например, в одном письме, в марте или апреле 1872 г. (вскоре после смерти Мадзини). Относительно себя лично он желал только одного – остаться незамеченным, и поэтому, когда постоянно распространявшаяся на его счет клевета стала, после назначения Энгельса секретарем Генерального Совета для Италии и Испании, распространяться и в этих странах, он попытался прибегнуть к последнему средству примирения: написать частное письмо Генеральному Совету, и с этой целью он попытался посредством письма к А. Лоренцо в Барцелону (май 1872 г.), достать точные сведения обо всем сказанном о нем на Лондонской конференции. Мы видим таким образом, что до последней минуты Бакунин подчинял свою личную обиду интересам дела и отказывался от личных преступлений.
Не так действовал Маркс, как раз в то время увидевший, что одна из составных частей его интриги, «конфиденциальное сообщение», разосланное в марте 1870 г., раскрыто благодаря лейпцигскому процессу о государственной измене (заседание 16 марта 1872 г.), и почувствовавший себя неспокойно благодаря решительному поведению бельгийцев, которых он считал до тех пор на своей стороне (так как он воздерживался от всякого вмешательства в их дела!). Поэтому он вместо прежней кампании, ведшейся посредством писем Энгельса, Сералье и др., перешел к способу открытых доносов. Открыл этот новый поход Лафарг, донесший в брюссельский «Liberte» от 5 мая 1872 г, о существовании тайной «Allianza» в Испании (письмо от 12 апреля). Месяц спустя появилась подписанная Генеральным Советом брюшюра «Les pretendues Scissiones dans L'Internationale», в которой Бакунин и его друзья подвергаются самым гнусным нападкам. В ответ на эту брошюру появился в «Бюллетене» Юрской федерации (15 июня 1872 г.) ряд писем, а также письмо Бакунина от 12 июня, в котором он заявляет, что ожидает регулирования личных разногласий от суда чести на ближайшем конгрессе; что же касается общественных вопросов, то он по этому поводу издаст брошюру еще до конгресса. Брошюра эта не появилась в свет, но имеется обширная рукопись «Аux compagnons de la Federation des sections internationales du Jura», очевидно представляющая незаконченный набросок этого сочинения.
Бельгийский проект статутов, совершенно отменявший Генеральный Совет, был изменен бельгийским конгрессом (19 и 20 мая 1872 г.) в том смысле, что Генеральный Совет был сохранен, но члены его должны были впредь избираться самими федерациями, чем конгресс старался устранить авторитарные замашки Генерального Совета. Юрский конгресс (18 августа 1872 г.) дал делегатам федерации императивный мандат выступить на общем конгрессе с требованием отмены Генерального Совета, действовать солидарно с испанским, итальянским, французским и всеми остальными антиавторитарными делегатами и оставить конгресс, в случае, если какой?либо из этих делегатов не будет на него допущен; так же было наказано делегатам поступить, если конгресс не согласится на свободническую реорганизацию Международного Общества Рабочих. По поводу личных вопросов делегаты должны были рекомендовать полное забвение прошлого, на будущее время – суды чести и исключение клеветников. Ненапечатанный в «Бюллетене», но опубликованный в «Favilla» (Мантуя, 27 августа 1872 г.), пункт этого мандата решает в случае ухода с конгресса: выразить протест и устроить совещание антиавторитарных делегатов для назначения места нового конгресса. Эта тактика, направленная против вынесенного Генеральным Советом 18 июня решения о созыве конгресса в Гааге, была очевидно выработана в полном согласии с Бакуниным, а быть может, даже была непосредственно им предложена. Во всяком случае именно в этом направлении он и его друзья старались повлиять на своих итальянских и испанских сторонников.
