выскочивший швейцар отворил дверцу, из машины вышли мужчина с женщиной.
Если бы о нас что-то узнало ФБР, подумал он, то передавали бы от машины к машине. Это не ревнивый муж, как сказал Ермаков. Если за тобой ведет слежку организация, то никакой профессионал не заметит, кто его снимает, записывает, передает другому.
Улица расширилась, за окнами по обе стороны распахнулся простор. Замелькали гигантские опоры моста. Тарас задвигался, едва не растерев Дмитрия о дверцу.
– Расул, – воззвал он громко, – не проще ли подъехать с северной стороны?
Вместо Ермакова ответил Рамирес:
– Ничуть.
– Почему?
– Там движение… и улица чересчур широка.
– Ну и что?
– А раз так, то много полиции. Настолько много, что могут просто так проверить машину, в которой пятеро крепких мужчин. На предмет наркотиков, провоза оружия… Вы бы этого не хотели?
– Не хотел бы, – заверил Тарас. – Давай езжай своими кривоколенными.
– Чем? – не понял Рамирес.
– Это у нас, в Ираке, – объяснил Тарас, – так называют переулки.
– А-а-а… Благословенная страна!
– Та-а-ак, – протянул Ермаков, – теперь сверни сюда… Хорошо, хорошо… Теперь в этот проходной двор… Выезжай вон там… Стоп!
Он взялся за ручку дверцы, Рамирес спросил с недоумением:
– Брат! Разве ты не примешь участие в освобождении нашего брата?
– Приму, – пообещал Ермаков.
– Но…
– Я буду с вами на связи, – объяснил Ермаков. – По эту сторону стены. Недалеко.
Он вылез, прихлопнул дверцу. В руках Ермакова был дорогой кейс, с которым он походил на преуспевающего бизнесмена. Рамирес пожал плечами. На его открытом лице проступило выражение плохо скрываемого презрения:
– Ну, если у вас так принято…
– Не волнуйся, – сказал Ермаков тепло. – Я буду совсем рядом. А штурмовать… гм… понимаешь, генералы в атаку не ходят рядом с солдатами.
Рамирес сердито поддал газу, вырулил на дорогу и помчался, со злости так подрезав роскошный мерс, что тот с перепугу едва не вылетел на тротуар.
– Полегче, – сказал Тарас. Голос его был почти безучастный. – Иначе нас заметут быстро.
– Каков у вас командир!
– Мы с ним не проиграли еще ни одного боя, – сказал Тарас.
Рамирес пожал плечами:
– Я думаю, это он не проиграл.
– Есть разница?
– Конечно. Если мы все погибнем, он может повторить этот бой еще и еще. С новыми бойцами. Впрочем, это не мое дело. Мне важно разбить морду этим гадам, что привезли моих предков в цепях на эту землю и заставили умирать на их хлопковых плантациях!
Форд снизил скорость, улочка узковата, только две машины и разойдутся. Стены пошарпанные, многие глухие, без окон вовсе. На тротуаре показался мужчина в поношенной одежде, но тут же скрылся, едва увидел машину.
– Наркоман, – произнес Рамирес пренебрежительно. – Всего боится.
Плечо Тараса дернулось, будто здоровяка кольнули. Дмитрий ощутил, как сердце затряслось, словно горох в погремушке. Из-за поворота выезжал огромный трейлер и перегородил дорогу. На отчаянное мгновение оставалась надежда, что проедет, откроет выход, но там мощно вздохнуло, колеса словно бы чуть осели, машина мертво встала на тормоза.
Оглядываясь, Дмитрий уже знал, что сзади выдвигается точно такой же массивный и длинный трейлер, весь цельнометаллический, тяжелый и неповоротливый. Тарас ругался, щелкал затвором.
Валентин проговорил быстро:
– Засада! За машинами снайперы. Не меньше дюжины – на крышах.
Тарас прорычал:
– Будем прорываться через подъезды?
– Не успеваем, – сказал Валентин обреченно.
Из-за трейлера высыпали полицейские. Все с дробовиками и пистолетами, картинно раскорячились, держа машину на прицеле. Крыши обоих трейлеров стали похожими на гребни доисторических ящеров. Там
