веса кислородных баллонов у себя за спиною, с целью облегчить нагрузку на гироскопы, предназначенные для включения только в случаях крайней необходимости. Поднимался он достаточно быстро, а в конце подъема наклонил багги так, чтобы оно смогло скользить вверх по откосу холма, имевшему наклон примерно градусов тридцать. На склоне встречались почти совершенно ровные участки. Он должен был достичь первого из них без особых затруднений…

Внезапно глаза его ослепила вспышка яркого пламени. Картер, сцепив зубы, превозмог страшное желание оглянуться. Он только отклонил багги чуть назад, чтобы замедлить подъем. Давление в ресивере начало быстро падать.

Он опустил багги легко, как перышко, на площадку, возвышающуюся над окружавшей эту первую горку пустыней на добрых метров шестьдесят. Когда он включил реактивный, движитель то еще некоторое время слышал завывание гироскопов. Отключил стабилизатор и подождал, пока закончится его выбег. Теперь ощущалось только пыхтенье компрессора, вызывавшего вибрацию его скафандра.

Альф выбрался из кабины своего багги и теперь стоял у самого подножья холмов, задрав голову вверх.

— Поднимайся сюда, — не выдержал Картер. — Чего ты дожидаешься?

— Карабкайся дальше, если тебе так хочется.

— В чем дело? У тебя заклинило гироскопы?

— Это у тебя, Картер, заклинило мозги. Вот и карабкайся дальше.

Альф медленно поднял выпрямленную правую руку. Рука изрыгнула пламя, и Картер инстинктивно пригнулся.

Компрессор ощутимо сбросил оборот, это означало, что газовый ресивер уже почти наполнился. Но было бы глупо со стороны Картера осуществить второй прыжок до того, как он заполнится до конца. Газовый ракетный движитель развивает максимальное ускорение в течение самых первых секунд полета. Оставшаяся часть полета требует значительно меньшего давления.

Альф снова забрался в кабину своего багги. Еще несколько секунд — и он поднялся вверх.

Картер включил свой реактивный движитель и тоже взмыл вверх.

На этот раз посадка получилась очень жесткой, на высоте девяносто метров, и только после того, как колебания корпуса затухли, Картер отважился бросить взгляд вниз. Он услышал злобный смех Альфа и увидел, что Альф так и остался у подножья горы. Это был чистейший блеф с его стороны!

Но почему все-таки Альф не последовал за ним?

Третий прыжок вознес Картера на самую вершину. А вот прыжков вниз с горы ему до сих пор еще никогда не доводилось совершать, и первый же такой прыжок едва не стоил ему жизни. Тормозить при посадке ему пришлось на последних остатках газа в ресивере! Подождав, пока перестанут трястись руки, оставшуюся часть спуска он осуществил на колесах. Когда он спустился к подножью горки с противоположной стороны, никаких признаков присутствия Альфа у себя за спиной он не обнаружил и направился дальше в пустыню.

Солнце уже почти закончило свой сегодняшний путь по небосводу. Над желтоватыми холмами у него за спиной на темно-красном небе одна за другой загорались, пока еще довольно слабо, голубоватые звезды.

И все еще не было никаких признаков Альфа.

Затем раздался спокойный, едва ли не дружелюбный голос Альфа в его наушниках:

— Тебе сейчас придется повернуть назад, Джек.

— Не твое это дело.

— Я бы рад не заниматься этим. Но именно поэтому я и напомнил тебе о необходимости поворачивать назад. Взгляни-ка на свои часы.

Было уже почти полседьмого.

— Посмотрел? Ну, а теперь считай. Я пустился в путь, располагая воздухом на сорок четыре часа. Ты — на пятьдесят два. На двоих нас это составляет девяносто шесть часов. Вместе мы уже израсходовали воздуха на шестьдесят один час. Что составляет на нас обоих тридцать пять часов. Так вот, я прекратил дальнейшее перемещение час тому назад. С того места, где я сейчас нахожусь, для того, чтобы вернуться на базу, требуется тридцать часов. Через промежуток времени, меньший, чем два с половиной часа, тебе необходимо настичь меня, отобрать у меня оставшийся кислород, а самого меня бросить умирать. Либо мне придется проделать то же самое с тобою.

