опереньем, которые любят находиться у солоноватой воды и мясо которых не хуже, чем у куропаток. Птицы держались стайкой под охраной своих сторожей. Заметив опасность, те протрубили тревогу. При виде прекрасных представителей пернатого царства Донифан отдался своей страсти, а Уилкокс и Уэбб оказались столь же неблагоразумными: все они бросились в ту сторону — и совершенно напрасно. Мальчики не знали, что, подкравшись незаметно, могли подстрелить сколько угодно фламинго: выстрелы ошеломили бы их, но не обратили в бегство. А теперь охотники тщетно пытались добраться до этих величественных перепончатолапых, размерами более четырех футов от клюва до хвоста. Сигнал был подан — птицы снялись и быстро улетели на юг, так что их нельзя было достать даже из длинноствольной «уточницы».

Тем не менее охотники набили столько дичи, что об экскурсии на Южные болота жалеть не приходилось. Вернувшись с трофеями, они обещали себе повторить вылазку с первыми холодами, когда охота будет еще удачнее.

Гордон, со своей стороны, не стал ждать наступления холодов, чтобы заранее обезопасить Френч- ден от превратностей зимы. Надо было заготовить как можно больше дров для отопления пещер, стойла и птичника. На опушку леса Западни стали ездить заготовители. В течение двух недель повозка, запряженная двумя гуанако, по нескольку раз в день отправлялась туда и обратно. Теперь пусть зима длится хоть полгода — с запасами дров и тюленьего жира обитатели Френч-дена не опасались ни холода, ни темноты.

Несмотря на многочисленные заботы, программа обучения соблюдалась по-прежнему. Старшие по очереди учили младших, на собраниях дважды в неделю продолжал блистать красноречием Донифан, который чересчур кичился своим превосходством, что отнюдь не привлекало к нему сердца. За исключением обычных сторонников, его в общем недолюбливали. Тем не менее он рассчитывал стать главой колонии через два месяца, по истечении срока полномочий Гордона. Самолюбивый мальчик считал, что эта роль принадлежит ему по праву: было чистой несправедливостью, что его не избрали в первый же раз! Кросс, Уилкокс и Уэбб неразумно поддерживали его претензии и даже пытались в преддверии выборов подготовить почву для его успеха, в котором, по-видимому, не сомневались.

Однако большинство мальчиков не стояло за Донифана: в частности, младшие отнюдь не собирались голосовать за него, как, впрочем, и за нынешнего правителя. Со своей стороны Гордон видел эти маневры и, хотя имел право на переизбрание, не собирался им воспользоваться. Он чувствовал, что те строгости, которых он придерживался за год своего «президентства», были не в его пользу. Его несколько грубые манеры, и, быть может, излишний практицизм подчас не нравились ребятам, и эти слабые стороны соперника Донифан стремился обратить себе на пользу. Во время выборов, очевидно, предстояла интересная борьба.

Младшие более всего упрекали Гордона за излишнюю скупость на сладкие блюда. Кроме того, он делал им непрестанные выговоры за небрежное обращение с одеждой, когда они возвращались во Френч- ден запачканные, с дырками на платье, а в особенности — за разорванную обувь, чинить которую было очень трудно.

А сколько ворчаний и наказаний за утерянные пуговицы! История с ними повторялась без конца: Гордон требовал, чтобы вечером наличие пуговиц проверялось, и провинившийся лишался сладкого или прогулок. Тогда Бриан вступался то за одного, то за другого мальчика, и в результате завоевывал популярность! Кроме того, малыши знали, что Сервис и Моко преданы Бриану, и если он станет главой колонии, то в сластях недостатка не будет.

И вот на чем вертится мир! Разве эта колония подростков не была прообразом целого общества, и разве эти дети не склонны были «поступать по-взрослому» уже с самых юных лет?

Что касается Бриана, его подобные дела не интересовали. Трудился без устали, не щадя себя и своего брата. Оба они первыми начинали и последними кончали работу, словно у них были особые обязательства.

