Услышав эти слова, Силас Торонталь невольно вздрогнул, но граф Шандор этого не заметил.

– Какого числа вы хотели бы получить ваши деньги?

– Восьмого будущего месяца.

– Деньги будут в вашем распоряжении.

Закончив разговор, граф Шандор встал, и банкир проводил его до передней.

Когда Силас Торонталь вернулся в свой кабинет, он застал там Саркани, который коротко сказал ему:

– Через два дня вы введёте меня в дом графа Затмара в качестве счетовода.

– Прядётся, ничего не поделаешь, – ответил Силас Торонталь.

Два дня спустя Саркани водворился в доме Ладислава Затмара. Он был представлен Силасом Торонталем и по его рекомендации принят графом Шандором. Итак, банкир и его агент стали сообщниками в этом грязном деле. Какова их цель? Раскрыть тайну заговора, которая может стоить жизни его руководителям. Что это им даст? За донос они получат огромную сумму, часть которой попадёт в карман пройдохи, жаждущего лёгкой наживы, а часть в кассу запутавшегося банкира, неспособного выполнить свои обязательства.

Нечего и говорить, что Силас Торонталь и Саркани заключили между собой договор, по которому обязались разделить поровну будущие доходы. Кроме того, банкир должен был дать Саркани денег, чтобы тот мог вести приличную жизнь в Триесте со своим товарищем Зироне и приобретать всё, что потребуется для выполнения задуманного плана. Со своей стороны Саркани в качестве гарантии отдал банкиру копию записки, с помощью которой он раскроет – в этом он не сомневался – тайну заговора.

Многие, пожалуй, обвинят Матиаса Шандора в неосторожности. Вводить неизвестного человека в дом, где решаются самые важные дела, накануне восстания, сигнал к которому будет подан с минуты на минуту, – это и в самом деле может показаться величайшей неосторожностью. Но граф действовал так под давлением обстоятельств.

Во-первых, ему необходимо было привести в порядок свои дела перед тем, как броситься в это опасное предприятие, которое в случае неудачи могло бы окончиться его гибелью или по меньшей мере изгнанием. Во-вторых, он думал, что если введёт в дом графа Затмара постороннего человека, то это может рассеять подозрения. Вот уж несколько дней ему казалось, что какие-то шпионы рыщут вокруг дома на Акведотто, и мы знаем, что он не ошибался, ибо этими шпионами были Саркани и Зироне. Неужели триестская полиция что-то заподозрила и следит за ним и за его друзьями? Граф Шандор мог это предположить, во всяком случае он этого опасался. Если место собраний заговорщиков, куда до сих пор не допускали посторонних, стало вызывать подозрения, то лучший способ рассеять эти подозрения – ввести в дом конторщика, который будет заниматься простой проверкой счётов. С другой стороны, могло ли присутствие в доме постороннего человека представлять опасность для графа Затмара и его друзей? Нет, никакой. Шифрованная переписка между Триестом и другими австро-венгерскими городами прекратилась. Все бумаги, связанные с заговором, были уничтожены. Не осталось никаких следов деятельности заговорщиков. Всё было подготовлено, все нужные меры приняты. Графу Шандору оставалось только дожидаться подходящей минуты и подать сигнал. Следовательно, если правительство что-то заподозрило, то введение в дом этого конторщика поможет графу отвести от себя подозрения.

Несомненно, такое рассуждение было бы правильным, а принятая предосторожность разумной, если бы этим конторщиком не оказался Саркани, а его поручителем – Силас Торонталь!

К тому же Саркани, искусный актёр, умел прекрасно использовать свои внешние данные: открытое лицо, добродушный взгляд, простые и скромные манеры. Граф Шандор и его друзья, обманутые его наружностью, попали в расставленные им сети. Молодой конторщик оказался старательным, услужливым, способным и вдобавок очень умелым счетоводом. В этом доме ничто не могло бы навести Саркани на мысль (если б он не знал об этом заранее), что он находится среди руководителей заговора, готовых поднять венгерский народ против австрийских угнетателей. Друзья Ладислава Затмара, казалось, приходят только для того, чтобы поговорить о науке и об искусстве. Не было никакой секретной переписки, никаких таинственных посетителей. Но Саркани знал, что за этим что-то кроется. В конце концов ему должен представиться счастливый случай, и он ждал его.

Саркани проник в дом Ладислава Затмара с единственной целью: достать сетку, которой пользовались для расшифровки писем. Но теперь в Триест не приходило ни одного зашифрованного письма, и он спрашивал себя: уж не уничтожили ли сетку для полной безопасности? Он очень этого боялся, так как на ней строился весь его план: без сетки невозможно прочесть записку, принесённую почтовым голубем.

Итак, проверяя и приводя в порядок счета Матиаса Шандора, он не переставал наблюдать, подсматривать, подслушивать. Доступ в кабинет, где собирались Ладислав Затмар и его друзья, не был ему закрыт. Часто он даже работал там в одиночестве. Тут уж он не читал бумаги и не записывал цифры – он был занят совсем другим: с помощью набора отмычек, изготовленных Зироне, мастером этого дела, он открывал ящик за ящиком и рылся в бумагах. Однако он был всё время настороже, опасаясь, как бы его не увидел Борик, которому он, казалось, не внушал ни малейшей симпатии.

Первые пять дней поиски Саркани оставались безуспешными. Каждое утро он приходил с новой надеждой; каждый вечер возвращался в гостиницу ни с чем. Он уже начал опасаться, как бы его преступная затея не провалилась. И правда, восстание (а он не сомневался, что речь шла о восстании) могло разразиться каждый день, то есть прежде, чем он успеет раскрыть заговор и донести о нём куда следует.

– Чем лишиться вознаграждения за донос, дожидаясь прямых улик, – говорил ему Зироне, – не лучше ли сообщить свои подозрения полиции и передать ей копию записки?

– Да! – отвечал Саркани. – И я это сделаю, если понадобится.

Нечего и говорить, что Силас Торонталь был в курсе всех его махинаций, и Саркани стоило немалых трудов успокаивать нетерпеливого банкира.

И всё же случай снова пришёл ему на помощь. В первый раз он помог ему найти шифрованную записку, а во второй – прочесть её.

Был последний день мая, около четырёх часов пополудни. Саркани собирался, как обычно, в пять часов покинуть дом графа Затмара. Он был сильно обескуражен: с первого дня он не продвинулся ни на шаг, а между тем работа, порученная ему графом Шандором, подходила к концу. Как только она будет закончена, его несомненно рассчитают, поблагодарив и заплатив за труды, и у него не останется никакого предлога