руку, застыл на фоне картины Васильева «Свентовит», в музее. Потом сестра Бабса обещала на работе покопаться в Интернете. Боксер, Башня и Сергей долго собирали вырезки из вражеских газет для рубрики с рабочим названием «Читая прессу врага» или что-то в этом роде, а Боксер еще писал очерк под названием «Мечты недочеловеков». Повар в поте лица работал над статьей про дивизию СС «Галичина», а Квас обещал осчастливить журнал двумя стихотворениями — «Русь пробуждается» и закончить-таки стихотворение «Скинхед», о котором говорилось выше: «… Он так похож на солдата и так не похожь на раба…» Кроме того, ему поручили написать публицистический опус, как сказал Роммель, «что-нибудь про Гитлера», и взять на себя труд сверстать журнал, благо опыт есть. Вот он и писал про Гитлера. Квас врубил магнитофон, кассету, которую пару дней назад принес ему парень на работе, и занялся компьютером. «…Оу! Оу! Оу! О — моя Северная страна! Оу! Оу! Оу! О — моя Северная страна!.. Оу! Оу! Оу! О — моя Северная страна!
Подергивая головой в такт песне, Квас вошел в Word, открыл свой файл и стал читать написанный текст, выделенный курсивом:
И тут раздался звонок. Это был Роммель. После приветствий и поверхностного трепа Роммель перешел к делу.
— Слушай, дело такое. Смотрел вчера «Подвиг разведчика»?
Квас криво усмехнулся, вспомнив вчерашнюю беготню на работе.
— Ну как же не посмотреть… У меня же времени до жопы… А чего такое?
— Короче… ну, как сказать? Слушай — есть информация, что в одном дворе клоуны мутят что-то вроде бригады, чисто чтобы скинов мочить.
— Да ну? В натуре, что ли?
— В том-то и дело. Там девчонка одна живет, подружка одной соски из института. Она и проболталась. Неплохо бы разузнать, серьезно это у них или так, обычное клоунское ля-ля.
— Засланный казачок нужен?
— Так точно.
— Мгм… И чего это за девчонка?
— В смысле?
— Она рэперша?
— Нет… Просто во дворе этом живет, знает этих козлов. Я ее погрузил, она согласна нам посодействовать. Тут узнать нужно, если просто выебываются, то хер с ними, а если чего-то серьезно… — Роммель хмыкнул. — Придется вмешаться.
— Слушай, Роммель, а не проще ли просто приехать туда и всех их завалить?
— Квас, ты меня знаешь, я сам повалить любитель, но валить-то с умом надо. Можно, конечно, поехать, вот, когда у них собрание, и всех там повалить. А если грохнем кого-нибудь случайно, ты же знаешь настрой бригады после Молодого… А зацепка-то есть. Эта дура. Черт ее знает, как она себя поведет, если мы там кого-нибудь грохнем, может, в ментовку побежит каяться. Она же дура зеленая — думает, что это так чисто, вроде «Зарницы».
А так, смотри — она тебя как своего отрекомендует, побазаришь с ними, а потом нам скажешь, чо за уроды… Квас молча курил некоторое время.
— Хм… А чего я, один буду?
— Так все остальные-то — с нулевкой. И потом, смотри сам — ну кто, Аякс, Башня, Повар, Серега — у них на лбу написано, из какой стаи рысь. Бабс с Боксером — ну, сам знаешь, классные ребята, но… помнишь, да, как Бабе на Манежку в разведку ходил? Будут здороваться с ними, за руку не так возьмутся * (*
— Слышь, Роммель, а я ведь про рэперов-то ни хрена не знаю — ни сленга ихнего, ни групп. Они меня сразу же раскусят. Вот если бы они к нам кого-нибудь заслали — мы бы ведь его тут же бы раскололи.
— А это, кстати, не доказано. Среди наших тоже чайников полно. И потом, чего ты думаешь, будут они там тебя допрашивать — третья песня от конца второго альбома Айс Кьюба, что ли? На сколько пальцев козырек бейсболки от глаз?
— А на сколько?
— Да это я так, глумлюсь… Нет, просто так тоже, конечно, идти не стоит… Но у меня тут два журнала завалялись — «Rap Press», изъяли у одного клоуна на Горбухе, помнишь, там еще статья про нас была?
— Ну да.
— Ну вот. Прочитаешь их, там группы их нелепые, словарик, вообще, там есть чего почерпнуть, ну и хватит… Как, поедешь?
— Пум-пум-пум, — пошумел губами Квас. — Главное, после каждого слова прибавлять «йоу!». А, хрен с вами, серые пятна! За Молодого.
— Ну и отлично. Слушай, тогда давай забиваться? Я тебе тогда и журналы, и трубы привезу.
— А трубы-то у тебя откуда?
— Трофей. Да тогда, помнишь… блин, тебя же не было тогда… Ну, после сорока дней, ты домой поехал, а мы с клоуна штанишки тогда сняли. Наверно, без яиц теперь существует, смерзлись тогда и отпали.
— Здорово будет, если один из этих свои штаны опознает…
— Да не, не бойся. Мы его так там отмудохали, что он еще полгода папу с мамой не опознает, а не то что штаны. Короче, тогда в понедельник поконкретнее поговорим, да?
— Договорились, — Квас сладко и громко зевнул. — Блин, устал я чего-то…
Распрощались.
Вечер понедельника Квас посвятил примерке труб и изучению двух номеров журнала «Rap Press». Он валялся в трубах на диване, пил чай и изучал вражескую прессу. Эпизоды, могущие послужить темой для трепа с рэперами, названия групп, альбомов и выражения сленга Квас аккуратно выписывал на листочек.
— От ублюдочные рожи, а! — то и дело доносилось с дивана под шелест страниц.
— Хип-хоп-культура, тьфу, блин! — сплюнул Квас, дочитав оба журнала. — Ну и мерзость! Руки уже так и чешутся!
В ближайшую субботу у рэперов намечалось что-то вроде учредительной конференции во дворе, и Квас должен был на ней присутствовать. Все субботнее утро он мандражировал и сгорал от любопытства — живое общение с теми, кого он привык видеть в оккуляр прицела, волновало.
Та самая девчушка встретила Кваса в метро, солидно припоздав минут на двадцать. Она, наверно, думала, что это что-то вроде свидания. Квас был одет в штатское, с тубусом и пакетом с парой старых тетрадей с отодранными обложками — типа, только что из института, а трубы решил не надевать. Прикинул тогда, что в клоунской одежде выглядит вообще тупо. Поэтому они нашли друг друга не сразу — девчонке-то сказали, что она встретит рэпера. Поэтому Квас, понаблюдав за невысокой изящной девочкой, явной представительницей поколения Pepsi, судя по шмоткам, мнущейся по станции, подошел к ней и осторожно спросил:
