— Сестренка, сколько вам все-таки нужно бабок?

— Миллиончик не помешает, — усмехнулась Таня, чье отчаяние уже перешло в свою противоположность, в беспечность — будь что будет.

— Понял. Значит, я поехал за миллиончиком.

О семействе ББГ, естественно, ходили слухи, клубились сплетни. Про его жену, вечно в черном, бывшую монашку, говорили, будто обслугу она подбирает едва ли не среди глухонемых. То есть поварам, домработницам, охранникам рот без крайней надобности раскрывать не позволяется. Платят много, но требуют автоматизма как у роботов, и никаких личных отношений. Дочь свою (от первого вроде бы брака) Горлохватов держит взаперти, наверное, больная психически. С таким монстром, считали многие, поневоле с ума сойдешь и в ящик сыграешь.

Антон к сплетням не прислушивался. Но шофер, который его вез, точно подпадал под характеристику глухонемого по доброй воле. На вопрос Антона, куда они едут, буркнул что-то неразборчивое, вопрос — бронированный ли это «БМВ»? — вообще проигнорировал.

— Молчание — золото, — усмехнулся задетый Антон.

Они выехали за город, километров сорок двигались по Каширскому шоссе, потом свернули на боковую дорогу и скоро уткнулись в шлагбаум. Водитель опустил стекло со своей стороны, обменялся взглядами (без слов) с охранником (при автомате), и шлагбаум подняли.

Дорога, по которой они ехали к дому, была не асфальтированной, а насыпной. Ехали по немалым деньгам, по красной гранитной крошке. С обеих сторон дороги высажены голубые ели. Машина сделала полукруг вокруг фонтана и остановилась, Антон вышел и тихо присвистнул:

— Барокко-ро-ко-ко!

Сначала ему показалось, что дворец каким-то чудесным образом перенесся под Москву из средневековой Франции. Присмотрелся — никаких древностей, новодел. Но каков размах!

Поднялся по ступеням к входу, громадным резным дверям из светлого дуба. Там стоит человек (мажордом?) — точный слепок с немногословного водителя. Распахнул дверь, промолвил:

— Следуйте за мной.

Антон невольно затормозил в вестибюле, покрутил головой по сторонам. Каким вкусом надо обладать, как стремительно вырваться из грязи в князи, чтобы выстроить себе эти декорации к костюмированному фильму? Они здесь не в кринолинах и пижмах, случайно, разгуливают? Простите, сэр, я сегодня не в фраке!

У мажордома (дворецкого?) пиликнул телефон, он поднес трубку к уху:

— Понял, сейчас буду. — Повернулся к Антону: — Вам вверх по лестнице, направо, первый коридор, до конца, вас ждут в библиотеке.

Антону хотелось отвесить шутливый поклон, но он вовремя вспомнил, что с дворецкими не раскланиваются.

Устланная ковром, с желтыми (уж не золото ли?) металлическими перетяжками под ступеньками, лестница имела в ширину метров десять. На площадке (с античными статуями) она раздваивалась и двумя рукавами поднималась дальше вверх. Антон, как было предложено, пошел по правой стороне, оказался в анфиладе комнат. Гостиные, что ли? Одна, вторая, третья…

Было сказано про коридор и библиотеку (там наверняка муляжи старинных книг и рыцарские доспехи). Заблудился. Ни души, спросить некого. Вот, похоже, коридор. Тот ли?

В следующую минуту Антон споткнулся на ровном месте, чуть не растянулся, оторопело уставился на…

Да! Это была жаба, лягушка, зеленая, пухлая и невероятно большая. Сидела посреди коридора, слабо освещенного канделябрами на стенках, смотрела на него. Потом подпрыгнула, квакнула человеческим голосом и приземлилась на полметра ближе к Антону. Ему понадобились секунды, чтобы понять: перед ним субъект в маскарадном костюме, не галлюцинация и не бредовое видение. Но в следующие секунды на него обрушилось новое испытание.

