деле, все тотчас провалится к чертовой матери. Такая установка, и от нее ни на шаг. Вы – особая команда, и задачи для вас писаны особые. Вы одеты в статус агентурно-боевой разведки. Вас готовят к тому, чтобы в определенный момент бросить. И вы должны почувствовать этот момент. Только чутье спасет группы вроде вашей.

Когда Блинков охарактеризовал агентурно-боевую единицу как смертников, он, конечно, во многом оказался прав. Такие обычно небольшие группы внедряют к противнику, и вывести их из-под массированного удара практически не удается. Они – свои среди чужих и чужие среди своих.

– Ты служил в морском спецназе и наверняка слышал о таком устройстве, как замок со спутниковой навигацией.

– Да, – ответил Блинков. – Такие устройства крепятся на замках морских контейнеров. При попытке открыть замок оно немедленно передает сигнал на спутник: точные координаты и свой идентификационный номер. Как на сотовой трубке.

– Совершенно верно. Представь, что ты на корабле, груженном взрывчаткой, на подходе к порту. Ты можешь предотвратить теракт одним лишь способом: сорвать замок. И тогда по спутниковой навигации полетят в то место крылатые ракеты. Это в качестве примера вашей работы.

– У меня вопрос.

– Конечно, задавай.

– У тебя уже были такие группы?

– Никогда не имел желания курировать такие – так скажем.

– Значит, ты сам по себе?

– Афиши на мне никогда не было. Мне иногда было приятно представлять, что думает обо мне начальство: «А что там делает этот чертов Абрамов? Где он сейчас?» А потом вроде откровения: «А… так вот он чем занимался. А почему не спросил, не посоветовался?..» Но на это уже есть два ответа, о которых я тебе сказал.

– Да, я помню.

– Теперь к деловой части нашего разговора. Про порядок прохождения военной службы по контракту говорить не стану. Но определиться обязаны сегодня же и закрепить наш союз нормативными актами. Скажу лишь про эффективность группы, которую мы комплектуем. Про то, что ваша смерть не будет упоминаться ни в какой государственной статистике.

И все же от официальной части Абрамов не отошел. Он открыл «дипломат» и вынул пухлый конверт. Из него извлек несколько скрепленных вместе листов бумаги. Взял в руки первый.

– Итак, вы поступаете на военную службу по контракту и заключаете в письменной форме следующий вид контракта: контракт о прохождении военной службы в кадрах конкретной воинской части сроком на пять лет. То есть контракт вида «Б», – пояснил капитан. – Ни Министерства обороны, ни Вооруженных сил в нем вы не найдете.

– Здорово смахивает на липу, – заметил «котик».

Абрамов без труда скрыл усмешку, пояснив:

– Настоящие документы всегда имеют свойства липы. И вообще, если тебе все понятно, значит, тебя дурят. – Он перевернул пару страниц. – Решение аттестационной комиссии готово и утверждено офицером конкретного подразделения. Копии документов об образовании собраны, справки органов местного самоуправления, содержащие сведения о месте жительства и составе семьи, имеются. Что тут еще?.. Автобиографии напечатаны. Осталось подписать их и личное заявление о желании поступить на военную службу по контракту. Тоже липа? – спросил Абрамов, на сей раз не скрывая усмешки.

Он передал бумаги Блинкову.

– Вот твое заявление, Женя, и виза командира: «Рекомендовать на должность командира отделения морской пехоты по военно-учетной специальности – стрелковые и разведывательные». Остальные бойцы рекомендованы на должности разведчиков. Ставь подписи на каждой странице.

– Но я еще могу отказаться?

– А хочется ли тебе этого? – прищурился Абрамов.

– Не знаю. Уже не знаю. После этой беседы…

И Блинков вспомнил другую, состоявшуюся перед самым отъездом в Египет, свои слова, обращенные к товарищам… Сейчас остро почувствовал, что тяжесть не уходит, но наливается тело и сознание чем-то другим, знакомым, забытым на время. Снова услышал колыбельную моря, начинающуюся у берега и заканчивающуюся в бездонной пучине…

Планы российского военного руководства нарушило «неожиданное начало» американо-британской коалиции, которая спутала и свои собственные планы в том числе. Война против Ирака вопреки многочисленным прогнозам началась 20 марта в 5 часов 35 минут с давно ожидаемого, но отнюдь не мощного точечного ракетно-бомбового удара. Все карты спутал директор ЦРУ Джордж Тенет, сообщивший президенту Бушу «немыслимую, просто фантастическую новость: войну в Заливе можно сделать гарантированно победоносной уже первыми выстрелами». Тенет заверил, что у него есть сведения о том, где находится в этот момент Саддам Хусейн и верхушка иракского руководства – обычно абсолютно неуловимые люди, они держали военный совет в уединенном частном доме на юге Багдада и, по имевшимся данным, должны были пробыть там ближайшие несколько часов. Ровно столько могла ждать неожиданная удача, сказал директор ЦРУ. Кто-то из окружения Буша назвал это «целью, которую нельзя упустить». Нет никакой гарантии, добавил Тенет, что местоположение Саддама будет обнаружено еще хоть раз. И в первые же часы после доклада директора ЦРУ Буш и его высшие советники по национальной безопасности разрушили план военных действий, который центральное командование тщательно продумывало несколько месяцев. В 18.30 вечера Буш подписал приказ об атаке. Документ содержал элементы поспешной импровизации. Первые удары в операции «Шок и трепет» должны были пробить крышу и стены ничем не примечательного дома в Багдаде и проникнуть глубоко внутрь – в надежде одним махом обезглавить иракское правительство. Восемь военных кораблей в Красном море и Персидском заливе