В подъезде и в самой квартире, где непрошеные гости чувствовали себя хозяевами, прозвучало всего несколько слов:

– Проходите. Присядьте на диван.

Ирина теребила в руках связку ключей, как если бы перебирала четки, и молча наблюдала, как роются в их вещах чужаки. И вдруг подумала о том, что, может быть, этот обыск имеет под собой основания. Наверное, пришла пора насильственно задаться вопросом, хоть как-то разобраться в этом хаосе событий. Что если Олег действительно в чем-то замешан? «Такого не бывает». И нырнула в другое измерение: «Еще как бывает!» В жизни всякое случается. Но она была способна, как и Олег, читать в чужих душах, но, как и он, не могла лечить их черные пятна. Просто сомнения родились под напором бесцеремонных, хотя и молчаливых, гостей.

Что они ищут? Почему не спросят? И почему она молчит? У них же должно быть разрешение на обыск. Вот сейчас спросить?

Стоп! Ирина сжала в побелевших пальцах связку ключей, сердце заработало быстрее. Что-то заставило ее напрячься. Нет, не действия этих парней, а что-то из ее размышлений. Она думала об Олеге, «который мог быть в чем-то замешан».

Нет, не то.

«В жизни всякое случается».

Уже ближе.

«Способность читать в чужих душах, видеть на них черные пятна».

Черные пятна…

Точно!

Она вспомнила. Внезапно и в неожиданной обстановке, в каком-то непонятном состоянии апатичного стресса. Ирина вспомнила, где видела Романа Трегубова, которого в экипаже Климова заменил Леша Бережной. Это было в Чечне. В марте 2002 года. Она вместе с врачом госпиталя прибыла на гарнизонную гауптвахту, где в том числе содержались арестованные за убийство мирных жителей спецназовцы. Их было десять человек. Один из них – Роман Трегубов. Они отчего-то содержались в камерах парами, хотя подследственных или подозреваемых в совершении преступления обычно разделяли. Об этом сказал военврач – уже после осмотра раненного в ногу Трегубова, когда они возвращались на военном «уазике» в госпиталь.

Романа и его товарищей брали чеченские омоновцы, разумеется, не церемонились с ними. Кроме огнестрельного ранения – автоматная пуля прошла навылет, у Романа была огромная гематома под правым глазом, возможно, трещина лицевой кости, а на шее – опоясывающий рубец, словно спецназовца вытащили из петли. Может, чеченцы действительно хотели его повесить, и на то у мстительных горцев были основания: под Ачхой-Мартаном спецназовцы убили местного жителя, а потом расстреляли всю его семью, чтобы избавиться от свидетелей. Военврач даже спросил Романа: «Что случилось, браток?» Роман ответил: «Мирного „духа“ завалил». А его товарищ, лежащий на широких нарах, слегка повернул голову и глухим голосом осек подельника: «Молчи громче!»

Он повернул голову…

Ирина почувствовала каждый волос на голове. Она смотрела перед собой и, казалось, не видела непрошеных гостей и того, что они делают. Перед ней вырос образ подельника Романа Трегубова. У него была характерная внешность: линия носа продолжала линию лба, складывалось такое впечатление, что из-за высокой, как перегородка, переносицы у него было раздельное, как у хамелеона, зрение. Два года назад она видела его мельком, но последнее время – часто. Очень часто.

«Такого не бывает».

Как могло случиться, что в элитном подразделении спецназа оказались сразу два преступника? Два года назад они были просто безымянными пациентами, и она искренне жалела обоих. Сейчас – нет. Но не потому, что они обрели имена. И один из них в данную минуту находится рядом с Олегом.

Ирина резко встала. Ее голос прозвучал требовательно:

– Мне нужно в часть. Срочно. Поговорить с начальником курса.

Следователь военной прокуратуры не преминул высказаться в своей манере:

– Он что, по совместительству адвокат? – Потом все же добавил: – Вы можете переговорить с нами.

– Что вы ищете, в конце концов? Препаратов, содержащих наркотики, здесь нет. А в санчасти только разрешенные препараты, которыми мы комплектуем спецназовские аптечки. Я уже сто раз говорила об этом. Разрешите хотя бы позвонить.

Молчание.

Один из парней, порывшись в платяном шкафу, выпрямился, держа в руках светло-зеленого цвета баллончик. Он походил на те, из которых заправляют зажигалки, только он был металлический и его венчал необычного вида узкий колпачок с чекой, как у гранаты. Это была стандартная упаковка для спецсредств. Вторая вещь, которую «обнаружил» оперативник, представляла собой Т-образный переходник с левой резьбой и подходил к баллонам для кислорода и газовой смеси.

– Полный набор. – Артем Вакулов принял от подчиненного полупустой баллончик и тряхнул. – Частично использован. – Он передал его военному прокурору.

– Это не наши вещи, – запротестовала Ирина. – Вы их подложили.

– Вы могли не знать о существовании спецсредства, – безучастно заметил полковник. – У нас есть вопросы к вашему мужу. Будет лучше, если вы проедете с нами в часть.

– Мой муж ни в чем не виноват. Наоборот, ему угрожает опасность.

– Опасность? – Офицеры переглянулись.

– Да. Я так думаю. – Она осеклась. Едва не сказала: «В экипаже Климова есть человек, который…» – Как объяснить этим людям, да и себе тоже, что человек, совершивший преступление, убивший четырех человек, в том числе и двух девушек-чеченок, по большому счету преступником не является. С чего начать, с трех лет, которые она провела в Чечне и повидала столько всего, что другому не приснится в самом кошмарном сне? Как объяснить внутреннее состояние, которое просилось называться интуицией, вызванной переживаниями за родного человека? Да, он стал на первое место, иначе и не могло быть. Еще и оттого, что она не могла найти объяснения противоестественному факту: как в элитное подразделение спецназа могли быть зачислены люди, ранее находившиеся под следствием.

Люди…

А она в данный момент подразумевала лишь одного, отбрасывая, сама того не замечая, отчисленного Романа Трегубова.

Сейчас он далеко… но даже с такого расстояния заставляет думать о нем.

Он далеко, но словно осталась в центре часть его. И ответ где-то близко. Он здесь, в центре «Дельта».

Люди… А он – часть их.

Вот и пришел ответ на все вопросы, которые столько времени бередили душу.

И ей стало страшно во второй раз.

Дагестан, полевой лагерь

спеццентра «Дельта»