окутывавшая ее. Перед ней стоял высокий, с гибкой фигурой молодой человек, движения его были изящны и легки, но в них чувствовалась скрытая сила…
…И Мигель в первый раз видел
Опьянение Мигеля было другого рода. Он держался так, словно его соблазняло существо нереальное, призрак. Тело же Мигеля было глухо к телу Елены. Чем ближе он оказывался к ней, тем сильнее ощущал он власть табу, наложенного на Елену, и замирал перед ней, как перед неоскверненной святыней…»
Отрывок интересен тем, что здесь Анаис ярко и откровенно описывает себя, вот такой видит она себя в зеркале своей памяти. Ну а что же Мигель — Эдуардо Санчес? Что происходило с ним? Перед тем как рассказать о нем, нам придется снова вернуться к Фрейду, к влечениям как фактору человеческой психики. По многим причинам наиболее сильному «вытеснению» подвергаются половые влечения, особенно в их ранних формах; поэтому немалое количество бессознательных комплексов носит сексуальный характер. В том числе и т. н. Эдипов комплекс. Он выражается в том, что один из наиболее острых конфликтов ребенка связан с отношением его к родителям (фиксация влечения мальчика на матери с враждебным отношением к отцу, у девочки же положительный и отрицательный полюсы меняются местами). Доктор Альенди легко вскрыл Эдипов комплекс у Анаис. Читайте дальше, что пишет об Эдуардо Санчесе, о его драме.
«Перед ним в тот момент, когда он произнес имя Елены, возникла его мать: такая, какой он видел ее в раннем детстве. Она выделялась среди других женщин своей дородностью. Широкая, огромная грудь, изобилие плоти, вываливающейся из ее свободного белого платья. Могучая, вскормившая его грудь, за которую он цеплялся, когда его отнимали от нее, и потом, пока не коснулся сознанием темных мистерий пола.
Всякий раз, когда он видел груди большой, дородной женщины, напоминавшей ему мать, у него возникало желание сосать, жевать их, кусать, пусть даже до боли, прижиматься к ним лицом, задыхаться в этом душном изобилии, ощущать плотный сосок у себя во рту. И только. Никакого желания проникнуть в эту женщину, полностью овладеть ею у него не возникало.
В то время, когда он встретил Елену, у нее были крохотные груди пятнадцатилетней девочки, они вызывали в Мигеле чувство снисходительного презрения. Ничего от грубой эротики его матери не было в Елене. У Мигеля никогда не возникало соблазна раздеть ее. Она вообще не представлялась ему женщиной. Это был бесполый образ, подобный виду святых на рождественских открытках, героиням романтических повестей, изображениям на слащавых женских портретах.
Половые органы были только у проституток, которых Мигель узнал очень рано, когда старшие братья затащили его в бордель. Пока братья употребляли шлюх, Мигель занимался их грудями, жадно набивал рот мягкой жаркой плотью. Но то, что было у них между ногами, его напугало: ему увиделась гигантская, мокрая, алчущая пасть. Ее он никогда не сможет насытить, казалось ему. Он страшно испугался этой затягивающей дыры, твердеющей от прикосновения пальцев, жидкости, выступающей на этих губах, как слюна в уголках голодного рта. Эта пасть заглотит его пенис и ему никогда уже оттуда не выйти. У шлюх, с которыми ему пришлось иметь дело, были мясистые ляжки, отвислые, в кожистых складках губы и огромные ягодицы.
Кто же тогда оставался Мигелю? К кому он мог обратить свое вожделение? Да к мальчикам! Конечно же, к мальчикам, у которых не было зияющих дыр, которые внизу были устроены так же, как и он, а это его ничуть не пугало. К мальчикам, чьи желания он мог удовлетворить.
Итак… Мигель нашел для себя золотую середину между шлюхами и Еленой — юноша пробуждал в нем желание без всяких табу, страхов и сомнений.
