психическая реакция, атония, упадок сил, сбивающая с ног усталость. Ленин переставал есть и спать. Мучили головные боли. Лицо делалось буро-желтым, даже чернело, маленькие острые монгольские глазки потухали. Я видел его в таком cocтоянии... После лондонского съезда партии он точно потерял способность ходить, всякое желание говорить, почти весь день проводил с закрытыми глазами. Он все время засыпал... В состоянии полной потери сил он был и в Париже в 1909 году после очередной партийной склоки.
Он убежал в деревушку Бон-Бон, никого не желая видеть, слышать, и только после трех недель жизни “на травке” превозмог охватившую его депрессию... Опустошенным возвратился он с Циммервальдской конференции в 1915 году, где истово сражался за претворение империалистической войны в гражданскую. Он искал отдыха в укромном местечке Соренберг, недалеко от Берна... Вдруг ложится на землю, вернее, точно подкошенный, падает, очень неудобно, чуть не на снег, засыпает и спит как убитый».
Таких свидетельств много. Уже только по ним психиатр может сделать вполне конкретные выводы, но и так ясно, что с психикой у Ленина не все было в порядке. В повседневной жизни его болезненное состояние выражалось в таких руководящих наставлениях: «Ничто в марксизме не подлежит ревизии. На ревизию один ответ: в морду!» По этому поводу Валентинов замечает: «Здесь дело не в одном только расхождении в философии. Здесь причиной – невероятная нетерпимость Ленина, не допускающая ни малейшего отклонения от его, Ленина, мыслей и убежденности... Философские дебаты с Лениным, мои и других, имеют большое продолжение, а главное – историческое заключение, похожее на вымысел, на бред пораженного сумасшествием мозга... “Философская сволочь”, – так Ленин называл всех своих оппонентов в области философии».
Валентинов пишет о книге Ленина «Материализм и эмпириокритицизм»:
«Беснование сделало книгу Ленина уникумом – вряд ли можно найти у нас другое произведение, в котором была бы нагромождена такая масса грубейших ругательств по адресу иностранных философов... У него желание оплевать всех своих противников, он говорит о “ста тысячах плевков по адресу философии Маха и Авенариуса...” Взяв в свои руки власть в 1917 году, Ленин от плевков перешел к высылке своих оппонентов из России за границу, к концлагерям и массовому террору. Теперь уже широко известно, что последние два года жизни он пытался руководить страной, будучи практически недееспособным, причем отказала ему голова. Что у него раньше началось: болезнь или тирания?
За свои сорок пять лет активной работы в журналистике, с 1947 по 1992 год, я не раз убеждался в том, как большая политика страдает от состояния здоровья и самочувствия ее лидеров. Известны самодурство и взбалмошность Хрущева. Последние годы своего правления был практически недееспособным Брежнев. Будучи смертельно больными, пытались править страной Андропов и Черненко. Эту же дурную традицию развил и приумножил Ельцин.
Пристальный интерес западной общественности к состоянию здоровья своих политических лидеров не является следствием только обывательского любопытства, просто там люди не желают доверять свои судьбы больным руководителям, облеченным большой властью. У нас же здоровье наших вождей – государственный секрет. Сталин, например, запрещал собирать и хранить медицинские документы о своем здоровье. Тем не менее до нас дошли кое-какие сведения на эту тему. Большую ценность представляют мемуары Н. Петровой, посвященные жизни и деятельности профессора Д. Плетнева, который в течение нескольких лет был личным врачом Сталина. Она была много лет ближайшей сотрудницей Плетнева, и он незадолго до своего ареста передал ей свои записки. В середине 30-х годов он был брошен в ГУЛАГ, как и множество других лиц, близко знавших Сталина. Во время войны Петрова работала в госпитале, который в 1942 году захватили немцы. В конце концов она оказалась на Западе, где ее воспоминания и были изданы на русском и английском языках. Вот как, например, Плетнев рисует образ вождя:
«Сталин обладал неустрашимостью и мужеством льва, умом змеи, слабостью и трусостью зайца, и все это одновременно! Он плохо переносил физическую боль, и боли в суставах иногда доводили его до исступления. Он не терпел возражений, был склонен к хвастовству и любил лесть. Он обладал широким кругозором, проницательностью, изворотливостью, гибкостью и сильной склонностью к авантюризму. Однако одних лишь духовных его способностей было бы недостаточно для успешного восхождения, если бы не дьявольская хитрость и коварство и поразительное знание человеческой души со всеми ее слабостями. Он был упрямым, последовательным и обладал невиданной силой воли и железными нервами. Обмануть его, стоя перед ним, было очень трудно, потому что возникало впечатление, что его глаза видят тебя насквозь... По выражению лица невозможно было угадать его истинных мыслей. Иногда он казался обманчиво радушным и дружелюбным, в то время как испытывал к этому человеку только вражду и ненависть. Он страдал только двумя расстройствами: манией величия и манией преследования».
