочку.

– Так то меч, – не согласился Чаттан. – Это дело кузнецу привычное. А тут – совсем что-то новое, вот они и примерялись, наверно.

Торонкан недоверчиво дотронулся пальцем до кораблика. Тот качнулся и поплыл над столом. Бечева, идущая от стянутого конца кишки к вбитому в столешницу гвоздю, натянулась. Кораблик накренился и медленно поплыл наискось вниз. Хуго с кверемором завороженно наблюдали за ним.

– Чудно€… – выдохнул наконец Торонкан. – Было б у меня дите, я б этакую игрушку ему отнес, чтоб забавлялось. Что там внутри у него, почему оно летает, а?

– Это только карлы знают. Но оно, видишь, как бы… выдыхается со временем. Наверное, скоро совсем летать перестанет.

Стало темнее. Они оглянулись: их спутник, поставив колено на лежанку, заглядывал в пролом. Хуго подмигнул кверемору, неслышно подошел ближе и громко спросил:

– Что там?

Синий свет льдинки мигнул. Узкие плечи вздрогнули, чар шарахнулся, чуть не упав на лежанку, оглянулся и смущенно пробормотал:

– Земля, доски. Рухлядь всякая.

– Рухлядь… – протянул Чаттан. – Ладно, давай обратно. Мы сюда пришли горючий песок искать – ну так