речь не только о Пакистане, но и об Индии, после пребывания в которой перебрался в Пакистан. В частности, я просил обратить внимание на то, что наш посол в Индии, в прошлом близкий соратник Сталина, министр сельского хозяйства при нем, прославился в нашем посольстве удивительным самодурством. Я в качестве корреспондента проехал десятки стран и ни в одной из них так не проклинали посла, как в Дели. Мой приятель из ЦК, упомянутый выше, сказал по этому поводу: «То, что ты написал о после Бенедиктове, нам известно. Мы его скоро уберем». И в самом деле, вскоре его перевели... послом в Югославию! Он проторчал там три года! Да, международный отдел ЦК партии занимался не только мировой революцией, но и перетасовкой своих никуда не годных зарубежных кадров, в которые тогда было принято зачислять непригодных у себя дома высоких партийных сановников.

В 1956 году я совершил большое путешествие по Китаю. Самое сильное впечатление на меня произвела не удивительная страна, а воистину необозримый объем нашей помощи, особенно в промышленном строительстве. Буквально все, что было там из металла (начиная с самого металла!), поставили мы, Советский Союз. В неимоверно тяжкие для нас послевоенные годы мы считали необходимым отдавать соседям последнюю рубашку! И если бы только одному Китаю... После распада СССР стало известно (и то не до конца, конечно), какие баснословные средства мы вкладывали в экономику многих стран, какие неисчислимые долги висят за теми (безнадежно висят!), кому мы так безрассудно помогали. Этих денег нам никогда не видать.

Есть в этой пресловутой нашей братской помощи и другая печальная сторона – не приобрели мы и морального капитала. Причем с годами даже официальная, чисто формальная благодарность тех, кого мы облагодетельствовали, сходила на нет, перерождалась в неприязнь и даже ненависть. Чего другого можно ждать от должника, к тому же безнадежного! Именно так оборачивался для нас интернационализм по- советски, ставший одной из главных причин распада СССР.

Наверное, одним из самых разорительных и бесполезных для нас проектов было сооружение гигантского Асуанского энергетического комплекса в Египте. Осенью 1958 года на эту необозримую стройку начала поступать советская техника, строительные материалы, прибыли первые наши специалисты и рабочие. Строительные работы развернулись на площади в двадцать квадратных километров, к моменту перекрытия Нила Асуанской плотиной там трудилось тридцать тысяч человек, включая две тысячи наших специалистов. Только при сооружении первой очереди гигантского объекта было задействовано более трех тысяч крупнейших советских машин.

Своими глазами я увидел все это уже в 1970 году, накануне завершения работ по всему комплексу. У высотной плотины раскинулось искусственное водохранилище – озеро Насер, оно стало одним из крупнейших в мире, его длина 500 километров, средняя ширина – 11 километров. В могучем теле плотины – электростанция на десять миллиардов квт·ч/год.

Кто не слышал о пирамиде Хеопса! Она, как известно, причислена к семи чудесам света. Высота ее около 150 метров, площадь основания – более пяти гектаров. На ее сооружение пошло почти три миллиона каменных многотонных блоков, вес самых больших из них доходит до тридцати тонн. Но, только сложив семнадцать таких пирамид Хеопса, можно получить объем, равный высотной Асуанской плотине. Во что все это нам обошлось, точно не скажет никто, сегодня – тем более. Да и как подсчитать, как учесть все, что пришлось там сделать? Так, например, плотина, вернее, ее подземная часть (противофильтрационная завеса) ушла под воду на глубину 170 метров ниже уровня дна реки Нил, чтобы не допустить просачивания воды. Как посчитаешь, во что обошлось нам подготовить на стройке около 20 тысяч рабочих высокой квалификации?

«Вторым Асуаном» назвали египтяне Хелуанский металлургический завод, который стал стальным сердцем современного Египта. Это тоже – все наша помощь! Это – крупнейшей на Ближнем Востоке металлургический центр. Несколько десятков тысяч рабочих производят здесь сталь и чугун. В тот день, когда я знакомился с этим комбинатом, трижды раздавался сигнал воздушной тревоги, здесь уже привыкли к сигналу: «Вражеские самолеты в воздухе!» Война стала здесь повседневным делом, значит, и нам пришлось заняться тут не только экономической помощью, но и военной. Правда, если о первой мы охотно шумели, то о второй – помалкивали, но все равно это ни для кого не было секретом. В Египте в ту пору насчитывалось несколько тысяч наших военных специалистов, все они были в офицерских чинах, тоже осуществляли наш интернационализм, который обходился нам, надо думать, не дешевле экономической помощи Египту. Можно вспомнить, что во время знаменитой шестидневной войны 1967 года Израиль, разгромив египетскую армию, захватил у нее около двух тысяч наших танков! После этого, казалось бы, столь наглядного урока мы все равно с еще большим усердием продолжали накачивать Египет нашим оружием и военными специалистами. С такими же ситуациями я сталкивался и в других развивающихся странах. Создавалось впечатление, что мы вообще никогда не задумывались о своих расходах на такого рода «помощь». Словно деньги сыпались на нас как манна небесная!..

