В рассеяном металлическом свете дальнего фонаря было видно, как к веранде приближаются две плотные фигуры. Квас спокойно смотрел на них, болтая стаканчиком с аперитивом. Он допивал свой первый, единственный стакан. Остальная компания себя особо не урезывала, а дамы вообще уже успели подкуриться. Ну что, думал Квас, неплохие ребята. Трусят, правда, отчаянно, но воля к борьбе есть. И евреистый вроде неплохой оратор. Он вспомнил, как совсем недавно читал фантастический роман «Стальная мечта». Там волей врагов положительных героев владели так называемые доминаторы. Как только доминатор погибал и его влияния исчезало, всякие мутанты обращались в бегство. Тут та же херня. Евреистому парню надо раз и навсегда отбить охоту подымать свой облезлый хвост на скинов, а остальные — так чисто, легкий мордобой, даже до больницы можно не доводить, и все в порядке. А вот тебе, еврейчик, пробитый чердак гарантирован…

Двое новеньких здоровались со всеми на веранде. Первый дружелюбно поручкался с Квасом:

— Здорово. Ну что, окропим снежок красненьким?

— Да без проблем.

Когда подошел второй и они пожимали друг другу руки, Квас понял, что попался. Это был тот самый дюжий клоун, с которым он тогда сцепился в Некрасове. Рука рэпера при рукопожатии чуть дрогнула, а может, это дрогнула рука самого Кваса. Скорей всего, рэпер помнит его.

Квас устало вздохнул. Да уж, нормально! Ему стало обидно — в такой огромной пыльной клоаке, как Москва, они после того шоу в Некрасове могли прожить до седых волос и ни разу не встретиться, как и дети их, и внуки, и правнуки… Чья же злая воля столкнула их опять? Это долбаное Хуево-Кукуево-Некрасове так далеко отсюда! Как он сюда попал, мать его?!

— О! — деланно-обрадовано начал ветеран из Некрасове. — Какие люди! Скинов долбить собрался, да?!

На веранде примолкли. Ксюша, дура такая, выдав себя, тут же свинтила — тусоваться на веранде ей почему-то резко расхотелось.

Квас пружинисто вскочил — и они сцепились.

Немая сцена — присутствующие въезжали в ситуацию.

— Ты чего, охуел? — кто-то робко подал голос. — Это же свой…

История, как известно, развивается спирально, и если сложить спираль на одной плоскости, некоторые события из разных эпох могут совпадать. Эта теория теперь сошла бы для Кваса за прописную истину. Снова было, как в Некрасове, но теперь они поменялись ролями. Теперь уже Квас спасал свою шкуру изо всех сил. Еще хорошо, что чертов рэпер не отвечает своим — только пыхтит. Квас вырвался — рэпер хлопнулся на одно колено и страдальчески заорал:

— Хули вы смотрите? Какой он свой?! Это бритый из Некрасова!!!

Презирая калитку, Квас одним махом перемахнул через забор. Пакет с тетрадками и тубусом остался валяться на веранде — не до него, в самом деле. Он оторвался бы, но банально свалился в грязь. Его не накрыли, но теперь уже не выпускали из виду. В погоне не приняли участия, кажется, только оратор и подкуренная девчушка. Квас рассекал надвое вечерние дворы, мотался из стороны в сторону, без всякой логики. Района он все равно не знал. Это по фигу — главное, оторваться, а там не пропадет, не маленький. Сзади глухо дробились шаги врагов. Гонка по темным дворам скоро потеряла свою стремительность и превратилась в тест на выносливость. Они даже переругивались иногда. Квасу короткими отрывистыми фразами расписывали, что с ним сделают, когда поймают. Его ответы носили порнушный характер. Все они касались интимной жизни рэперов с неграми, цунарефами и между собой. Квас начал задыхаться. Преследователи, хотя поддатые, но не отставали. И тут Судьба подарила ему шанс. Его обидчик из Некрасове, державшийся позади всех, вдруг споткнулся о бордюр и шумно растянулся на асфальте. Остальные машинально остановились на его крик. Квас зажал себя в кулак и рванулся вперед. Легкие уже почти рвутся, каждый вдох-выдох обжигает гортань, мокрота закипает во рту, как кипяток, — наплевать на это. Квас, же почти не видя ничего по сторонам, бросился из двора, и тут же угодил под машину.

