командующего фронтом. Он стоял на корме в расстегнутом кожаном реглане и, казалось, внимательно всматривался в толпившихся на барже людей. Признаюсь, меня охватил страх куда больший, чем при немецких бомбежках и обстрелах. В такой ответственный момент генерал, облеченный несомненно чрезвычайными полномочиями, мог за невыполнение приказа расстрелять на месте или в лучшем случае арестовать и отдать под суд военного трибунала, который, бесспорно, наказал бы ослушника по всей строгости законов военного времени.

Катер приблизился к барже, обогнал ее, и генерал, высадившись на противоположном берегу, быстрыми шагами направился в сторону стоявших в кустарнике палаток. «В медсанбат пошел», — с завистью заметил солдат, который, очевидно, уже успел изучить распорядок дня этого большого начальника.

Камень упал с моих плеч. Дальнейший рейс протекал спокойно, и мы с Дубинским своевременно доложили начальнику РО о выполнении работы по расформированию разведпункта. Объединенными усилиями мы за три дня ликвидировали то, что с большим трудом, затратой крупных материальных средств создавали в течение четырех месяцев. Возникал вопрос: не ошибка ли это, не придется ли все это восстанавливать заново?

Перед отъездом в Москву пришлось еще раз проехать по созданным нами запасным резидентурам для проверки их готовности, хотя успешно развивающееся наступление нашей армии вызывало уверенность в том, что их услуги, очевидно, под Сталинградом не понадобятся.

Возвращаясь из последнего на этом фронте рейса, на той же переправе у Черного Яра, Волгу пришлось переплывать на барже вместе с несколькими сотнями военнопленных румын, среди которых было и некоторое количество немцев. Конвоировали это «войско», напоминавшее своими бараньими шапками мирную толпу мужиков из Прикарпатья, трое наших раненых бойцов во главе с младшим лейтенантом. Было видно, что румыны искренне довольны пленом. Многие из них пытались выразить свою лояльность на ломаном украинском языке, а то и просто всем понятным: «Антонеску — капут, Гитлер — капут».

Баржа медленно тянулась за буксиром. С неба сыпала крупа, по реке плыло «сало». Над переправой уже не висели самолеты противника, и непривычная тишина действовала успокаивающе. Не будь этой многоплеменной толпы, могло бы казаться, что война ушла куда-то далеко.

Вдруг в толпе пленных началось оживление. Местами возникали короткие рукопашные схватки. Затем десятки фигур в серых шинелях полетели за борт. Многие немедленно шли ко дну. Другие в течение нескольких минут пытались плыть в ледяной воде, но неизменно скрывались в волнах. Через десяток минут все вновь смолкло, и какой-то сублокотинент (младший лейтенант) доложил: «Мы расправились с немецкими фашистами».

На мой упрек старшему конвоя, почему он не попытался пресечь самоуправство, тот не без резона ответил: «Нас здесь 4 человека, а их 800, и мне не хотелось в этой свалке очутиться случайно за бортом. А кроме этого, если свои дерутся, чужому лучше не ввязываться». Война сделала не по годам мудрым этого парня, ранее, очевидно, мирно работавшего где-либо в колхозе или на производстве и жалевшего, вероятно, даже утопающего котенка. При всех обстоятельствах румынская демонстрация лояльности за счет пленных немцев, бывших друзей и союзников, мне не понравилась.

30.11.42 года группа оперативных работников РО Сталинградского фронта в соответствии с приказом выехала в Москву, как раз в тот момент, когда войска фронта доколачивали окруженную группировку Паулюса. Было радостно и грустно одновременно. Радостно от гордости за свою великую Родину, которая выходила с честью из столь тяжелого испытания, от чувства новой значительной победы над врагом. Эта победа была уже реальностью. Грустно от сознания невыполненного долга, необходимости покидать фронт в наиболее радостное для солдата время, в период наступления. Впереди нас ожидали новые задачи.