В этом был определенный смысл. В критических ситуациях, подобной этой, любое предложение имеет смысл.

— Альф, ты меня слышишь? Прислушайся, — предложил Картер и, открыв панель, прикрывавшую его рацию, наощупь отыскал провод, резким рывком оборвал его; в наушниках раздался щелчок. — Ты слышал это, Альф? Только что я разорвал питание своего радиомаяка. Теперь ты не сможешь найти меня, даже если сильно захочешь.

— У меня в том нет никакой надобности.

Только тогда Картер осознал, что он сотворил. Теперь в самом деле у Альфа не было ни малейшей возможности найти его. После многих часов и сотен километров погони теперь Картеру нужно было нагонять Альфа. Альфу же оставалось только спокойно ждать.

Тьма пала на западную часть неба, как тяжелый занавес.

Картер теперь следовал на юг, он совершил эту перемену курса на противоположный без какого-либо промедленья. На то, чтобы пересечь гряду холмов, ему потребуется добрый час или даже больше. Ему придется совершать лягушачьи прыжки до самой вершины, полагаясь при этом только на свет своих передних фар. Запаса сжатого газа ему не хватит для того, чтобы преодолеть такую высоту за один раз. А спуск будет и того хуже, его придется осуществлять на колесах, да к тому же в полнейшей темноте, полагаясь только на везение. Даймеса в это время на небе не будет, а свет от Фобоса недостаточно ярок, чтобы от него был хоть какой-то прок.

Все произошло точно так, как запланировал Альф: сначала следовать за Картером по пятам самой гряды. Если он попробует там на него напасть, то забрать его баллоны и возвратиться в поселок; если же он предпочтет пересечь гряду, то вполне при этом может убиться, и в этом случае также можно забрать его баллоны; если же ему это не удастся, то тогда доказать ему, что придется возвращаться. Погоня осуществлена с таким расчетом, что Картеру придется пуститься в обратный путь в темноте. Если благодаря какому-то чуду ему удастся и на этот раз преодолеть гряду, — ну что ж, в таком случае всегда еще остается ракетная пушка.

Картер сможет преподнести ему лишь один сюрприз. Он пересечет гряду шестью милями южнее того места, где его рассчитывает ждать Альф, и станет приближаться к Альфу с юго-востока.

Иль Альф учел скорее напоминал слепой полет из воздушного шлюза космического корабля. Он направил свои фары прямо вниз и, пока поднимался, видел, как диаметр светового круга увеличивается, а яркость уменьшается. Он слегка повернул свой багги к востоку. Поначалу ему казалось, что он вообще не двигается. Затем склон стал быстро на него надвигаться, даже, пожалуй, слишком быстро. Тогда он вернул багги на прежний курс. Внешне, казалось, ничего не изменилось. Давление в ресивере плавно убывало, так оно и должно было быть, а склон продолжал неясно маячить в кромешной тьме.

А затем он стал видеть очень и очень четко.

Удар при приземлении безжалостно тряхнул его от копчика до макушки. Он весь напрягся, ожидая, когда багги полетит вверх тормашками вниз по склону. Но хотя он и опасно наклонился, ему удалось закрепиться на склоне.

Картер весь обмяк и уткнулся шлемом в ладони. Две слезы, огромные из-за малой силы тяжести, медленно упали на защитное стекло и размазались по нему. Впервые он глубоко раскаивался в содеянном. Разве так уж надо было убивать Лью, когда всего лишь один удар ногой по коленке прекратил бы дальнейшее силовое разбирательство и послужил наглядным уроком, который запомнился бы надолго? Зачем было красть багги, не лучше ли было просто сдаться и ждать суда? К чему было спасаться бегством, прорвав стенку купола — и тем самым превратить всех, кто находился на Марсе, в своих смертных врагов? Ради чего он ошивался поблизости от поселка — только для того, чтобы понаблюдать, чем все это закончится? А ведь, пожалуй, он мог бы скрыться за линией горизонта еще до того, как Альф показался