Двор Самуила был великолепен. Владимир с легкой завистью подумал: что значит начать раньше! Столетие с небольшим малая орда конных болгар, теснимая врагами, пришла на эти земли. Как водится, покорили и поработили, а сами стали строить государство. Но, как водится тоже, вскоре от покорителей не осталось даже имен. Только название Болгарского царства уцелело. Но беспокойная кровь кочевников, даже если ее осталось по капле на ведро славянской крови, сказывается до сих пор. Та же гордость, верность слову, неприятие торгашества и бесчестия ромеев и хазар…

Их встретили настороженно: конный отряд русов вторгался прямо во двор дворца болгарских царей, но Самуил бросил резкое слово, и коней дружинников взяли под уздцы с почтением.

На мраморных ступенях, блистающих под солнцем, появились взволнованные чиновники Константинополя, бояре Самуила. Растолкав их, вперед выдвинулся василик. Чело его было нахмурено.

– Великий царь, – сказал он с укором, – негоже так внезапно покидать двор! Венчание состоится через час, все уже в сборе!

– А где невеста? – бросил Самуил.

– Во внутренних покоях, – ответил василик настороженно. – Как и надлежит быть. Ее там обряжают, дают последние наставления. С нею митрополит…

– Я бы хотел переговорить с нею, – сказал Самуил.

Василик покачал головой, в голосе был снисходительный укор:

– Я понимаю твое нетерпение, великий царь… Но фату с лица невесты ты волен поднять только после того, как вас объявят мужем и женой.

За спиной Самуила послышался ехидный смешок. Самуил раздраженно покосился на князя русов. Тот по дороге иронизировал над церковными обычаями христиан, в пример ставил русские да славянские. Даже у трех племен славянских были три способа женитьбы: умыкание – по-древлянски, побег по взаимному согласию – по-тиверски, брак с согласия родителей – по-полянски. Но во всех трех случаях все было проще и естественнее…

– Ладно, – решил Самуил, – мне не понадобится поднимать ей фату. А несколько слов я могу сказать в присутствии митрополита и всех прибывших с нею гостей.

Василик пожал плечами:

– Если царь так настаивает… Я спрошу, может ли невеста уделить минутку времени. Ведь его всегда не хватает, особенно перед таким важным событием…

Самуил крикнул ему вдогонку:

– Пусть найдет эту минутку! Не забывайте, здесь вы уже в Болгарии. И после венчания она станет моей женой, которая да покорится мужу!

В его словах прозвучало грозное предостережение. Василик втянул голову в плечи и быстро исчез за дверьми. Самуил повернулся к князю русов, но тот, пряча лицо, умышленно затерялся среди своих дружинников, даже плащ свой сбросил, выглядел как остальные его дружинники.

Вместе с василиком вышел митрополит. Вид у него был разгневанный.

– Сын мой, недостойно поступаешь! Недостойно! У твоей невесты едва сердце не разорвалось от страха за тебя, когда ты исчез так внезапно. Да и мы не знали, что думать…

Самуил успокаивающе развел руки:

– Были неотложные дела, но все разрешилось. Где невеста?

– Она сейчас спустится. Но тебе нельзя поднимать покрывало…

– Знаю-знаю, – прервал Самуил нетерпеливо. – Потерплю, я уже знаю, что моя невеста красоты неслыханной.

Митрополит посмотрел через плечо болгарского царя. В глазах блеснула насмешка.

– А, ипаспист Вольдемар! Не лучше ли было во дворце, чем простым воином в горах?

Самуил оглянулся. Владимир подходил к ним с виноватой улыбкой, разводил смущенно руками. Он был без шлема, солнце блестело на выбритой голове, а черный клок волос на макушке ласково трепал ветер. На темном от солнца и ветра лице глаза блестели сдержанным интересом.

Самуил ощутил, как заколотилось сердце. Сдерживая возглас, он перевел дыхание, спросил как можно небрежнее:

– Ты знаешь этого воина?