островка. Земля нашел удобное место для съемки, примяв стебли чистеца, опушившиеся мелкими волосками, и приготовил камеру. На последние кадры попала открытая бревенчатая «тюрьма», опутанная колючей проволокой, и «заключенные» в ней: курсанты спеццентра Иноземцев, Тарасов, Антонов и Дитмар. Главное сделано: они зафиксировали «военнопленных» на базе.
Также в кадр попала старая и наверняка давно списанная техника: пара БТРов (на одном из них – едва читаемые буквы и цифры: «СК-240»), крытые «ЗИЛ-130», ствол пушки, маскирующейся в кустах. Не без удивления Земля отметил, что это допотопная противотанковая 100-миллиметровая «МТ-12» «рапира», на жаргоне пушкарей – «Последняя встреча с „Леопардом“.
Тренировочный лагерь действительно выглядел как военная база.
Возвращались в обратном порядке: впереди Туши Свет, за ним – Земля.
Выбравшись на берег, Алексей широко улыбнулся товарищам:
– Как по маслу! Валим отсюда. – Он подмигнул радисту: – Эфир, загружай программу прыжков.
Почти никто из центра специальной подготовки политзанятий не любил. В общем, одно и то же. Сколько личного состава осталось в Чечне, сколько вывели. Сколько фугасов обезвредили саперы федеральных войск, кому из чеченских полевых командиров оторвало голову. Кому из начальников присвоили очередное звание, кого перевели на другое место службы, кого поставили на его место. Как прошли испытания нового истребителя, корабля. Что сказал министр обороны, что ответили его подчиненные. Потом следовала «зарубежная хроника».
Нудная и заурядная, но все же это работа. Для курсантов в первую очередь.
В позапрошлую среду, 18 июня, в середине доклада капитан-лейтенант Олег Колчин объявил, что полевой командир Хамид Саидалиев, дагестанец по национальности, получивший тяжелое ранение в голову, с небольшой группой боевиков прорвался на территорию Дагестана и захватил в заложники бригаду медиков – предположительно для оказания ему помощи или даже проведения хирургической операции. Дальше – как всегда. Вышел указ министра обороны, в котором говорится…
А по подразделению уже поползли слухи о готовящейся учебной акции. Курсанты, прошедшие трехнедельные курсы на выживание, готовились и к ней, и к дальнейшему этапу обучения. Уже окрепли, почувствовали силу, потому рвались в бой. Совершать прыжки с парашютом, погружаться под воду, заниматься греблей, а не таскать тяжеленные лодки и кранцы на своих плечах.
В четверг или пятницу кто-то из курсантов спросил Колчина:
– Товарищ капитан, а как там Саидалиев? Не поймали его?
– Вы молодец, – похвалил курсанта капитан. – Внимательно слушаете. Нет, но его отряд где-то в нашем районе. Большом и болотистом районе. В горах поиски вести легче, – посетовал он. – Пока ничего не известно и о медиках.
– Ну, ясно. Сделали ему операцию, а самих врачей в воду.
Другой остроумный неосторожно хихикнул:
– Еще одного «Титаника» сделают.
В субботу капитан Колчин сам обратил внимание на говорливого не по уставу курсанта. Доложил коротко:
– Группу Саидалиева не нашли. Медиков тоже. Боюсь, вы оказались правы, курсант Озеров. Так, на чем мы остановились?…
После отбоя к Озерову подошли двое товарищей.
– Ты вечером не спрашивал про Саидалиева?
– Ребята, вы чего? – опешил курсант.
– Выслуживаешься? Бросай это дело. А то обосрешься в чужих руках.
