почему холод, почему зубы начинают подрагивать, как будто на морозе, но все равно надо идти, идти, идти…
Глава 9
Тарас умело перевязал рану, Валентин отломил кончик ампулы, подал Тарасу. Дмитрий искоса смотрел, как полая игла втягивает желтую жидкость, по коже вздулись пупырышки. Как только наркоманы втыкают в себя это… ах, черт, Тарас засадил чуть ли не до кости, садист, еще и зубы скалит…
Ермаков сидел за столом, похожий на командира дивизии, что составляет план штурма крепости. Дмитрий постоянно ловил на себе его вопрошающий взгляд. Тарас вытащил иглу, приложил ватку со спиртом:
– Заживет как на собаке! Ты молодой, здоровый. Это я уже старый, больной, немощный…
Валентин пошевелился, голос его был холодноват:
– Позвольте мне?
Ермаков помедлил с ответом, Дмитрий снова уловил на себе его взгляд. Тарас тоже поглядел в его сторону.
– Лучше я, – сказал Дмитрий. – Стажеру надо сдавать экзамен, верно?
– Ты ранен, – напомнил Ермаков.
– Если рана и разойдется, то ненадолго, – возразил Дмитрий. – Я прошу этого для себя.
Они переглянулись, Тарас первым кивнул, поглядел на Макса. Последним нехотя, словно ему на затылок давила скала, наклонил голову Валентин. Ермаков испытующе поглядел на Дмитрия, развел руками:
– Если все так уж единодушны… Хотя это рискованно. Очень!
Дмитрий открыл дверь в спальный отсек, успел услышать горьковатый запах травки. Все-таки эти ребята пользуются этой гадостью, несмотря на все запреты. То, что живут в самом чреве цивилизации, которую стараются разрушить, сказывается…
В помещении с потолка свисал шнур с простой лампочкой на конце, несколько солдатских коек под стенами, в середине длинный стол, еще пара столов поменьше в противоположных углах комнаты. На одном комп, по экрану скользят яркие картинки, Шоган, как обычно, ползает по порносайтам, рассматривает голых кинозвезд и голого американского президента, еще трое черных мусульман с довольным хохотом листают толстую, как Библия, газету.
– Входи, входи, – радушно сказал Шоган. – Пива хочешь?..
Остальные подняли головы, в их взглядах было дружелюбное любопытство, но Дмитрий заметил и задавливаемое изо всех сил удивление. Он прошел к столу, чувствуя, как адреналин кипящими волнами покатился в мышцы, сердце заколотилось чаще, а мускулы начали обретать крепость стальных канатов.
– Да нет, какое пиво, – ответил он как можно ровнее, – я просто так зашел… Как вы здесь?
Шоган хохотнул:
– Хоть и хуже, чем живут эти свиньи умирающего мира, но все же лучше… наверное, чем у вас там в Ираке! Так что садись, возьми пивка. У вас там такого нет.
Дмитрий посмотрел на банки с пивом, перевел взгляд на Шогана, стараясь одновременно держать взглядом и остальных:
– Есть новость, ребята.
Шоган откликнулся живо:
– Говори! Что за новость?
– Не знаю, понравится ли она вам, – сказал он все так же медленно, следя за их реакцией. – Все-таки несколько она того…
– Да говори же, – потребовал Шоган.
Остальные, оставив пиво, смотрели во все глаза. Даже Эрнест, самый заторможенный из всех, оставив красотку на экране, повернулся в его сторону.
– Нашим ребятам удалось пробраться в Хоунстоун, – сказал Дмитрий. – И даже освободить большую часть заключенных. По крайней мере, из числа «Знамени пророка».
В глазах Шогана мелькнуло изумление. Второй негр, его имени Дмитрий не помнил, даже дернулся, словно получил удар в подбородок. Эрнест присвистнул, а Шоган сказал громко, с подъемом:
– Молодцы! Я в этом нисколько не сомневался!
– Да? Гм… Главное, как я уже сказал, удалось освободить наших страдающих братьев.
Кто-то присвистнул громче, но снова он не заметил явных признаков тревоги или даже беспокойства. На него смотрели жадно и внимательно.
– Как это удалось? – спросил наконец Шоган. – Я слышал, тюрьма Хоунстоун – самая неприступная крепость. Особенно этот чертов четвертый корпус.
Дмитрий кивнул:
– Да, пришлось повозиться… Но откуда ты знал, что их перевезли именно в четвертый?
Они переглянулись, только теперь он ощутил некоторые признаки тревоги. Воздух словно бы потяжелел, в нем запахло страхом и близкой кровью. Шоган пожал плечами:
– А куда же еще? Мы – крепкие парни, нас простая тюрьма не удержит. Вон даже эта не удержала… Ладно, как удалось освободиться?