Остается добавить, что в 1937 году Плетнев поставил своему главному пациенту диагноз – «параноидальный психоз» и вскоре исчез в недрах ГУЛАГа. Известно, что Сталин с раннего детства был очень болезненным ребенком. Мало этого. Малолетнего Иосифа и его мать постоянно избивал пьяный отец, домашний тиран. Друг юности будущего вождя, И. Иремашвили, вспоминал, что эти избиения и издевательства оставили неизгладимые следы в душе Сталина. Иремашвили писал:
«Незаслуженные избиения мальчишки сделали его таким же жестоким и бессердечным, как его отец. Он был убежден в том, что человек, которому должны подчиняться люди, должен быть таким, как его отец, и потому в нем вскоре выработалась глубокая неприязнь ко всем, кто был выше него по положению. С детских лет целью его жизни стала месть, и этой цели он подчинил все, в нем непрерывно и однозначно накапливалась ненависть».
Трагической жертвой сталинской нездоровой психики стал великий русский ученый В. Бехтерев, невролог, психиатр и психолог. В конце декабря 1927 года он был приглашен к Сталину на консультацию. Как известно, Сталин зря ничего не делал, а к помощи врачей (тем более не своих, личных) прибегать не любил. Значит, приспичило обратиться к Бехтереву, который ранее участвовал в нескольких консилиумах по поводу здоровья вождя, но они не касались психики Сталина, обсуждалась его сухорукость, инсульты и неврологические расстройства. Бехтерев тогда и приглашался не как психиатр, а как невропатолог. А в декабре 1927 года вождь впал в состояние тяжелой депрессии, и Бехтерев провел с ним несколько часов. Неизвестно, о чем они говорили, но известно другое. В своем узком кругу Бехтерев после того визита сказал: «Диагноз ясный. Типичный случай тяжелой паранойи». Ha другой день Бехтерев скоропостижно скончался. До этого ни на что не жаловался, был в добром здравии. Его, гордость нашей науки, тут же кремировали. Вскрытия не было! Остается добавить, что сын Бехтерева, инженер по профессии, был затем арестован и расстрелян, а его жена пропала в концлагерях, исчезла неизвестно куда и вдова ученого, свидетель всего случившегося с Бехтеревым.
Известный психиатр А. Личко высказывает такое мнение:
«Я как психиатр считаю, что Сталин был болен и что диагноз, поставленный Бехтеревым, верен. Болезнь, как это часто бывает, особенно остро протекала, очевидно, в отдельные периоды, в другие же затихала. Психопатические приступы при этой болезни, как правило, бывают спровоцированы внешними обстоятельствами, трудными ситуациями. Возьмите хотя бы волнообразность репрессий. Я думаю, приступы были в 1929–1930 годах, потом в 1936–1937-м... Может быть, был приступ в самом начале войны, в первые дни, когда он фактически устранился от руководства государством. И, наконец, это период в конце жизни, период “дела врачей”...»
Основной вывод профессора Личко: «Если у обычного параноика бред может повести к жестокостям и убийствам, то у параноика, стоящего у власти, этот бред влечет за собой массовые репрессии».
Чуть выше приведено свидетельство профессора Плетнева о мании величия вождя, есть смысл и о ней сказать несколько слов, хотя в данном случае примеры можно перечислять буквально до бесконечности. Одним из таких самых ярких и достоверных примеров является изданная в 1948 году «Краткая биография» вождя. В истории человечества, наверное, вообще трудно отыскать более льстивую книгу, чем эта. Понятно, что сам товарищ Сталин внимательнейшим образом изучил в ней каждое слово еще до того, как разрешил печатать. Понятно, что она самым тщательным образом им лично отредактирована и во многих случаях просто написана. В этом, зная нашего вождя, можно не сомневаться. Эту «Краткую биографию» вполне можно назвать «Автобиографией»! Но самое пикантное заключается в том, что до нашего времени сохранилась часть тех вставок, которые вождь собственноручно сделал при работе над текстом. Вот некоторые из них:
«В этой борьбе с маловерами и капитулянтами, троцкистами и зиновьевцами, бухариными и каменевыми окончательно сложилось после выхода Ленина из строя то руководящее ядро нашей партии..., которое отстояло великое знамя Ленина, сплотило партию вокруг заветов Ленина и вывело советский народ на широкую дорогу индустриализации страны и коллективизации