…Клим, чья группа (лодка) считалась лучшей в «Дельте», вернул трубку радиостанции Эфиру и в сердцах выругался: «За каким хреном я выходил на связь с центром?!» Лучше бы, думал старший сержант, на связь не выходить, ведь то, что он услышал, приятным никак не назовешь. Только недавно ему казалось, что все позади. Как на собаку он бросил злой взгляд на бойца своей группы Василия Серегина, словно это он, а не Алексей Бережной накаркал: «Как по маслу!» И никто тогда не добавил: «Не к добру». И кто бы посмел! Ведь трехдневный рейд – а на данный момент пошли пятые сутки – не выглядел легкой прогулкой.
А ведь все на руках: и добытая с трудом информация о базе условного противника, и… чертова радиостанция за спиной Эфира, способная достать и на Луне.
Сергей Климов в мыслях вернулся к действиям своего экипажа. Действовали на загляденье грамотно, профессионально, привычно хладнокровно. Не говоря об изнурительном пути, обнаружили базу, обошли все выставленные кордоны так, что ни один часовой из опытных спецов, обосновавшихся на базе, не чухнулся; сняли на камеру расположение объектов, посчитали по головам и личный состав «неприятеля», и «томящихся в заключении пленников».
И только сейчас Клима прострелило коротким словом:
Клим до слова вспомнил последние пять или шесть обязательных в спеццентре политзанятий. Ему казалось, что его жарили на огне дезинформации, чтобы перевернуть, закрыть крышкой и довести до готовности. А потом с аппетитом сожрать.
Сергей выругался, глядя на презерватив, натянутый на «глушак» автомата, и только сейчас вдруг поверил в то, что все – правда и его экипажу предстоит другое, точнее, очередное задание, за милю тянувшее неприятным душком. Только вот передохнуть после многодневных маневров не дали, а позволили гадать на «авось».
Вот и гадай.
А думать о том, что на борт лодки нужно взять только
Ну ничего, скрипнул зубами Клим и швырнул в воду окурок. Он принял решение. Он только взглянет в глаза лжеврачей – хоть одного-то узнает. Поскольку это подстава, Клим должен был видеть его в центре спецподготовки. Вот тогда он и покажет хитроумным штабным разработчикам, что способен выполнить любое, самое изощренное задание: бросит в этом болоте всех медиков и возьмет на борт лишь одного, как гласила сброшенная в эфир «вводная».
А что, если…
Как он посмотрит в глаза
Да как обычно, нашел он ответ. Нужно лишь дожить до встречи с ними.
А пока Клим глянул в ту сторону, где была затоплена в скрытой протоке (ни один егерь не найдет), уходящей в густую, неприступную стену камыша, лодка: до нее было не так далеко.
И снова взгляд Клима буравит карту, отметины, которые он в сердцах сделал ногтем поверх защитного слоя.
– Они идут отсюда сюда, – показал он бойцам, окружившим его, – с юга на север. – Бросил взгляд на Бережного: – Земля, только не говори, что я снова не врубился. Судя по информации, идти им осталось километра четыре с половиной. Выйдут к этой излучине, упрутся в нее, а дальше только вплавь или вброд по тине. Убегая, петлять они вряд ли станут. Медики, – многозначительно заключил он. – В общем, так: пойдем им навстречу. Разбиваемся на пары – и вперед. Думать некогда.
Сейчас группа спецназа находилась 47 градусов восточной долготы и 45 – северной широты. От Астрахани (направлением юго-запад) по прямой чуть больше двухсот километров. На многие мили глубина Каспия не больше десяти метров. Лишь у Тюленьего острова (в нескольких километрах от дислокации спеццентра), что на полградуса южнее, глубина достигала семидесяти, чего хватало для тренировок с дыхательными аппаратами. А самое глубокое место российского Каспия было в 200 километрах восточнее Дербента. Река Кума не хуже Меконга соединяла несколько республик: служила водоразделом между Дагестаном и Калмыкией, пронизывала Ставропольский край и притоками вторгалась в Кабардино-Балкарию и Карачаево-Черкесию. Куму-то, рассеченную в нескольких местах, как казачьей шашкой, Ногайской степью, и перешли медики. Шли так, словно преследователи прижимали их к морю, и подальше от Черной земли