Преследователи, посмотрев на понемногу собирающихся зевак и человека, лежащего ничком, разбросав ноги, на освещенном задними фарами пятачке, решили сваливать, не дожидаясь сирены. Их работу сделал очкастый водила на красной «копейке», который так ловко, на излете, зацепил Кваса. Сейчас он доказывал наскакивающим на него нескольким правдолюбцам, что «парень, идиот, сам вылетел, как бешеный, под колеса». Правдолюбцы с удовольствием уже в десятый раз записывали номер машины и сулили мужику, что в милиции ему сейчас покажут, как пацанов сбивать. Точно так же, как совсем недавно на веранде ходили страшилки о скинах, теперь по толпе шелестели истории о потерявших всякую совесть водителях. Приехавшая «скорая» забрала слабо ворочающегося Кваса где-то через пятнадцать минут.

Где-то через две недели на том самом месте в метро, где Квас знакомился с Ксюшей, та же Ксюша встретила группу обритых под абсолютный ноль ребят, одетых в бомбера и черные форменные штаны, заправленные в тяжелые «берцы». Это бригада вышла мстить за Кваса.

Точно так же, как Ксюша с Квасом когда-то, они вышли из метро и пошли к автобусным остановкам. Впереди парой шли Роммель и Ксюша.

— Чего, напряги какие-то, что ли? — спросил Роммель. И добавил, выслушав сбивчивый ответ. — Пра-авильно. Надо было головой думать, а не попкой. Конечно, они поняли, что ты навела… Ладно, успокойся, не тронут они тебя. Там же, говоришь, тусуются? Там, да? От идиоты.

— А как с Владычем? — спросила Ксюша.

— С кем? А, он тебе Владычем назвался? Да, у него отчество такое. Не, у него Квас кликуха по натуре. Нормально, до свадьбы заживет. Не, серьезно, поправляется потихоньку. Да, хреново там тогда получилось…

Подошел Бабс и легонько ткнул Роммеля в локоть. Оказывается, этим поздним вечером на остановке одиноко стояла девушка, а вокруг нее вился поддатый, но приличный по виду мужик. Приставал пока культурно, без рук. Автобуса все не было, и бригада откровенно развлекалась. И тут случилось такое — плотная женщина с детской коляской и маленькой собачкой приблизилась из темноты к ухажеру. А он этого не видел, покоренный прелестью звонкой юности. Женщина надвинулась на него и без лишних слов пару раз залепила по кумполу. Бригада откровенно рассмеялась. Роммель авторитетно предположил, что это жена. Жена взяла мужика и потащила за шкирку в темноту. Собачка противно тявкала. Мужик, оглянувшись на здоровый доброжелательный смех, пояснил:

— А это заботливая жена!

После чего схлопотал так, что рванулся вперед, как пуля. Девушка поймала машину, а бригада еще очень долго обсасывала это происшествие.

— Жалко, камеры нет, — сказал Роммель. — Отослали бы в «Вы — очевидец» либо в «Сам Себе Режиссер», кассет бы коробок на халяву схватили бы.

— А прикиньте, чего сейчас мужику дома будет?

— А что, нормально… Скалкой его, скалкой…

— Надо будет завтра с утра «Дорожный патруль» посмотреть…

Наконец подошел автобус. Они погрузились. Роммель сел рядом с Ксюшей.

— Слушай, Ксюш, чего ты с этим дерьмом тусуешь-ся? Давай лучше с нами, теперь все равно тебе с ними делать нечего. Ты смотри, какие у нас ребята, прямо гроза гимназисткам. Выбирай любого. Поехали в эту субботу с нами к Квасу в больницу. Только шмаль всякую забрось — у нас с этим строго! С девочками нашими познакомишься…

На той веранде рэперов не оказалось.

— Тьфу ты, твою мать! — выругался Бабс. — Я так и знал!

— Чего ты знал? Ксюш, где они еще могут быть?

— Если не на веранде, то у Касты в подъезде.

— Пошли.

Ксюша ошиблась. Компания сидела не в подъезде, а перед ним.