Однако не весь день целиком во Френч-дене был посвящен труду и учению; отводилось несколько часов на отдых и развлечения. Залогом здоровья всегда была физическая закалка. И старшие и младшие занимались гимнастикой. Лазали на деревья, подтягиваясь на закрученной вокруг ствола веревке. Прыгали в длину с шестом. Купались в озере, так что не умевшие плавать вскоре научились этому. Бегали взапуски, причем победители получали награды. Упражнялись в бросках лассо и бола. Они также играли в различные игры, столь любимые английскими детьми: в крокет, бейсбол[136] и метание колец, которое требует твердой руки и верного глаза.

Последнюю игру стоит описать подробнее, так как она однажды повлекла за собой резкое столкновение между Брианом и Донифаном.

Это случилось двадцать пятого апреля после полудня. Мальчики разделились на две команды по четыре человека. Донифан, Уилкокс, Уэбб и Кросс играли против Бриана, Бакстера, Гарнетта и Сервиса. На Спортивной площадке были вбиты в землю два железных колышка на расстоянии пятидесяти футов друг от друга. Каждый играющий получил по два метательных кружка с отверстием посредине, утолщающиеся к центру от окружности. Игроки должны поочередно бросать эти кольца, стараясь накинуть их на колышки. За попадание засчитывается два очка. Если же кольца падают на землю, тот, чье кольцо легло ближе к колышку, получает одно очко.

В этот день среди играющих царило большое возбуждение. Поскольку Донифан и Бриан находились в разных командах, дух соперничества между командами особенно вырос.

Сыграли уже две партии. Первую выиграла команда Бриана, набрав семь очков; вторую — их соперники с шестью очками. Теперь заканчивалась третья партия. Команды набрали по пять очков, и оставалось бросить два последних кольца — по одному с каждой стороны.

— Твоя очередь, Донифан,— сказал Уилкокс.— Целься получше! Это наше последнее кольцо, от него зависит выигрыш!

— Не беспокойся! — буркнул Донифан.

Он занял позицию с кольцом в правой руке, выставив одну ногу вперед и слегка наклонившись, чтобы лучше направить бросок. Видно было, что тщеславный мальчик вложил, как говорится, всю душу в игру; он стиснул зубы, побледнел и нахмурил брови.

Тщательно нацелившись, Донифан покачал кольцом и сильным броском послал его в горизонтальный пролет. Кольцо задело колышек, но не попало на него, а легло совсем рядом. Таким образом, команда Донифана набрала шесть очков.

Донифан гневно топнул ногой, не в силах сдержать досады.

— Обидно,— сказал Кросс.— Но мы пока впереди!

— Конечно,— воскликнул Уэбб.— Ведь твое кольцо — совсем впритык к колышку. Не думаю, чтобы у Бриана получилось лучше.

Действительно, бросить последнее кольцо досталось Бриану, и если он не накинет его на колышек, то партия будет проиграна, ибо невозможно уложить его ближе, чем это сделал его соперник.

— Целься хорошенько! — подбадривал Сервис.

Тот ничего не ответил, не желая вызвать раздражение противника. Ему хотелось лишь одного — выиграть партию, не столько для себя, сколько для своих товарищей по команде.

Он стал в позицию и так ловко кинул кольцо, что оно наделось на колышек.

— Семь очков! — торжествующе вскричал Сервис.— Мы выиграли партию.

Донифан шагнул вперед.

— Нет, не выиграли,— отчеканил он.

— Это почему же? — спросил Бакстер.

— Потому что Бриан сплутовал!

— Сплутовал? — повторил тот, побледнев от оскорбления.

— Да, сплутовал! Ты заступил на два шага впереди черты.

— Это неправда! закричал Сервис.

— Да, неправда,— подтвердил Бриан. Даже если подобное случилось, то совсем нечаянно, и я не позволю тебе обвинять меня в плутовстве.

— Вот как? Не позволишь? — сказал Донифан, пожимая плечами.

— Не позволю,— повторил Бриан, начиная в свою очередь выходить из себя.— Прежде всего я докажу, что стоял точно на черте.