–
Он на ходу перекраивал тщательно продуманный план. И по мере перестановок понял, что ни одна деталь «не выпала из обоймы»: части грядущего теракта просто поменялись местами и кое-что добавилось. Только Хаким не мог ответить на вопрос: стал ли план лучше. Он просто стал другим. На лицо может набежать тень, оно может исказиться гневом, но его изнанка всегда остается неизменной. Он не олицетворял террор, он был его оборотной стороной.
Абрамов выслушал доклад Блинкова и надолго задумался. Старался не смотреть на Юлия Завадского: тот снова сидел на чемоданах. С одной стороны, капитан понимал сотрудника «Амана» и интерпретировал сочувствие в стиле злой иронии: «Конечно, езжай в Израиль – он же рядом, граничит с Египтом. Езжай и докладывай своему Шимону. А точнее – убегай от ответственности». В очередной раз убедился, что помощи от Юлия никакой. Его впору обзывать членом и смотреть на него как на надзирающий орган. Что по сути и было на самом деле. Если честно, то Абрамов не принял бы от него ни одного совета – ни платного, ни бесплатного.
Он вяло пожал Завадскому руку и еще какое-то время после его ухода ловил потерянную мысль рассуждений. Обозлился на еврея: «Обломал настрой!» Пришлось задать Блинкову несколько вопросов.
– Ты уверен, что тебя не раскусили?
– Да.
– Но откровенность Хакима говорит об обратном. Мне во всяком случае. Что-то произошло утром. Что-то повлияло на Хакима и подвигло его к откровению. Он говорил искренне?
– Так не мог сыграть ни один самый искусный актер, – уверенно ответил Блинков.
– Была бы правдивая и надежная база… – недовольно протянул Абрамов. – На ней можно любую ложь преподнести как правду. Я в свое время читал об испытаниях «Голкипера». У нас тоже есть подобная установка – 30-миллиметровый шестиствольный корабельный автомат АК-630. Он, конечно, уступает американскому GAU-8. С твоих слов или со слов Камиля, не важно, все сходится. Вплоть до мелочей. Если и было в зоне военного эксперимента гражданское судно, то в отчеты, разумеется, сей любопытный факт не попал. С другой стороны, мы обнажили корни мести Хакима. Крепкие корни, красивые. Вот и пошла настоящая работа, – Абрамов подмигнул собеседнику.
Говорил ли Хаким правду или его рассказ вымысел, но его предложение отвергать было нельзя ни в коем случае. Начало работать определение капитана Абрамова:
– Что за гости будут на «Кассандре», он не уточнял?
– Нет. Якобы он должен толкнуть речь, и все. Если на борту возникнет что-нибудь серьезное, постараемся решить проблему.
– Рассчитывать вам надо на себя, больше не на кого. Мне нужно поставить в известность штаб. Собирай команду, Женя, и… Что вы там делаете обычно? Вспоминаете, забываете, просто молчите, да? Повторяете это журчащее освежающим ручейком слово – «Абрамов»?
– Ты злопамятный, капитан.
Хаким проворно взбежал по трапу и ступил на борт «Кассандры», отшвартованной в порту Хургады. Рядом с ней покачивались на волнах несколько яхт: крейсерский катамаран с кормовой каютой; «Конрад» с приличной мореходностью и парусным вооружением типа иол; «Альтаир», вооруженный бермудским шлюпом с деревянным рангоутом и топовым стакселем. Почти на каждой яхте шли какие-то работы.
– Отпусти команду на берег, – приказал Камиль шкиперу.
Вслед за Хакимом на «Кассандру» поднялся высокий человек лет тридцати пяти. Не менее ловко, что говорило о его принадлежности к флоту. Его звали Амином. Он был офицером запаса ВМС Египта по специальности оператор электронно-вычислительной техники. Его работа на боевом корабле заключалась в обеспечении работы ЭВТ, трансляции обработанных результатов и прочее. Он назубок изучил требования по обеспечению безопасности информации и режима секретности. Его режим работы – вынужденный. Как и сейчас. Профессиональная деятельность – исполнительская. Что касалось каждого, кто работал на Хакима. Деловые контакты – непосредственные. Что также нашло подтверждение.
Амин был готов к предстоящей работе. Все необходимое было в черной сумке за его плечами и небольшом «дипломате», который он держал в руке.
– Осмотрись, Амин, – бросил Камиль. – Судно в твоем распоряжении. Возникнут вопросы, немедленно обращайся ко мне.
Хаким прошел в свою каюту в носовой надстройке.
Оператор осматривался недолго. Он отыскал взглядом один из двух громкоговорителей – с широким раструбом, крепящимся с правой стороны мостика. Он дождался, когда последний матрос покинул судно, и поднялся в рубку. По-хозяйски поднял боковое окно и приступил к демонтажу громкоговорителя: попросту выпотрошил его. Открыв сумку, извлек небольшое устройство – глушитель направленных искажений, подавляющий стабильность несущих частот на передаче в довольно большом диапазоне. В том числе и сотовой связи. Он был с автономным питанием. Его батареек хватало на десять-двенадцать часов непрерывной работы.
Просверлив в корпусе отверстие, Амин вывел через него кнопку выключателя. Тут же нажал на нее и вынул свою сотовую трубку. Набрал номер: связи не было. Включил радиостанцию и услышал легкое потрескивание. Отметил на трубке время: с работой он справился за сорок минут.
Оператор сложил инструменты в сумку, выключил модулятор и закрыл окно. Осталось доложить хозяину.
В этот день Камиль сопровождал каждого, кто обеспечивал «материальную часть» предстоящей операции. Ему было важно качество, присутствие босса обязывало подчиненных работать с полной отдачей. Сегодня он отступил от правил и каждого спрашивал: «Ты уверен?»
– Да, – ответил Амин на вопрос хозяина.
– Если с этого судна в эфир уйдет хоть слово, лишишься головы.
Эти сорок минут с небольшим Камиль провел в непрерывных размышлениях. Но над ним не было никого,
