В лето 6495 пошел Владимир с войском на Корсунь, вошел в город с дружиной своей и послал к царям Василию и Константину сказать: «Вот взял уже ваш город славный. Ежели не отдадите сестру свою за меня, то сделаю и вашему городу то же, что и этому».
Глава 38
– Что стряслось? – встревожился Владимир.
Войдан долго мялся, отводил глаза, что совсем не было похоже на прямодушного воеводу. Владимир сказал резко и раздраженно:
– Ты не в Царьграде! Говори в лоб.
Войдан пожал плечами:
– Бывает, что слово как обухом… Княже, базилевсы все-таки решились отдать Самуилу свою красавицу сестру…
Холодная рука ужаса стиснуло сердце Владимира.
– Н-ну?
Войдан старался не смотреть на побледневшее, с желтизной, как у мертвяка, лицо князя, будто выкачали всю кровь. Тавр понимает так, а он, Войдан, видел, как этот витязь, тогда еще мальчишка, смотрел на маленькую принцессу.
Владимир даже осел, словно из него выдрали главные кости.
– Ее, – подтвердил Войдан несчастливо. – Царь-град не хочет с ним ссориться… У болгар слишком велика армия. И стоит она на границах империи.
Владимир вскрикнул:
– А где войско Гатилы?
– На южных кордонах, – ответил Войдан понимающе. – Что ты хочешь?
Владимир в растерянности поднялся, забегал по комнате. Пламя светильников отбрасывало корявые хищные тени, те, страшно изгибаясь, перепрыгивали со стены на стену.
– Не знаю… Но я не могу этого так оставить!
Голос Войдана был глубоко сочувствующим:
– Эк тебя зацепило… Но, может, ты и прав. Для чего живем и воюем, как не из-за любви женщин? Даже если говорим, что нам нужны богатства, горы злата, то разве не для женщин? А эта Анна… из-за нее воевать стоит.
Владимир опомнился, постарался сделать голос сдержанным:
– Я говорю не о войне. Так, маленький показ силы! Двинуть туда войско, разорить пару городов, пожечь виноградники, а кто не успел убежать и схорониться, тех на колья, распять на крестах, ежели христиане…
Войдан поднялся, а уже от двери сказал сочувствующе:
– Я не думаю, что ее отдадут так сразу. В государственных делах разве сразу что решается? Ее будут готовить к отъезду месяца три-четыре. Приставят толмачей, чтобы язык болгарский выучила, обычаи, обряды… Поедет не одна, целый двор слуг и служанок попрет… У тебя еще есть время, княже! Правда, в обрез.
На этот раз Владимир потребовал руки Анны для себя, а сам двинул войска на империю. Царьградский двор, как доносили послы, оказался меж двух огней. С северо-востока наступали войска Самуила, громили немногочисленные пограничные войска, захватывали города, а с севера двинулось огромное конное войско русов. И тоже с ходу сшибли пограничные заслоны, захватывали города, жгли церкви и бросали в огонь священников, но самое страшное было другое…
Ко двору донесли, что войско русов не останавливается для грабежа, идет в направлении их Константинополя!
Василий, бледный от недосыпания, вызвал советников. Голос его дрожал:
– Мы не можем отказать Самуилу! Мы уже пообещали…
– Обещание можно взять обратно, – осторожно сказал один из советников, – обещания вообще выполняются редко.
– Да, – согласился Василий, – но это разъярит болгар еще пуще! Что делать?
После многочасового обсуждения один из советников сказал измученно:
– Я знаю одну молодую и очень красивую девку… Она обслуживает гостей в портовом притоне. Прости меня, Величайший, но она похожа на твою блистательную сестру. Не как две капли воды, но…
Василий кивнул угрюмо. Та девка могла быть в самом деле сестрой, его отец бывал в разных местах и разных женщин греб на свое ложе.
– Что ты советуешь?
– Одним ударом двух зайцев! Нарядить эту девку, обучить, как держаться, и отправить Самуилу! Там она будет греческой принцессой, женой болгарского царя. Никто не заподозрит обмана.
Василий поинтересовался настороженно:
– А девка сама не проговорится?
