затолкали за цепь), вдруг выскочили из палатки два кавказца. Толпа взвыла от ярости. Цепь ментов подалась назад под яростным напором. По мере того как по рядам проходила информация о том, что два хача бьют скина, ярость толпы возрастала. Волнами скины кидались на цепь ментов, и она шаталась. ОМОН изготовился. Скина били озверевшие от безнаказанности кавказцы. Он, еще молодой, и так пострадал больше всех, сражаясь в первых рядах, а теперь его метелили двое. Менты поняли, что сейчас все рванутся на помощь и тогда начнется смертоубийство. Кавказцев просто затопчут, ментов опрокинут, а что потом? Куда рванется толпа, вкусившая крови и почувствовавшая свою силу, крикни кто громче остальных, вот как только что: «Бей черных»?

В результате кавказцев же и забрали. Избивая дубинками, их поволокли в «воронок» под одобрительные крики и улюлюканье, а скину стали оказывать медицинскую помощь врачи из «скорой». Лежащего кавказца увезли в больницу. Порядок мало-помалу восстановился. Оказалось, что все началось с того, что высунувшемуся в окошечко палатки кавказцу кто-то из молодых показал «фак». Кавказец в ответ плюнул. Скин, не снеся наглости, метнул в него бутылку. Красиво лопнула витрина, из палатки выкатились четверо кавказцев, и понеслось.

Колонна потянулась дальше. Уже и из окон смотрели — шум только что был первоклассный. И менты, и скины, потные и растрепанные, двинулись дальше. У всех глотки саднили от непрерывных воплей. Но настроение скинов было уже другое. Они только что вкусили битву, они видели свое торжество над врагом, они сплотились из разрозненных компаний в одно целое. Пострадавшие в драке гордо шли и не стеснялись крови — ведь это кровь победителя. Из начала и середины колонны в конец стягивались бойцы — настроение было такое, что становилось ясно, просто так все это не кончится. Ре-чевки стали гораздо агрессивнее. Звонкий голос где-то впереди проорал, срываясь: Бей жидов — спасай Россию!

И колонна в ответ проорала на весь Арбат: БЕЙ ЖИДОВ — СПАСАЙ РОССИЮ! Тот же голос задорно завел: Чемодан, вокзал, Израиль! ЧЕМОДАН, ВОКЗАЛ, ИЗРАИЛЬ!

Неизвестно, кто первый разжег, но вот уже три с лишним сотни глоток дружно орут:

А ну-ка, давай-ка,

Уебывай отсюда!

Россия — для Русских!!

Москва — для москвичей!!!

Квас и компания восторженно драли глотку вместе со всеми. Потом Роммель им сказал:

— Надо бы сваливать! Менты наверняка подмогу вызвали, а ты посмотри, чего творится — не дай Бог, сейчас какой-нибудь ниггер навстречу попадется, это ж пиздец чего начнется. А у нас завтра, сами знаете, чего…

— Слышь, Роммель, может, передать по рядам, чтоб успокоились, а после митинга кого-нибудь завалим?

— Да ну конечно, сейчас прям они успокоятся… Сейчас дойдем до «Арбатской» и свалим в метро. Поедем

сейчас ко мне, журнал обсудим и насчет завтра напоследок все обговорим…

Вся компания собралась у Роммеля, кроме Слона, который остался на марше и клятвенно обещал, что завтра он так и так будет и что у него все под контролем. Долго перетирали насчет воскресного погрома, отчитывались командиры, сопоставляли планы. Все проявили похвальную изобретательность, все с удовольствием видели, что из пяти составляющих складывается хитроумный и стройный план. Недаром вся бригада две недели шлялась по Царицыну и прикидывала, как лучше да как бы похитрее разделать косых — не пропадет их скорбный труд…

— Так, — подвел итоги Роммель. — С этим все. Если Перун с нами, то кто против нас! Теперь насчет журнала. С названием определились — называться будет «Пересвет». Теперь со статьями. Помните, мы обсуждали оглавление, и вот что получилось. Зачитываю:

1. От редакции.