Мало всего этого! Многие годы мы готовили офицерские кадры для развивающихся стран в своих учебных заведениях, в том числе и для Египта. И странное дело! Готовили по полной программе, старательно, но в боях с тем же Израилем они никак не могли проявить себя должным образом, особенно в воздухе. Как только израильский истребитель появлялся в небе, египетские летчики, учившиеся у нас, подниматься не рисковали. В чем тут дело?

Во время той командировки в Египет я был гостем президента Насера и вице-президента Садата. Последний принимал меня у себя дома. Ужин прошел по-семейному, трое его дочерей пели наши песни на русском языке (научились в лагере «Артек» в Крыму). Но больше всего мне запомнился один вопрос хозяина дома. Обняв меня за плечи, он вкрадчиво спросил: «Ну когда же, когда?» Я не понял. Он объяснил: «Когда же в Египет прибудут наши солдаты?» Изумлению моему не было предела (про себя, разумеется!). Десятки миллионов вооруженных до зубов арабов, в том числе и египтяне, не могут одолеть крошечный Израиль. Нашей более чем щедрой помощи им мало, нужно еще наше пушечное мясо! Понятно, что за еврейским государствам стоит Америка, но ведь оно обходится без американских солдат.

И еще из воспоминаний о той же поездке по Египту. Я как-то сказал там нашему послу о том, что принимают здесь по-царски, причем настолько роскошно, что неудобно себя чувствуешь, мы, советские, к такому обхождению не привыкли. «Не смущайтесь, – успокоил посол, – принимайте все это как должное, здесь все – на наши деньги!»

Когда в те годы мне приходилось сталкиваться с нашей так называемой интернациональной помощью, в том числе и военной, то случалось немало неожиданных открытий. Вот один конкретный пример. В 1971 году родилось новое независимое государство Бангладеш. Родилось в войне, разрухе и крови... Мы, конечно, тут как тут со своей «помощью». Многосторонняя и обильная, она, в частности, выразилась и в том, что в огромный местный порт прибыла из Владивостока так называемая плавучая мастерская, а на самом деле – целый ремонтный завод на воде, кстати, военный корабль, на котором служили сотни наших моряков и офицеров. Наши специалисты восстанавливали порт в Читтагонге, в том числе расчищали фарватер от мин и затонувших во время войны судов. Среди десятков разных сюжетов на моих цветных фотопленках было зафиксировано и то, как наш водолаз спускался под воду в порту. А в Москве, когда номер с моим очерком и фото об этой поездке уже был готов к печати, его неожиданно остановила наша бдительная цензура. Из-за того снимка с водолазом. «Что в нем секретного?!» – зашумел я на цензора. «Ничего! – спокойно ответил он. – Просто такое допотопное оборудование во всем мире уже давно списано и забыто, его можно увидеть разве что только в музее, а мы до сих пор им пользуемся. Нельзя демонстрировать пред всеми наше убожество...» Фотографию пришлось заменить.

Оказывается, вот какова была амуниция у наших интернациональных амбиций, поистине безбрежных! С такими же примерами сталкиваться за рубежом мне, увы, приходилось частенько. Современность, качество, тонкость, точность, эффективность нашей продукции в целом не шла ни в какое сравнение с западной. Но при этом я никак не могу распространить такую же оценку на тысячи, десятки тысяч наших специалистов, трудившихся в развивающихся странах. На разных широтах, в Африке и Азии я слышал от местных властей и специалистов, что так умело и самоотверженно, как наши, у них не работают никакие иностранцы. В этом же я и сам всегда убеждался.

И тут встает одна, на первый взгляд, парадоксальная проблема: наши специалисты никогда не получали за свою работу хотя бы столько же, сколько специалисты из других стран. Всегда получали меньше и жили в худших условиях. Именно такой оказалась еще одна неожиданная грань интернационализма по-советски. Как всегда, наше государство грабило своих граждан, в данном случае даже за рубежом. Известно, что за границей наши дипломаты, работники внешней торговли, корреспонденты и т. п. получали на руки в твердой валюте жалкие суммы по сравнению со своими зарубежными коллегами. То же самое проделывали и с теми, кого посылали помогать развивающимся странам. Наша техническая и гуманитарная интеллигенция, которая привыкла у себя дома жить по-скотски, так же перебивалась за рубежом в надежде заработать, при жесточайшей экономии, на кооперативную квартиру или машину. И даже в тех стесненных условиях, в какие попадали наши специалисты за рубежом, они все равно чувствовали себя лучше, сытнее и свободнее, чем на родине.