Итальянский Интернационал, который уже раньше, несмотря на совет Бакунина, не хотел подчиняться формальностям, будучи действительно настроен революционно, по собственной инициативе, зашел дальше предложений и советов в духе этой тактики. На своей конференции в Римини итальянцы вынесли свою известную резолюцию (6 августа), в которой они заявляют о своем полном разрыве с Генеральным Советом и обращаются к антиавторитарным секциям с предложением не являться в Гаагу, а созвать на тот же день антиавторитарный конгресс в Невшателе. Марксисты старались изобразить дело так, будто это решение было инспирировано Бакуниным, и Энгельс усматривает в нем, «отступление по всей линии» (письмо от 21 августа 1872 г.). Но это совершенно неверно. Было ясно, что дело дойдет до ухода с Гаагского конгресса, и что в Швейцарии (Юра) будет созван антиавторитарный конгресс. Но совершенно не присутствовать на Гаагском конгрессе – это сильно ослабило бы влияние вышеуказанной тактики. Сохранившиеся письма из Италии (август 1872 г.) также показывают, как неудобна была эта резолюция, и как искали средства не приводить ее в исполнение, не беря ея в то же время обратно. Юрцы и испанцы решили обязательно присутствовать на Гаагском конгрессе; итальянцы воздержались от этого и в начале сентября приехали в Швейцарию на антиавторитарный конгресс. Там Бакунин познакомился с некоторыми из них, которых он до сих пор не знал лично; в числе их был и Малатеста.
Таково было положение дел накануне Гаагского конгресса.
С июня 1871 г. Бакунин оставался в Локарно. Его материальное положение было в то время очень стесненное, а в августе 1872 г. он сверх того болел несколько недель. С весны 1872 г. его итальянские и русские связи умножались; в Цюрихе его посетили Кафиеро и группа русской молодежи. В конце августа он ездил в Невшатель, а затем опять в Цюрих.
Я пропускаю детали его пропагандистской деятельности на Юре. Главная часть его деятельности была направлена на Италию и Россию.
В самом начале знакомства Бакунина с Мадзини, происшедшем в Лондоне в 1862 г., обнаружилось самое острое противоречие между их взглядами на все политические, социалистические и религиозные вопросы: с одной стороны, унитаризм, псевдосоциализм и мечтания о боге Мадзини, с другой – федерализм, революционный социализм и атеизм Бакунина. Когда Мадзини выступил в «Roma del Popolo» против коммуны и Интернационала, в особенности в статье «к итальянским рабочим» (13 июня 1871 г.), Бакунин возразил ему в переведенном и выпущенном в качестве приложения к миланской «Gazzetino Rosa» «
По желанию римского рабочего конгресса (1 ноября 1871 г.) Бакунин написал более обстоятельную брошюру «
Большое число рукописных отрывков показывает, в каком виде Бакунин хотел выпустить дальнейшие части своего сочинения «Theologie politique» и внести туда постепенно все свои идеи в виде единого целого. Однако, он прервал полемику, отчасти потому, что цель ее была достигнута. Интернационал в Италии достиг очень сильного развития, а мадзинисты показали себя настолько реакционными, что с ними считались только как с врагами социализма, но уже не как с соперниками его.
Мы располагаем обширным материалом об итальянской агитации Бакунина в течении лета 1871г. Наряду со старыми связями в Неаполе и Флоренции он завязал новые в Милане (из них следует отметить Виченцо Пецца; за ними последовали связи в Романье, Эмилии и т. д. из этих следует назвать Черетти в Мирандоле (через которого Бакунин иногда сносился с Гарибальди), Набруцци в Равенне и позднее Андреа Коста в Имоле и Болонье. Несколько раз закрытая организация в Неаполе вновь была восстановлена в 1871–72 г. г., и Кафиеро, со времени своего посещения в Локарно весною 1872г. а также несколько позже Э. Малатеста, стали самыми близкими товарищами и друзьями Бакунина. Последний считал существенной частью своей деятельности привлечение во всех местах нескольких интеллигентных и решительных рабочих, которых он знакомил во всех деталях со своей более тесной программой; эти уже, со своей стороны, об'единяли рабочую массу в секции на почве экономической солидарности и вели в ней пропаганду, одновременно привлекая наиболее энергичных рабочих к бакунинским идеям. Эти «интимные друзья», как их называли, находились в постоянных сношениях с Бакуниным, и эти частые связи и были «Альянсом».