Лягушка откинула маску, и за ней оказалось симпатичное девичье лицо.

— Извините! Я вас испугала?

— Дэ-э-э, мэ-э-э… — блеял Антон.

Та самая девушка! Курносая, пятачок, больная на голову аферистка. Только моложе. Когда она сидела в его комнате с младенцем, ей было… больше лет на… нет, не больше… Просто та (и она же) от материнства, женского опыта повзрослела, а в этой (и той же) девичьей беззаботности через край.

Антон не мечтал и не грезил о ней, потому что не умел этого делать. Но воспоминание о девушке, которая стояла сейчас перед ним, застряло в памяти, как птица, запертая в тесную клетку. Дверцу открыли, птичка вылетела. И хотя клетка стояла в темном чулане, откуда-то взялось небо, и восторг полета, и головокружительная высота.

«Сейчас закурлычу, — с ужасом подумал Антон, — или хуже того — начну токовать как тетерев».

— Испугались? — повторила девушка. — Вам плохо? Антон владел тысячью способами знакомства с женщинами, еще десять тысяч способов мог придумать, импровизируя по ходу дела. Но его умения вдруг полностью испарились. Он не знал, что сказать, как отлепить от нёба пересохший язык. Первый раз в жизни! В самый важный раз! Он чувствовал себя придурком, который впервые увидел существо противоположного пола, женщину, мгновенно влюбился, погиб, лишился речи, умственных и прочих способностей.

Оставалось только воспользоваться подсказкой, сыграть сердечный приступ. Как это делается? Предположим…

Он страдальчески нахмурился, закусил губу, прижал руки к груди, тихо застонал и жалобно попросил:

— Не могли бы вы дать мне воды?

Воды ему действительно хотелось, смочить горло, которое вдруг стало сухим и колким, как наждак.

Девушка подскочила к нему, шлепая ступнями-ластами, забралась под мышку, обхватила Антона за талию руками в перчатках лягушиных лапках.

— Сюда, пойдемте! Осторожно ступайте!

Она привела Антона в комнату — помесь детской, спальни и дамского будуара на сорока квадратных метрах. Обои, мебель бело-розовые в веселеньких розочках. Золота тоже предостаточно — на потолке, в обрамлении кровати-алькова, на гнутых ножках дивана и кушетки. В одном углу комнаты секретер со множеством ящичков, в другом — белый рояль, в третьем на стеллаже батарея кукол с фарфоровыми головами. Одетые в пышные наряды, кудрявые, разной величины, куклы напоминали замороженных девочек из позапрошлого века или персонажей мультфильма.

— Садитесь! Я сейчас!

Антон был аккуратно опущен на диван. Девушка сбросила перчатки-лапки, налила в стакан воды и протянула Антону. Он жадно выпил.

— У вас слабое сердце? — сочувственно спросила девушка.

— У меня сердце как у буйвола. Но не каждый день попадаются на пути царевны-лягушки. Никогда бы не подумал, что у них такие симпатичные лица при остальных болотных, — Антон показал рукой на пухлый лягушачий живот, — прелестях.

— Это же костюм! — рассмеялась девушка. — Я хотела папу и Аллу разыграть.

— Кто у нас папа?

— Борис Борисович Горлохватов.

— А-а-а! — только и мог произнести Антон.

— Алла? Моя мачеха. Она совершенно прекрасная. А папа мой добрый-добрый! Представляете, подарил мне этот дворец на день рождения. У меня сегодня день рождения!

— Поздравляю! Сколько же вам исполнилось?

— Целых восемнадцать!

«Внешне можно дать, — подумал Антон, — а по развитию мы еще в среднюю школу не поступили. Угораздило же меня втюриться в девушку по фамилии Горлохватова. В инфантильную принцессу и наследницу миллионов. Милая, лучше бы ты сироткой была!»