Елена, совершенно не посвященная в любовные отношения между мужчинами, проплакала дома всю ночь — так ее убила воздержанность Мигеля. Никогда она не была столь красива, как в тот вечер, она чувствовала, что он ее любит, что он перед ней преклоняется. Так почему же он даже не прикоснулся к ней? Танец соединил их, но он ничуть не взволновался. Что это может означать? Какая тайна скрыта за этим? И почему он явно ревновал, когда к ней приближались другие молодые люди?..
И вот теперь Мигель был здесь со всем своим прошлым, все познавший, с длинным хвостом любовных связей, всегда, впрочем, не слишком продолжительных. Он был постоянно в поисках, постоянно неудовлетворенный, тот самый Мигель, такой же обаятельный, только чуть-чуть возмужавший.
…Мигель посещал знаменитого французского психоаналитика. Всякий раз, когда он увлекался кем-то, когда хотел кого-то, когда овладевал кем-то, ему казалось, что на его шее затягивается еще один узел. Он рвался к свободе, к свободе жить без своей аномалии. И не мог освободиться. Каждый раз, любя какого- нибудь мальчика, он чувствовал, что совершает преступление. А после мучился сознанием своей вины. И искупление видел в страданиях.
Теперь он мог ей рассказать об этом и без всякого стыда раскрыть ей всю свою жизнь».
Красавец Эдуардо Санчес был ровесником Анаис, он писал стихи и тоже вел дневник. Еще в Америке, во время каникул на Лейк-Плэсид, слушая рядом с ним «Неоконченную симфонию» Шуберта, Анаис испытала то, что назвала «первыми муками любви». Когда Эдуардо возвращался на Кубу, где его отец, женатый на тетке Анаис, держал крупное скотоводческое хозяйство, Анаис писала своему кузену письма на десяти — пятнадцати страницах каждое. Он был ее первым конфидентом. Ради Эдуардо, чей французский язык оставлял желать лучшего (он, например, путал слова «кузина» и «кузен»), она перестала писать дневники по-французски. 9 июня 1920 года «Mon Journal» превратился в «My Diary». Теперь кузина и кузен могли при встрече обмениваться дневниками.
И после замужества Анаис их отношения сохраняют прежний характер. Хьюго совсем не ревнует Анаис к Эдуардо, напротив, ему нравится красивый, прекрасно воспитанный новый родственник, и они становятся друзьями. Эдуардо заканчивает Гарвард и бывает частым гостем в доме молодоженов. Втроем они присутствуют на представлении «Пер Гюнта» и после спектакля Анаис доверяет дневнику свою мечту написать историю женщины, которая любит одновременно двух мужчин и «засыпая в объятьях одного, видит во сне другого». Через тридцать лет она претворит эту мечту в повесть «Искушение минотавра».
Анаис уезжает в Европу и на три года расстается с предметом своей первой любви. Только в 1927 году во время недолгого пребывания четы Гилеров в Нью-Йорке она снова встречается с Эдуардо Санчесом. С ним произошли перемены. При первой же встрече Эдуардо сообщает, что он проходит курс лечения психоанализом. С напряженным вниманием слушает Анаис его рассказ о ежедневных визитах к психоаналитику, о кушетке в кабинете врача, лежа на которой Эдуардо дает волю своей откровенности — до этого дня о психоанализе Анаис ничего не знала. И второе, еще более поразившее ее открытие — он, оказывается, гомосексуалист. О гомосексуализме ей кое-что известно из книг, ведь она читала Марселя Пруста и Андре Жида, но вот рядом с ней сидит юноша, в которого она была влюблена, который явно ухаживал за ней несколькими годами раньше, и признается, что его привлекают мужчины… Может быть, пойди она ему тогда навстречу более решительно, попытайся она, отбросив девичью стыдливость, завоевать его, стань она
«…Елена впала в распространенную среди женщин ошибку — ей захотелось соблазнить