2. (Ну, это понятно.) Российское нацдвижение и его перспективы.

3. Зарубежные новости (некоторые я выкинул, уже устарели за это время, надо будет снова в Интернете покопаться).

4. Российские новости (тут «СПАС», в основном).

5. Российские соратники (РНСС, ну, про РНСС Слон напишет, статья будет называться «Наше знамя»).

6. Рубрика «Никто не забыт, ничто не забыто». Первое будет, значит, про Новочеркасский расстрел, типа, «Расстреливать русских рабочих коммунисты доверили чечену», и второе: из книги Шульгина возьмем про зверства жидов в Киеве.

7. Наша история. Документы. Указ Елизаветы насчет жидов, слова Нестора-летописца, письмо Иоанна Грозного литовскому королю, короче, Любеческий съезд князей, Петр I, и какой-нибудь пафосный комментарий.

8. Руки прочь от Сербии! Хроника Сопротивления. Чего-нибудь про наших добровольцев. Потом еще репортаж насчет сегодняшнего марша. (Один крендель из Ржевской бригады догадался фотоаппарат взять, так что снимков хороших до жопы…)

9. Русские художники (убей «mass-culture»!) Васильев и Верещагин. До следующего номера, если доживем, там будут Васнецов и Илья Глазунов.

10. Стихи наших соратников. (Пока у нас «емели» нет, придется самим чего-нибудь написать. Тем более Квас тут вот сидит, Боксер тоже любит стишками побаловаться… Короче, решим этот вопрос…)

11. Статья будет посвящена Молодому. (Не знаю, как назвать ее попафосней.)

— Так, теперь верстка. Верстать будет Квас, благо его в колледже этому учили. Хоть чему-нибудь тебя там научили?

— Ну, научили кое-чему…

— Ну и заебись. Я тут кое-что, конечно, сверстал, но пусть лучше этим профессионал занимается. Как только с косыми разделаемся, я тебе передам все по журналу, и действуй. Компьютер на ходу?

— На ходу.

— «Противостояние» добил?

— Нет еще. Станцию от совков защитить не могу.

— Понятно… Да, вот еще — насчет завтра. Если будет возможность, с косоглазеньких немножко лаве неплохо бы снять. В партийной кассе штука всего, и матери Молодого нужно помочь деньгами — она второй цоколь собирается ставить, и вообще — разгребем всю эту кучу- обязательно съездим к нему. Ну все тогда, сейчас скоро мать придет, я клюкву ни хрена не прокрутил, опять мне влетит за то, что, типа, дома ничего не делаю.

А завтра мы повеселимся. Все все запомнили? Ну ладно тогда, по ко-оням!

Воскресенье. Отсчет начался.

…Квас с тремя бойцами из Ржевской бригады встретился в условленном месте. Он придирчиво осмотрел их внешний вид, проверил наличие перчаток. Нормально, пойдет. Квас спошлил насчет того, они, дескать, перчатки в трусы засунули, и сплюнул.

— Ладно, пошли…

Компания вышла из метро и углубилась во дворы. У метро со скучающим видом стоял Бабе и еще четверо, с бутылками безалкогольного «Сокола» в руках. В первом же дворе они наткнулись на сидящих на лавочке Слона с Нестором, еще с двумя парнями и четырьмя девушками. Они улыбнулись друг другу. «Ага, — зарадо-вался Квас. — Начинается!»

Расхлябанной походкой четверка подошла к заветной помойке. Темнеть еще не начинало, но день уже явно умирал. Пока три бойца с беспечным видом встали у помойки и трепались, Квас, сделав вид, будто зашел отлить, пошарил в их тайничке. Там ничего не было.

— Ну, как? — спросили его.

— Суки, блядь! Нет там ни хера. Пошли, может, Ржевский забрал.

В подъезде, где встречались все, уже заседали Иван со своей троицей. За трубой мусоропровода были припрятаны инструменты.