На чистом лбу юного князя появилась морщинка. Это было невероятно, будто чистую глыбу мрамора распорола трещина. И хотя морщина была едва заметна, Соломон перевел дух. Руки его тряслись, когда простер их к пляшущим языкам пламени, худые, с дряблой серой кожей, как у голодающей курицы.

Большой крови, размышлял Рус, надо избегать. Его племя еще в колыбели. Богатыря в колыбели царапина лишь разъярит, а от большой потери крови он ослабеет, а то и вовсе помрет.

– Ну-ну, – сказал он недобрым голосом, даже чересчур громко, чтобы старик не подумал, что заставил его, князя русов, пойти на попятную, – и что ты предлагаешь?.. Да-да, я уже слышал. Чтобы мы шли своей дорогой, а вы нам за это помашете вслед платочками.

– Мы могли бы заменить вам все повозки на новые, снабдить одеждой и хлебом…

Рус сказал нетерпеливо и резко:

– И это слышал. Нет, нам нужны эти земли. Кто сможет жить спокойно, зная, что за спиной народ, который нас ненавидит?

Соломон смолчал, но по его лицу Рус ясно видел, что его народ смог бы. Пусть ненавидят, лишь бы не трогали.

Бугай неожиданно громыхнул:

– Эх, да чё спорить? Решить все в бое! Пусть выставят своего героя, а от нас я пойду. Чей верх, того и земли.

Громкий смех заглушил его последние слова. Моряна звучно шлепнула ладонью по спине. Ладонь у нее, как заметил Соломон с испугом, шириной с лопату, да и спина Бугая больше похожа на горную равнину, чем спину человека.

– Двобоя захотел! – ржала Моряна, ее голос казался Соломону раскатами грома. – Да тебе разве что…

– Га-га-га!

– Го-го-го!..

Соломон закусил губу. В древние времена один такой поединок решил судьбу израильского народа. Когда пастушок Давид метко выпущенным камнем из пращи убил великана Голиафа из племени филистимлян.

– Твое предложение, – сказал он медленно, – достойно не только богатыря, но и мудрого советника… Не зря же сидишь по правую руку князя. И князь, как я вижу, доволен твоим советом.

Рус весело подтвердил:

– Доволен! Еще как доволен!

А Соломон, к его удивлению, добавил:

– И мы, совет старейшин, рассмотрим его внимательно. Ибо мы только сообща можем понять то, да и то с трудом, что легко понимаешь ты, мудрый вождь отважных русов.

Рус самодовольно улыбался.

– В самом деле будете думать о поединке?

– Почему нет?

– Чудесно! Когда дадите ответ?

– Сегодня вечером, – сказал Соломон медленно, – нет, утро вечера мудренее… Вечером мы соберемся и решим, а утром на свежие головы еще раз взвесим и скажем окончательное слово. Прости нас, мудрый! Мы решаем в десять голов, хотя тебе для принятия решений достаточно спинного мозга… А на время до поединка… позволь нашим лекарям посещать больных и раненых в захваченных весях?

Рус нахмурился:

– Лазутчики?

– Клянусь, нет! – испугался Соломон. – Но ты ж заметил, мы стремимся спасти жизнь каждому своему человеку. Даже слабому. Даже больному.

Пахнуло запахом невиданных трав, у Руса сердце радостно екнуло. Еще не услышал шагов, но кровь взбурлила, горячая волна радости хлынула по всему телу. Он ощутил желание подпрыгнуть и завизжать как щенок. Подумал смятенно, что Ис в самом деле ведьма, если заимела над ним такую власть.

Он слышал, как она подошла сзади, ее узкая ладонь легла на его плечо:

– Позволь, мой князь. Это не опасно. Но, конечно, прими меры. Осторожность не бывает лишней.

Бугай и Моряна смотрели вопросительно. Буська раскрыл рот. Ис была загадочной и зловеще красивой, как бывает красива звездная ночь, при которой встают из земли мертвяки, из леса летят совы и прочая нечисть.

Рус спросил подозрительно:

– Какие меры?

– Пусть приходят без оружия, – предложила она рассудительно. – К тому же не больше чем по двое. К примеру, лекарь с помощником, ребе с причетником.

Рус поинтересовался:

– Ребе – это их волхв? Пусть приходит. Он нужен умирающим. А они… ха-ха!.. еще будут.

Соломон торопливо поклонился:

– Благодарствую.