После расформирования фронтовых органов агентурной разведки в декабре 1942 года в Москву за назначением прибыли сотни командиров и политработников, ранее работавших в РО фронтов в агентурных, диверсионных отделениях, разведшколах, разведпунктах, отделениях оперативной техники, радиоузлах, агентурных отделениях РО армий. Отдел кадров ГРУ работал круглосуточно, распределяя прибывающих на укомплектование вновь создаваемых двух агентурных баз и 2-го управления оперативной разведки, специально сформированного в системе ГРУ для руководства этими базами, подбора и подготовки разведчиков и агентов в Центре и их заброски в тыл противника. Новая система не имела четкого положения о работе. Функции баз, как центров агентурной подготовки разведчиков, достаточно продуманы не были, материальные средства и техника, в том числе и авиационная, а также радио, оставляли желать много лучшего. Созданная центральная разведшкола ГРУ (начальник — полковник В.И.Коновалов, начальник учебного отдела — майор И.В.Махонин), рассчитанная на массовую подготовку разведчиков, радистов и резидентов в возможно короткие сроки, спешно развернула свою работу, но она не могла удовлетворить потребности в кадрах, ранее готовившихся десятком фронтовых разведшкол. Кроме того, централизованный подбор и подготовка людей за тысячи километров от мест их будущей работы затрудняли учет национальных особенностей различных направлений фронтов, где возникала потребность в представителях национальностей от лопарей до чеченцев, отрывали будущих разведчиков от конкретных деталей агентурной обстановки, лучше известной офицерам фронтовых разведорганов. По-прежнему слабым местом оставалась радиоподготовка, требовавшая в лучшем случае нескольких месяцев изнурительной тренировки в технике передачи и приема на слух. Школа получила в качестве «полуфабрикатов» добровольцев- связистов, как правило девушек, из горьковского 46-го полка ОСНАЗ, где они в казарменных условиях проходили предварительную подготовку, отлично знали друг друга, что не способствовало конспиративности в их будущей работе.

Коренная ломка всей системы разведки в самый разгар войны вызвала всеобщее удивление не только у офицеров этой службы, но и у всех командиров, в той или иной мере соприкасавшихся со штабной службой в звене армия-фронт. Не ясны были причины, ставшие известными несколько позже.

По мнению руководства ГРУ, возглавляемого в ту пору дивизионным комиссаром И.И.Ильичевым, агентурная разведка на фронтах и в армиях была слабо оснащена технически, велась недостаточно квалифицированными кадрами, имела много провалов в тылу, была засорена провокаторами и полностью своих задач по информации командования фронтами о положении в оперативном тылу немцев не решала. По замыслу ГРУ, для устранения этих бед нужно было запретить фронтовым и армейским разведорганам вести агентурную разведку и всю работу по подбору, подготовке, засылке в тыл противника разведчиков и агентов и руководство ими, а также информацию фронтов по добываемым агентурным путем сведениям осуществлять централизованно силами ГРУ. Был намечен поистине мудрый способ излечить больную голову путем ее отсечения.

Ильичеву удалось убедить Верховного Главнокомандующего И.В.Сталина, чрезмерно загруженного сложнейшими вопросами руководства войною, чтобы в деталях разбираться с такими частностями, как разведка, в рациональности такой реформы. Реорганизация была проведена в кратчайшие сроки, без предварительной проверки этой новой структуры на каком-либо отдельном фронте, при полном отсутствии возможностей ГРУ сразу обеспечить фронты текущей информацией о противнике.

Приказ о ликвидации фронтовых агентурных органов был отдан в самый ответственный момент начала нашего общего наступления под Сталинградом, подготовки Ленинградского и Волховского фронтов к прорыву блокады Ленинграда, наступления нашей Северной группы Закавказского, Северо-Кавказского, Юго-Западного и Калининского фронтов. Дезорганизация разведки в этот период весьма отрицательно сказалась на боевой деятельности войск и явилась объективно причиной больших потерь, поскольку штабы фронтов в этот период нужной информации о противнике не получали.

В процессе осуществления этого непродуманного решения, навязанного армии в самый ответственный момент войны, разведка потеряла сотни подготовленных агентурных работников низового звена, значительную часть агентуры в тылу противника и на подготовке во фронтовых разведывательных школах, опытных маршрутников и связников, направленных в соответствии с приказом на пополнение войск.

С учетом организационного периода в ГРУ с 20.12.42 года командующие фронтами практически